— Не знает, — ответила я. — Но мы скоро встретимся, я собираюсь ехать к нему.

— Уверен, это будет сюрпризом, — пробормотал дворецкий.

Вредные драконы рассмеялись в моей голове, а я дернула подбородком, отгоняя не слишком приятные картины нашей встречи. Дитер умеет быть несносным, если того захочет. Особенно, когда идут наперекор его воле.

— Он был здесь? — спросила я.

— Нет. Но посылал за снадобьем Чи, ускоряющим заживление ран, — ответил дворецкий. Я подпрыгнула от радости. Значит, действительно, у замке есть коллекция лекарств и противоядий. Только бы найти ее!

— А ты знаешь, где Дитер хранит лекарства и яды? — спросила я.

— Нетрудно догадаться, — усмехнулся Кристоф и завел глаза наверх. Я проследила за его взглядом и увидела рамы, лишь недавно избавленные от глухих досок, и выкрашенные в белый цвет.

Комната, где Дитер хранил портреты родителей. Запретная комната.

Капитана оставили в гостевой комнате, положив на кровать. Тогда как мы с Кристофом поднялись наверх. Замок после реконструкции выглядел куда светлее и воздушнее, в стрельчатые окна лился золотой солнечный свет, пылинки плясали в воздухе как золотые искры — те самые, которые я привыкла видеть в глазах Дитера. Горьковатый коньячный запах мешался со сладким ориентальным запахом, и мое сердце заныло: так пахнет дома.

— Какие еще новости, Кристоф? — с жадностью спросила я, распахивая двери, теперь не запертые на замок. Книжные стеллажи были вычищены, портрет матери висел напротив портрета отца, и косые раны на холсте оказались теперь аккуратно заклеены. Простил ли Дитер старого герцога? Если и нет, он сумел переступить через свою гордость и все-таки сохранить память о нем.

— Кроме того, что прилетал адъютант Его Сиятельства? — спросил Кристоф, шаркая по паркету. — Пожалуй, никаких. Выжидаем, как в осаде. Слухи разносятся со скоростью молнии, но грохочет пока в отдалении, здесь только эхо и слышим. Да вот разве что наш конюх сбежал тогда же, когда арестовали Ее Высочество.

— Конюх? — переспросила я и догадка неприятно кольнула висок. — Якоб?

Кристоф закивал.

— Да, да. Поговаривают, его видели спешащим к фессалийской границе. Может, хотел сбежать в Кентарию, а может, и сгинул без следа. Туда ему, подлецу, и дорога.

— А что сама королева? — спросила я.

— О ней и вовсе ничего неизвестно. То ли умерла в заточении, то ли сбежала. Слухи ходили, будто у Кентарийского вождя появилась могущественная ведьма, которая и посылает на наши земли черных всадников.

— Думаешь, это королева? — вздрогнув, спросила я.

Кристоф пожал плечами.

— Слухи по ветру носятся, а правда, или нет — кто скажет?

Замолчал и, кряхтя, потянул за потайной рычаг. Часть стены отъехала в сторону, открыв темную нишу, сплошь уставленную полочками. Я вспомнила, что похожая конструкция была в королевском дворце. Так я смогла доказать, что королева обладает колдовскими зельями и подливает одно из них королю в пищу.

Колдовской тайник.

— Вы знали о нем, Кристоф? — спросила я.

Дворецкий утвердительно кивнул.

— Семье Мейердорфов я служу не первый год, помнил еще старого герцога. Он был большой любитель экзотики, помешан на ядах. Выписывал зелья со всех концов земли. Герр Мартин продолжил традицию отца, но не долго. Когда Его Сиятельство Дитер завладел замком, он хотел опустошить этот тайник, но передумал. Воображал, что с помощью зелий сможет избавиться от проклятия василиска. Но избавился все-таки благодаря вам, фрау Мэрион.

— Не до конца, — рассеянно ответила я, осматривая полки. Все снадобья были подписаны: какие-то убористым едва ли не женским почерком, какие-то размашистым, а каким-то четкими буквами самого Дитера. — Сила осталась, но теперь Дитер умеет ей управлять. Я только беспокоюсь за нашего…

«Ребенка», — чуть не произнесла я, но закусила губу. Незачем Кристофу это знать. Как и про Оракула, и про вещие сны, и духов-драконов, затаившихся в моем кулоне и иногда болтающих в моей голове.

— Я слышала, от яда тварей из Туманного Лога поможет вытяжка из зоба птицы джэнь, — сказала я и принялась выставлять пузырьки на стол. — Помогите же, Кристоф!

Склянок было много. Пузатые и вытянутые, прозрачные и мутные, всех цветов, размеров и форм.

— Слизь Миррской жабы, — читала я вслух. — Фу! Вот пакость, должно быть! А это? Толченые корни мандрагоры. Почки синей ивы. Язычки василиска… — я замерла, разглядывая бурый порошок на дне грязноватого флакона.

«Осторожней, госпожа! — предупредил Умник. — Здесь двойное стекло, но малейшая трещина может грозить вам необратимыми последствиями!»

Я вспомнила окаменевшую руку королевы и быстро поставила флакон на место. А вот на другом, стоявшем в глубине, обнаружила знакомые альтарские иероглифы и под ними дублирующее название: «Вытяжка из зоба джэнь».

— Вот оно! — ликующе закричала я и подняла к свету склянку, внутри которой плескалась густая ярко-зеленая жидкость. — Я нашла, Кристоф! Теперь скорее, нужно дать капитану Фа противоядие!

Мы поспешно спустились вниз. На счастье, капитан Фа еще дышал, но в сознание не приходил.

«Хозяйка, вы знаете, сколько капель давать больному?» — спросил Забияка.

Я не знала. Доктор говорил о нескольких каплях. Но сколько конкретно?

Стояла в дверях и растерянно крутила в пальцах колбочку с зельем. Солнечные лучик то отскакивал от стеклянных граней, то падал во мрак. Жизнь и смерть. Чего ждать сегодня?

«Не беспокойтесь, хозяйка, — послышался спокойный голос Умника. — Я знаю. Две капли на кончике ножа разведите в стакане воды».

— Спасибо, Умник, — поблагодарила я и распорядилась принести воду.

Зелье окрасило ее в изумрудную зелень. От напитка пахнуло чем-то плесневым и не очень аппетитным, но я надеялась, что мне удастся заставить капитана выпить его до дна. Кристоф помог раскрыть ему рот, и я принялась медленно, по нескольку капель, вливать лекарство в горло, стараясь, чтобы Фа Дэ-Мин не захлебнулся и не закашлялся.

— Он все еще не приходит в сознание, — вслух заметила я, кусая от отчаяния губы. Не знаю, чего я ждала: что больной откроет глаза? Узнает меня? Назовет по имени? Капитан по-прежнему находился без сознания.

«Терпение! — сказал Умник. — Оставьте его на пять-шесть часов и ничего больше не давайте. Если через это время так и не придет в сознание, повторите процедуру».

Я кивнула и, погладив капитана по щеке, отошла от постели.

От усталости ныло все тело, спать хотелось нещадно. Я попросила Кристофа приготовить ванну и постель в моих бывших покоях. Там тоже было пусто, но витал едва ощутимый цветочный запах, и полная Марта, поджидающая меня с махровым халатом в руках, точно появилась из какой-то прошлой жизни.

— Вы так похудели, фрау! — всплеснула она руками, точно бабушка, встречающая любимую внучку неизменным восклицанием о ее худобе.

Я улыбнулась и ответила, что скоро поправлюсь. Марта хитро посмотрела в ответ, но или не поняла намека, либо намерено не стала расспрашивать ничего, и принялась аккуратно растирать мою кожу. Только теперь я поняла, насколько соскучилась по горячей воде и благоухающему мылу. Застонав, я погрузилась в воду до горла и прикрыла глаза.

— Хорошо, Марта…

— Еще бы не хорошо, — проворчала та. — Вон, какие вы пыльные, фрау! Руками картошку копали, что ли? А уши! Разве можно в приличном обществе показываться с такими ушами?

Я хихикнула с закрытыми глазами и ответила:

— В последнее время я вертелась в совершенно неприличных обществах. Сначала альтарские офицеры, потом стая жалящих тварей из Туманного Лога, потом фессалийские крестьяне… Сама понимаешь, недосуг следить за внешним видом.

— Ох, беда! — вздыхала Марта, намыливая мне шею. — Ох, и егоза вы, фрау. Ох, и прыткая ящерка. Немудрено, что наш герцог на вас женился, два сапога пара. Он в походах, и вы за ним. Вон, и кудри свои состригли. Ах, жалость какая!

— Кудри отрастут, — ответила я.

Пользуясь случаем, попросила Марту подравнять прическу. Потом укуталась в халат и прилегла на кровать, наказав, чтобы сразу же сообщили мне, если капитан Фа придет в себя. Я немного боялась, что мне снова приснился поле и черные всадники во главе с рыцарем, закованным в черные латы, но Забияка шепнул мне: