— Нет, но я помню эти места, — отвечал Забияка, посверкивая рубиновыми глазами.

— Откуда?

— Так это наши родные места! Разве не узнаешь?

Я хотела спросить, откуда Забияка помнит здешний лес и не является ли он сам выходцем из Туманного Лога, но не успела. Откуда-то со стороны послышались человеческие голоса и треск веток под шагами.

— Там люди! — воскликнула я, оборачиваясь к капитану. Но он не слышал меня, погрузившись в беспамятство.

— Умник, Забияка! — позвала тогда я. — Посмотрите, кто там?

Духи мгновенно растворились в воздухе, оставив после себя порыв холодного ветра. А я опустила ветки и в изнеможении присела на краешек. Сердце колотилось, дышалось с трудом. Я погладила живот: не тяжело ли малышке? Все ли с ней в порядке? Но ничего тревожащего не почувствовала, моя Тея спала, созревая и набираясь сил.

— Там фессалийские крестьяне, госпожа! — отрапортовал Умник, являясь прямо передо мной и гордо расправляя крылья. — Собирают хворост, а заодно и трупы тварей.

— Зачем им трупы? — растерялась я. В голову скакнул образ распухшей туши, крутящейся на вертеле над огнем. — Фу-у!

Я затрясла головой, прогоняя мерзкое видение. Нет, есть оводов вряд ли будут.

— Будут жечь их, — пояснил Забияка, — чтобы не осквернять Мейердорфскую землю останками тварей.

— Какую землю?! — вскричала я и подскочила с волокуши, как ужаленная. Не ослышалась ли?

— А вы еще не поняли? — невинно ответил Забияка, подмигнув алым глазом. — Туманный Лог примыкает к долине Водопадов, которая непосредственно находится в Мейердорфском герцогстве. Уж поверьте, недаром я дух Черного Дракона! Я родился в этих краях!

— А Железная Гвардия прокладывает путь вслед за Фессалийской, — подхватил Умник. — Не думаете же вы, хозяйка, что Его Сиятельство пошел бы какой-то другой дорогой?

От этих слов повеяло теплом. Я снова опустилась на волокушу и спрятала лицо в ладони, чувствуя, как по щекам льются слезы облегчения и радости. Мой новый дом и моя новая родина ждала меня и пришла на помощь. Шаги стали четче, голоса слышнее. Я смахнула слезы и, сложив ладони рупором, закричала по-фессалийски:

— Сюда! На помощь! Здесь человек ранен!

8. Противоядие

Пока доктор осматривал капитана, я сидела на крыльце хозяйского дома и чистила мушкет. Славные, но небогатые люди накормили меня, чем смогли, а заодно поделились последними сплетнями. Так я узнала, что альтарцы действительно идут по маршруту, проложенному Дитером, что сам герцог заезжал в замок за какой-то надобностью и что все были рады его возвращению. А еще шепотом передавали, что стоило Его Величеству разругаться с Его Сиятельством герцогом, как стабильность в стране тут же пошатнулась.

— Раньше Фессалия что? Как крепость стояла! — рассуждал кряжистый немолодой мужчина, задумчиво почесывая щетинистую щеку. — А теперь от Кентарии надвигается ураган, подует ветер — и снесет всех нас, как соломенный домик. Фью-у! — мужчина вытянул губы трубочкой и покачал головой. — Только на нашего хозяина и надежда.

— Видели его? — украдкой спросила я, посматривая на собеседника из-под рыжей челки. Интересно, видел ли он госпожу Мейердорфскую? Узнает ли ее в чумазом мальчишке в мешковатой альтарской форме?

— Нет, — мотнул головой мужчина. — Вихрем пронесся, ну оно и понятно, черные всадники ждать не станут, — я вопросительно подняла взгляд, и мой собеседник снова дернул подбородком: — Нет, и их не видел. Спасибо Господу и Его Сиятельству, в наши края они не заглядывают. А вот я слышал, что в приграничье спасу от них нет. Думаю, и твари из Туманного Лога не просто так появились.

— Почему? — спросила я. — Я думал, они тут не редкость.

— Да как почитай Его Сиятельство титул принял, то и не было такой напасти. А теперь снова… Поговаривают, Черное Зеркало открыли.

Я вздрогнула и опустила голову. Об этом и предупреждала меня старая провидица.

— Но кто мог открыть его? — спросила я.

Мужчина не ответил. Из дома вышел доктор, вытирая руки мокрым полотенцем.

— Плохо, — сказал он. — Зовет вас… как, говорите, ваше имя?

— Мартин, — ответила я.

— Как нашего бывшего господина, брата Его Сиятельства, — заметил мужчина и завел глаза, сложив ладони в молитвенном жесте. — Упокой Господь его грешную душу!

— Я пока жив, — холодно отозвалась я и вошла в дом.

Фа Дэ-Мин лежал на лавке, бледный до синевы, укрытый до подбородка лоскутным одеялом. При виде меня его глаза загорелись лихорадочным блеском, он захрипел, попытался приподняться.

— Лежите, лежите! — прикрикнул доктор.

— Подойди, — просипел капитан, дрожа в лихорадке.

Он уже не казался таким напыщенным и сильным, по осунувшемуся лицу я поняла, что Фа Дэ-Мин не намного старше меня. Как он сказал? Это его первая битва. И в ней капитан проиграл, так глупо и обидно. Я вздохнула и села рядом. Его ладонь тут же вынырнула из-под одеяла и горячие пальцы сжали мое запястье.

— Мар-тин, — выдавил капитан. — Спа… сибо…

Я подняла брови, замерев от изумления. Тщеславный и гордый капитан благодарит меня, штабного щегла? Чудны дела творятся в Фессалийском королевстве! Но я сейчас же прогнала язвительные мысли, да и не хотелось ехидничать, когда я снова заглянула в его лицо: в глазах теперь сквозило отчаяние.

— Спасибо… что… вытащил… — повторил капитан, пожимая мою руку. — Могу ли я просить об… услуге, Мартин?

— Какой, капитан Фа? — откликнулась я.

Он провел кончиком языка по губам.

— Когда все закончится… поехать в провинцию Янь. Найти… моего отца, господина Фа… рассказать, что я доблестно сражался за Империю… что умер… на поле боя, как воин…

— Что вы такое говорите? — воскликнула я, и сердце заныло. Каким бы он ни был человеком, сейчас ему было плохо, и он умирал. И, зная это, так буднично рассуждать о смерти, что меня саму бросило в жар.

— Я знаю, что говорю! — запальчиво крикнул капитан, вложив все силы в эти слова. Его щеки на мгновение вспыхнули румянцем. — Я не… дурак, Мартин! Я знаю… умру, умру… но ты скажи отцу… я старался быть хорошим воином! Что ж… такая судьба… пусть мама отправит по священной реке двенадцать плавучих свечей… как память обо мне… и сестра… у них еще останется моя сестра! Она обязательно… выйдет замуж за доблестного… воина, а может… за государственного мужа… и родит им внуком. Пусть одного… назовет Дэ-Мином…

— Капитан Фа… — я снова попыталась вставить хоть слово, но он упрямо мотнул головой и стиснул зубы.

— Не обманы… вай, Мар-тин! Я слышу… поступь смерти. Вот она идет! Топ-топ-топ… как тысячи черных всадников! Я хочу… напоследок… — он сглотнул и задрожал снова, с трудом выталкивая слова, — изви… ниться перед тобой… Я был… несправедлив…

— Все хорошо, капитан Фа, — улыбнулась я, чувствуя, как щиплет уголки глаз. — Все позади.

Поддавшись порыву, я погладила его по руке. Кожа была сухая и горячая, натянутая, как пергамент.

— У тебя… доброе сердце, — прохрипел Фа Дэ-Мин. — И пальцы… у тебя тонкие пальцы, как у моей… сестры…

Он попытался улыбнуться одним краешком рта. Веки затрепетали и опустились, дыхание все еще с хрипом выходило изо рта.

— Спасибо, — шептал он. — Спаси…

Не договорил, проваливаясь в обморок. Горячая волна омыла меня, ударила в виски, слезы брызнули, как я не пыталась их сдерживать. Смерть всегда грязна и несправедлива, особенно, когда приходит к таким молодым.

— Капитан Фа! — звала его. — Дэ-Мин!

— Он не слышит вас, — мягко произнес доктор, тронув меня за плечо. — Я сожалею, господин…

— Нет, нет! — закричала я, вскакивая. — Он не может умереть! Только не сейчас! Не на моих глазах! Я ведь тащил его по лесу! Я ведь…

— Сожалею, — повторил доктор.

Я сглотнула слезы, утерла щеки ладонью.

— Должно быть какое-то противоядие, — зло сказала я. — Вы говорили, твари появлялись тут и раньше. Неужели все столкновения с ними заканчивались фатально?

— Неа, — откликнулся хозяин дома, скорбно стоящий в дверях и угрюмо посматривающий на умирающего капитана из-под насупленных бровей. — Не все, господин. Я же говорю, с тех пор, как титул принял герр Дитер, вздохнули свободнее!