Они поклялись
День встает, сияя,
А царевич-змей
Грустен, провожая
Эгле и детей.
Берег. Эгле знает
Все тропинки здесь.
Жильвинас вздыхает —
Как разлуку снесть!
Затаив тревогу.
Говорит жене:
«Эгле, путь-дорогу
Сыщешь ли ко мне?
Вот он, край отрадный,
Что тебя манит!
Ветер беспощадный
Сердце леденит.
Люди здесь объяты
Злобою слепой.
Сгубишь здесь меня ты,
Не спастись самой.
Коль проговоритесь,
Как меня зовут, —
С вами не увидясь,
Я погибну тут.
В замок наш прекрасный
Не найдешь путей,
Горьким и напрасным
Будет плач детей.
Минет день девятый,
Вас я буду ждать;
При лучах заката
Свидимся опять.
Как придешь обратно,
Крикни, Эгле, мне.
Зов тысячекратно
Прозвучит на дне.
Жив я — белоглавой
Выплеснет волна.
А погиб — кровавой
Подползет она».
И клянутся дети,
И клянется мать:
Никому на свете
Тайны не узнать!
Возвращение на родину
Вот оно, раздолье!
Не охватит взгляд.
Будто ждало поле
Эгле и ребят.
Распевают пташки,
Вьются мотыльки,
Дети рвут ромашки
И плетут венки.
Зыблется от ветра
Золотая рожь.
Росы нынче щедры,
Сенокос хорош.
Все-то детям ново!
Эгле у ворот
Рыбака седого
Сердцем узнает.
Детства мир беспечный
Видит пред собой,
Дорог бесконечно
Уголок любой.
«Батюшка мой милый!» —
«Доченька моя!»
Будет все, как было,
Вместе вся семья!..
О лихой разлуке
Плакать недосуг, —
Маленькие внуки
Прыгают вокруг.
С моря прибежали
Братья-рыбаки,
Сестры побросали
Кросна, челноки.
К ним со всей деревни
Собрался народ,
И волны напевней
Эгле речь ведет,
Как жила без горя
Средь морских зыбей,
Волны синя моря —
Сестры-братья ей.
А родные тут же,
Словно не со зла:
«Почему ты мужа
К нам не привела?
Да скажи сначала,
Как зовется змей?..»
Эгле замолчала,
Словно речь не к ней.
«Здесь живи, Эглуже,
Здесь твой отчий дом». —
«Нет, вернусь я к мужу,
Мы домой уйдем.
На девятый день я
Быть должна назад».
Братья в возмущеньи
Слушать не хотят.
«Ты три дня, три ночи
Средь семьи своей,
А сказать не хочешь,
Как зовется змей!»
Девять братьев снова
Ей чинят допрос,
А сестра — ни слова,
Очи полны слез.
Братьев злость-досада
Точит, словно ржа:
Разузнать им надо,
Как зовут ужа.
«На Иван Купала
Ночью в лес пойдем,
Ведьмы, чай, немало
Знают обо всем!»
Предательство
День ромашки. Пенье
Вдаль летит с реки.
Дети в свежем сене
Куклам вьют венки.
Папоротник в чаще
Ночью расцветет,
Огонек дрожащий
Всех с пути собьет.
Черный ад сегодня
Соберется тут.
Духи преисподней
Игры заведут.
Из глуши еловой,
Смутно озарен,
Девятиголовый
Выползет дракон.
Не пробраться пешим,
Конный не пройдет
В глушь, где ведьмы с лешим
Водят хоровод.
Дикие напевы
Навевают страх…
То лесные девы
С чашами в руках.
Исчерна-кровавый,
Чуть дымится яд.
Не вином — отравой
Угостить хотят.
Чашу ту пригубишь,
Прикоснешься к ней —
Душу здесь загубишь
До скончанья дней.
Оборотнем, воя,
Прянешь в лес глухой,
В страхе все живое
Слышит горький вой.
Много здесь от века
Чудищ и чудес.
Впрямь для человека
Ночью страшен лес.
Где ж цветок светящий?
Поманил — и нет.
Только филин в чаще
Ухает вослед…
Братья Эгле, злобу
Затаив при ней,
Ополночь в чащобу
Завели детей.
Старшего сначала
Мучат без конца,
Чтобы отвечал он,
Как зовут отца.
«Как его всегда-то
Мать зовет? Ответь!
Что молчишь, проклятый?
Кнут при нас и плеть!
Закричишь ты в голос,
Как хлестнем кнутом.
Слышишь, Ажуóлас?
Насмерть изобьем!»
Дуб многовековый
Может рухнуть в прах,
Но предать родного
Не заставит страх.
Уóсис и Бержялис —
Бей не бей — молчок.
Губы крепко сжались,
Сохранят зарок.
И, надежду злую
В сердце затая,
Дрéбуле — меньшую —
В глушь ведут дядья.
Чудеса покажут —
Им тут нет конца, —
Если только скажет,
Как зовут отца…
Страшны их угрозы,
Голос их сердит,
Но, глотая слезы,
Девочка молчит.
В безысходной злобе
Говорят ей: «Стой
В темноте, в чащобе —
Мы уйдем домой!
Может с грозным ревом
Выскочить медведь…»
Но дала ведь слово, —
Надобно терпеть.
Закусила губы,
А дядья кругом
Угрожают грубо
Адом и кнутом.
Дребуле трепещет…
Вот взметнулся кнут.
Как нещадно хлещут,
Как жестоко бьют!
Невтерпеж ей стало,
Слез не удержать,
И она сказала:
«Жильвинасом звать».
Лес дрожит от смеха,
И опять, опять
Повторяет эхо:
«Жильвинасом звать!..»