Эта мысль поразила его, точно удар в солнечное сплетение, выбив воздух из легких. Он ведь получил хорошие новости, так почему же чувствует себя так, будто кто-то умер?

Проклятие, придется сохранять присутствие духа. Нужно сосредоточиться и, во-первых, защитить мир от преждевременного Армагеддона, а во-вторых, уничтожить цербера, за которым он гоняется уже несколько сотен лет. Первая задача не обещала быть легкой, а вот вторая… впервые за долгое время у него появилась надежда. Кара может оказаться именно тем, что ему нужно для того, чтобы увидеть голову Хаоса у себя на стене.

– Арес?

Всадник моргнул и выкинул из головы все эти мысли.

– Да, – отрывисто сказал он. – Это значит именно то, о чем ты думаешь. Твоя жизнь спасена.

Глава 19

– Тужься! Еще разок! – Эйдолон, зять Кинана и главный врач Центральной больницы Преисподней, подбадривал в родильном зале Джем. Его голос заглушало прерывистое дыхание женщины. Темноволосая голова Эйдолона почти скрылась под складками простыни, покрывавшей бедра роженицы, но, когда он выпрямился, в его глазах светились уверенность и радостное возбуждение. Обычно он не принимал роды, но Джем больше никому не позволила бы коснуться себя. Кинан был с ней согласен. Для своей жены и ребенка он хотел только лучшего.

– Ненавижу вас всех! – простонала женщина, и Кинан улыбнулся. Но тут же поморщился – жена так стиснула ему руку, что он услышал, как трещат суставы.

Шейд, брат Эйдолона, посмотрел на него поверх раздутого живота Джем. Он сжимал ее запястье. Руны, цепочкой охватывавшие его предплечье, светились – Шейд снимал боль роженицы своим даром демона-Семинуса.

– Эй вылечит твою руку, – в его голосе сквозило веселье. Руна, его жена и сестра Эрика, родила тройню, так что Шейд хорошо понимал Кинана.

У колена Джем стояла слегка побледневшая Тэйла, воин Эгиды. Она была на шестом месяце беременности, носила дитя Эйдолона, и зрелище того, как рожает ее сестра-близнец, вовсе не прибавляло ей храбрости. Кинану это показалось забавным: зарубить кровожадного демона ей вполне по силам, а такая естественная вещь, как роды, заставляет дрожать.

Впрочем, Кинан не винил Тэйлу. Он бы с радостью предпочел получить пулю в живот, чем выдавливать из задницы шар для боулинга. Все-таки женщины – удивительные создания.

Джем резко приподнялась и натужилась. Из ее горла вырвался крик, и в комнате раздался самый прекрасный в мире звук – плач новорожденного младенца.

– Это девочка, – выдохнула Тэйла. – Джем, у тебя дочка!

Джем обессиленно опустилась на спину. Спутанные волосы падали ей на лицо, но ее зеленые глаза сияли.

– Малышка, ты сделала это! – Ки поцеловал жену. Следующие десять минут прошли как в тумане – он перерезал пуповину и наблюдал, как Шейд моет ребенка, а Эйдолон при помощи своего дара заживляет Джем разрывы, на которые обычной женщине пришлось бы накладывать швы.

Наконец Шейд завернул сопротивлявшегося ребенка в зеленое одеяльце и передал его матери.

– Красавица, – прошептала та.

– Вся в маму, – ответил Кинан шепотом. Его голос предательски прервался. – Такая особенная.

– Совершенно особенная, – пробормотала Тэйла. И была права. Его дочь – первый в истории Избранный страж, человек, зачарованный ангелами, и никто, кроме ангелов, не сможет причинить ей вреда. Кинана зачаровали около года назад, сделав хранителем Хеофона - ожерелья, которое он носил на шее. Его заверили, что дети у него родятся с таким же зачарованием.

Круто.

– Ребята, вы уже выбрали имя? – поинтересовался Эйдолон.

Ки покачал головой.

– Мы хотели сначала увидеть ее.

Тэйла наклонилась, чтобы поцеловать сестру в лоб.

– Мы оставим вас одних на пару минут. А потом ждите толпу гостей. Рейф[97], Серена, Руна, Син, Коналл, Люк, Кар, дети – все ждут в приемном покое.

– Ты что, позвонила всем?

Тэй ухмыльнулась:

– А то! Заставить всех мучиться ожиданием, пока кто-то рожает, гораздо веселей, чем устроить сюрприз. Так что я собираюсь отправить вас немного проветриться. Может быть, на несколько часов. – Она поморщилась и схватилась за живот. – Уже сейчас могу сказать, что этот ребенок упрямством пойдет в папочку.

– Ну да, – спокойно согласился Эйдолон, – упрямец у нас – это я.

Тэйла невинно заморгала.

– А я – белая и пушистая.

Шейд кашлянул в кулак:

– Вот уж враки!

Препираясь, шумная компания демонов вывалилась за дверь, оставив Кинана и Джем одних.

– Ну что, – сказала она, – как мы ее назовем?

Кинан погладил пальцем щечку девочки. У нее были его темные волосы, его глаза и вздернутый носик и полные губы Джем.

– Не забывай, никаких демонских имен, – Джем вовсе не хотелось заострять внимание на том, что ее дочь отчасти демон, и Кинан ее понимал. Время покажет, что четвертая часть крови Кромсателя Душ будет значить для их ребенка.

Его дочь улыбнулась… по крайней мере, он принял ее гримаску за улыбку, и – боже! – вся комната точно озарилась светом. Его точно озарило светом. Внутри разлилось тепло, и это казалось невероятным – он уже долгое время был здоров и счастлив и даже не помышлял о том, что его жизнь может стать еще лучше. Но это произошло.

– Ангелочек мой, – пробормотал он. – Твоя мама – моя вечерняя заря, а ты – заря утренняя.

Джем прислонилась головой к его плечу.

– Ты всегда меня удивляешь тем, какой ты замечательный. Ну, знаешь, когда ведешь себя как следует. – Она улыбнулась, услышав его хмыканье, и тут ее глаза широко открылись. – Дон[98]. Вот оно! Превосходно.

– Дон. – Кинан посмотрел на крохотный комочек, олицетворение спокойствия и счастья. Да, имя было превосходно. – Она – Дон.

Его сотовый запищал, и, хотя ему страшно не хотелось отвечать… дерьмо. Он не будет брать трубку. Не будет.

– Ответь, – сказала Джем.

– Не могу.

– Ки, ты пытаешься предотвратить возможный конец света. Если ради безопасности нашей дочери тебе надо ответить на звонок, сделай это.

– Господи, как я тебя люблю, – пробормотал он.

– Знаю.

Он ухмыльнулся. Они через многое прошли, чтобы быть вместе, и иногда воспоминания об этом одолевали его.

Когда он оставил Джем и вышел в холл, ему стало почти физически больно. Это не займет много времени. На экране высветился номер Реган, и Кинан набрал его. Она взяла трубку почти сразу.

– Ки! Мы нашли его.

У него перехватило дыхание.

– Кинжал?

– Ага. Самое странное, что в наших залах его не было.

– Мы об этом и так знали. Каждый предмет, который там хранится, пронумерован и занесен в реестр, и никакого загадочного убийцы Всадников там не было.

Реган вздохнула.

– Я по-прежнему считаю, что он находился где-то у нас. Может, его обозначили неверным ярлыком или умышленно исказили описание.

У Реган было обсессивно-компульсивное расстройство[99] почти в медицинском смысле, и у Кинана возникло чувство, что она перебрала все до единого предметы в их реестре. Дважды.

– Ладно, и где же он?

– В одном монастыре в Испании. Нам нужно, чтобы ты забрал его.

Он провел рукой по лицу.

– Почему я?

– Потому что наши хитрые бывшие союзники спрятали его в шкатулку, которую может открыть лишь тот, в ком течет кровь ангела.

В родословном древе Кинана как раз затерялся ангел.

– Реган, это бессмыслица. Зачем Эгиде лишать большую часть своих людей доступа к кинжалу?

– Понятия не имею. Я и без объяснений всему этому рада, что мы его нашли.

Черт!

– Ладно, но придется подождать. Джем только что родила.

– Мальчик или девочка?

– Девочка. Мы назвали ее Дон.

– Очень мило. Чем скорее ты заберешь кинжал, тем скорее сможешь вернуться к ней. – Да уж, видно, Реган искренне за него рада.