Ярость в первый момент подсказала ему кровавую месть. При желании и Барон мог покарать Дядюшку Нтони руками наемного убийцы. Достаточно было послать в магазин обычного клиента, лучше всего под ручку с красоткой, которая бы отвлекла внимание телохранителей, которых осторожный Дядюшка Нтони всегда держал в доме. Пара выстрелов из пистолета с глушителем была бы достойным ответом на удары ножей. Но привыкший обдумывать все варианты, Барон нашел иной способ мести, не столь кровавый, но зато более унизительный. Таких негодяев куда сильнее ранит собственная промашка, чем выстрел из пистолета, их больше мучает насмешка, чем пулевая рана. Ведь выставленные на осмеяние, они рискуют потерять авторитет босса, а это для них страшнее, чем покушение на их жизнь.

Глядишь, настоящая война начнется, с беспокойством подумал дон Джузеппе, радуясь все же, что может рассчитывать на нежданного союзника в лице Коллорини. Да, если он хочет поймать двух зайцев сразу, надо срочно связаться с Пиццуто. Надо основательно подготовить «дело» с Нумизматическим музеем и узнать, каковы намерения Вичепополо. С тем чтобы в подходящий момент накинуть ему на шею петлю.

Он вынул из заднего кармана брюк бумажник и положил в него письмо. Затем нашел в ящике столика открытку с изображением Фиа — о боже, да это же большой ночной горшок, окруженный огородиками и курятничками! — и написал адрес: «Рокко Пиццуто, управляющему поместьем Апельсиновая Роща, Амальфи (провинция Салерно)». Сам же текст гласил:

«Пришлите мне как можно скорее мешок орехов последнего урожая. Пусть моя жена попросит у Феличе Беллавоче одну из книг, которые он дает почитать клиентам, пока они сидят в очереди. Тут я ничего интересного для чтения не нашел».

Рокко Пиццуто был похож на кого угодно, только не на неаполитанца. Может, у него были среди предков французы или нормандцы, и они-то и дали о себе знать в эти тревожные семидесятые годы белокурыми волосами, густыми темно-рыжими усами и светло-голубыми глазами управляющего поместьем. Лишь метр шестьдесят пять сантиметров роста говорили об антропометрической принадлежности к жителям Юга.

Он сидел на диванчике в гостиной Барона, низко согнувшись и положив скрещенные руки на колени.

Резкие слова хозяина вызывали у него немедленную ответную реакцию — указательные пальцы вскидывались и тут же снова прижимались к ладоням. А порой он и вообще прищелкивал пальцами. Сразу по прибытии он доложил об обстановке в Неаполе — Дядюшку Нтони вызвали в полицию по делу Спаламуорто, которого схватили благодаря счету из прачечной, найденному в его кармане.

— А этот полный кретин Спаламуорто даже и не вспомнил, что у него в кармане счет, — с презрением заметил Рокко. — Увы, вызов в полицию не завершился арестом, так как «полный кретин» тут же подтвердил версию Дядюшки Нтони: «Я не имел чести знать и никогда не видел этого синьора». Итак, этот вонючий босс Нтони не имел чести знать нанятого им убийцу. Но этот «оклеветанный» джентльмен кипел от злости — жалкий наемный убийца оказался сущим идиотом.

Дядюшка Нтони без труда увязал приезд Чириако в Виченцу и его встречу с прежним почитаемым боссом и незамедлительно покарал паренька. Этим он хотел припугнуть и самого бывшего босса.

Теперь все чего-то ждали, большинство — ответных действий Джузеппе Паломбеллы, который хоть и находился далеко, но не собирался терять контроль над районом, откуда его изгнали на основании Закона 575. Нет, туча, хотя и неблизкая, предвещала неминуемую грозу для мафиозных банд, укоренившихся в Кампании.

— Чириако мы похороним с великими почестями, — пообещал Барон. Понятно, под словом «похороны» он подразумевал не уже состоявшееся погребение, а церемонию принесения на алтарь жертвы — трупа убитого из мести врага. — Но не сейчас… Торопиться незачем… — Глаза его сверкнули, и он нахмурил брови. — А пока есть у меня интересная задумка, дон Рокко. Надо нам показать, чего мы стоим.

И Барон рассказал ему о плане Стефано Коллорини.

Прошла почти неделя после первой встречи у реки. Лишь два дня назад, когда дождь стих, им удалось встретиться вновь. На этот раз при прямой помощи Лауры — она мой лучший адъютант, сказал Коллорини, — и разговор они вели в густом кустарнике, надежно укрытые от чужих глаз.

Эта встреча была более откровенной и немного более теплой, чем первая в Леччи. Свое предложение Коллорини высказал открыто и четко — он был совсем не глуп, тщательно изучил обстановку и получил подробные и точные сведения. Он знал, как легче всего обмануть охрану, которую охраной можно было назвать только с большой натяжкой. Ведь состояла она всего из двух сторожей, некрепких, небрежных, а может, и просто неспособных бдительно охранять столько залов сразу. Единственную трудность представляло только довольно надежное сигнальное устройство. Его установили недавно, после кражи нескольких греческих амфор, стоивших гроши в сравнении с коллекцией древних монет. Кроме того, ночью обширный музей обходил патрульный, обход занимал час, а то и полтора, если только дежурный не уставал и не ложился отдохнуть в один из древнеримских саркофагов, расставленных в разных залах. При этом дежурный заранее запасался подушкой и электрическим фонариком, чтобы лежа почитать свою любимую книгу «Историю паладинов Франции». Предельным сроком для проведения операции был месяц. В конце ноября заказчик приедет, чтобы купить драгоценную коллекцию, и само место ее вручения подсказало Барону, почему Коллорини так нуждался в его помощи. Нумизматическую ценнейшую коллекцию предполагалось вывезти морским путем. Коллорини рассчитывал на один из быстроходных катеров из контрабандного флота Паломбеллы и на мастерство его экипажа. Ведь груз надо было переправить на борт канадской шхуны уже в открытом море за пределами территориальных вод.

Дону Джузеппе идея сразу же показалась удачной. Он не сомневался в умении своих парней ловко провести таможенную охрану. Но он задумал погрузить в тот же катер и несколько ящиков сигарет, чтобы в случае (пусть маловероятном), если их схватят, это объяснило бы, почему эти молодцы очутились так далеко от берега.

Чем рисковать потерей миллиардов, лучше уж получить срок за контрабанду сигарет и на время лишиться катера — многоопытный Барон знал, как заполучить конфискованный катер назад уже через пару дней. Для монет нужно было подыскать надежный тайник. Их можно уложить в строгом равновесии по обоим бортам катера, замаскировав ложными деревянными переборками.

Дону Джузеппе нравилось, что его участие в деле становилось все более существенным и важным. Это увеличит и его долю в долларах, составившую больше четверти всей выручки. Приходилось учитывать, что Коллорини рисковал жизнью и он же завербовал сообщников.

К удивлению Коллорини, Барон добавил, что за свою долю обязуется употребить все свое влияние, а также дать деньги, необходимые для вызволения из тюрьмы участников налета, если произойдет неприятная случайность.

— Вы готовы вызволить и меня? — с иронией спросил Коллорини.

— Да, и вас. Но это относится лишь к тому, что вы рискуете, сотрудничая со мной.

Ответ звучал почти торжественно, Барон обещал свою протекцию с твердой уверенностью человека, знающего, как вызволить из беды компаньона. Соответственно это повышало и его престиж, которым пользовалось его имя в преступном мире.

Коллорини не стал интересоваться деталями. На формальное главенство и важность роли ему было начхать. Если попугай хочет, чтобы его погладили по перьям, ему за это придется раскошелиться. Его самого условия устраивали, тем более что ему доводилось слышать потрясающие вещи о мастерстве «моряков» флотилии Паломбеллы. А один приятель даже шепнул ему, что у Барона есть связи с такими официальными лицами, которых никто не заподозрил бы в гнилой коррупции, а между тем они внутри гнилые, словно подгнившие фрукты. Вполне устраивало Коллорини и обещание Барона быстро вернуть ему свободу, если он ее, не дай бог, потеряет. Конечно, он не слишком на это надеялся, но люди типа Паломбеллы любят показать свое могущество. Ну, а такие амбиции дают надежду, что Паломбелла не бросит его в случае провала.