— Лично меня интересует коллекция греческих и древнеримских монет в Нумизматическом музее… Один коллекционер-канадец предложил мне за нее три миллиарда.
Он умолк. Ему не хотелось, чтобы старый жук Паломбелла заметил, как напряженно он следит за выражением его лица. И потому Коллорини подошел к обрыву и притворился, будто смотрит, как подрагивает поплавок, увлекаемый течением. В тот же миг поплавок резко ушел под воду, и рыбак молниеносно подсек удилище. Коллорини неотрывно глядел, как тонкие крепкие пальцы Паломбеллы ловко снимали добычу с крючка.
— Место, похоже, хорошее, — сказал Барон, не уточнив, имеет ли он в виду этот обрыв или же Нумизматический музей. Он положил рыбу в корзину и аккуратно закрыл крышкой. Тут уж Коллорини просто-таки взбесился, но молча, про себя. Притворяется этот сукин сын, этот жук навозный. Лаурета была права. Все же он сдержался.
— Я займусь практической стороной дела, если вы подготовите почву, — сказал он, словно Барон, говоря о месте, подразумевал только музей. И наконец-то дождался четкого ответа, хоть и в форме вопроса.
— Что значит «подготовить почву»?
— Я выяснил, что у вас есть приятели среди служащих музея. Хотелось бы договориться с ними. Я предпочел бы, чтобы дело вышло чистым, без трупов. Главное, отключить систему сигнализации.
— А почему бы не пошуровать ключом, тогда бы все обошлось без взлома! — прокудахтал дон Джузеппе, впервые улыбнувшись глазами-щелочками.
— О замке я сам позабочусь, — спокойно парировал Коллорини.
Дон Джузеппе насадил наживку и снова закинул удочку. Он огляделся вокруг, наслаждаясь светом, окончательно разогнавшим туман и струившимся в чистом, еще не разогретом солнцем воздухе.
— Да, место, похоже, хорошее! — повторил он, повернувшись к Коллорини. — Завтра снова приду сюда.
И заметил, что тот намек понял. Коллорини кивнул, снова приподнял шляпу, повернулся и стал спускаться по обрыву, направляясь в противоположную от городка сторону.
Дон Джузеппе порадовался, что остался один и теперь может спокойно обдумать новую приятную ситуацию. Слава богу, в этой гнетущей бездеятельности впервые есть над чем поломать голову. Ну, а что касается Коллорини, то он предстал в выгодном свете. Серьезный, деловой и наверняка ловкий бандюга. Очень опытный — хоть повсюду рыщет полиция, он разгуливает себе на свободе, проявляя, правда, осторожность. Впрочем, и эта осторожность Коллорини ему по душе — он терпеть не может наглецов.
Итак, Нумизматический музей. Хоть он и увлекался классической литературой и вообще древностью, его познания в старинных монетах ограничивались теми, что были воспроизведены с познавательной целью в латинских текстах. Монеты времен Лукулла[55], Силлы[56], из города Конофона. Он отчетливо представил себе фотографию (в правом углу сверху на первой странице речи Цицерона) — монету, отчеканенную после смерти Цезаря. Круглая, с зазубренными краями — голова Брута на лицевой стороне и республиканская шапочка между двумя кинжалами на обороте. Есть ли среди музейных монет и эта?
Что же до нужных помощников, пара пешек у него есть, да к тому же один из сторожей, Феличе Шиельцо.
Он спросил себя, откуда Коллорини узнал о его связях с семейством Шиельцо. Ведь он был еще и крестным отцом сына Феличе. Впрочем, в Неаполе и на побережье Амальфи было полно пеппинель и пеппино, которых он держал в церкви на руках. По южному обычаю хорошо иметь крестным отцом человека уважаемого и влиятельного, чтобы тот оказал покровительство, конкретное, но обычно куда более ограниченное, чем то щедрое, но неопределенное, которое обычно обещают перед алтарем при крещении.
Момент для «операции» был благоприятным, если понимать под «моментом» последние годы, когда беспрерывно оскудевали музеи, закрытые для посетителей, но, увы, открытые для воров. Ограблению музеев, правда, как умели противостояли жалкие группки сторожей, но до того малочисленные, что приходилось удивляться, каким образом в музеях еще оставалось кое-что для обозрения.
«Вся трудность заключается в том, чтобы связаться с нужными людьми, не дав полицейским ищейкам пронюхать об этом», — думал дон Джузеппе. «Если только этих дворняжек можно назвать ищейками», — мелькнула у него мысль, когда он краем глаза следил за Коллорини, который шел по откосу. Трое молодых полицейских, следящих за ним, видимо, чувствуют себя людьми шерифа, иными словами, сержанта Траинито, которого после фильма с Теренсом Хиллом в главной роли все звали Троица. Кстати, молодежь выражает ему свое беспредельное восхищение. Но кем бы они ни были, ищейками или дворняжками, вставать рано утром они не любят. Дон Джузеппе вскоре это заметил. Очередной сыщик проморгал важнейшую встречу и сейчас возвращался, чтобы доложить о том, что поднадзорный опять ловит рыбу. Вот только не у Пьяццуолы, а в леске Лечче. Так, хорошо, хорошо! Главное — установить нужные связи.
Конечно, лучше, если бы Коллорини сделал свое предложение несколькими днями раньше. Тогда можно было бы использовать Чириако, которому он поручил лишь отправить из Виченцы два анонимных письма с доносом, одно карабинерам, другое — самому дону Джузеппе. Теперь он убедился, что письма его вскрываются, но цели он преследовал две — вдолбить карабинерам в голову, что к смерти торговца наркотиками Энцо Калоне он не причастен, и навести полицию на след Дядюшки Нтони. Пусть этот тип поймет, что такие дурацкие шутки лучше проделывать с себе подобными. Если Дядюшка Нтони решил потешаться над ним, зная, что он в далекой ссылке, то он крупно ошибся.
Дать Коллорини нужные сведения, чтобы потом связь он установил сам, означало бы признаться в своей слабости, что Барону вовсе не улыбалось. Вдобавок это уменьшило бы весомость его сотрудничества. Он и так проявил чрезмерную заинтересованность, и это он-то, привыкший ворочать огромными суммами. Увы, в этой вонючей яме, именуемой Фиа, он утратил прежнюю уверенность человека, располагающего большими деньгами. Этим лизоблюдам из Неаполя — так обзывал в минуту гнева Барон своих бестолковых помощников — понадобилось два месяца, чтобы сообразить, что ссыльный тоже нуждается в монете. Если он хочет завоевать авторитет, он должен изумлять, а чем можно изумить людей, как не вшивой пачкой ассигнаций, которые ты им небрежно кидаешь? Он забыл спросить у Коллорини, когда надо закончить подготовку и не поджимает ли его время. Черт побери, и управляющий именьем Пиццуто только-только уехал. Нужно будет снова его вызвать. Для этого по уговору достаточно отправить по почте открытку и попросить прислать орехи, чудесные, сочные орехи поместья Апельсиновая Роща. Получив ее, Рокко Пиццуто тут же отправится в путь. Разве можно сравнить поместье в Амальфи с навозной ямой, в которую его засадили? Здесь листву никогда не пронзала темно-голубая стрела света и не колыхались густые, как чернила, синие пятна — отблеск моря. А главное — дон Джузеппе был очень чувствителен к ароматам — не доносился до тебя запах лимонов, жасмина и влажной земли. Он принюхался, но лишь вдохнул горький и гнилостный запах сена, травы и репейника. И громко чихнул.
Вдруг Паломбелла заметил, что удилище заметно отяжелело, должно быть, клюнула здоровенная рыбина. Минут десять он боролся с врагом, прежде чем на траву плюхнулась огромная, граммов в триста, отчаянно извивавшаяся форель. Дон Джузеппе изловчился, схватил ее и кинул в уже почти полную корзину. Дон Тарчизио сказал правду. Никто лучше сельских священников не знает сокровенные места для удачной рыбной ловли. Ну, а теперь посмотрим, на что еще способна синьора Мариза.
Ночью погода изменилась. Уже к вечеру прозрачно чистый воздух помутнел.
За ужином, подавая форель в кляре, вдова Косма заметила, что «на луну облака полезли». Впрочем, Барон, привыкший к теплой, сухой осени родной Кампании, не придал ее замечанию никакого значения. Но поздней ночью пошел сплошной стеной дождь, монотонный, без всяких порывов ветра, что говорило о том, что скоро он не кончится, и так оно и вышло. «Скучно вам будет без рыбной ловли», — заметила вдова на следующее утро, убирая со стола поднос с остатками ужина, и даже поежилась под пристальным взглядом дона Джузеппе. А тот заподозрил, что сказано это неспроста, похоже, вдова в сговоре с любовником племянницы. Что знала вдова о вчерашней встрече у «Дубов»? Известно ли ей о его разговоре с Коллорини? Если этот молодчик водится с тетушками своих любовниц, ему нельзя доверять ни на грош.