НА УЛИЦЕ
(Песня)
Еле знаком
С виду тебе,
Легким кивком
Встречу в толпе,
«Доброе утро», — и каждый к себе.
Но здесь и там
Днем, поутру
И по ночам
Сквозь темноту
Вижу тебя, мою красоту.
Ты где-то идешь,
Прелесть моя,
Но сойдется все ж
Твоя колея
С моей — ведь вращается наша земля.
НА ВЕРЕСКОВОЙ ПУСТОШИ{61}
1685
(Предание)
Так безутешна скорбь моя,
Что впору в омут головой.
Чистейшую из чистых душ
Сгубила я по воле злой.
«Себя жена блюсти должна,
Сказал мне муж, — страшись того,
Кто льстит — подвох замыслил плут!
Коль сможешь, одурачь его!»
Но то был сам Монмут!
И правдой я считала ложь,
Пока он не пришел в мой дом
И о дороге не спросил,
Хоть на ногах стоял с трудом
Так изможден и слаб был он.
Но у порога вдруг сказал:
«Что за красотки здесь живут!»
И, уходя, поцеловал
Меня король Монмут!
А как собой он был хорош!
И почему надулась я
За поцелуй? Как вдруг — шаги,
И он, шепнув: «Любовь моя,
Молю, молчи!» — исчез в ночи.
О Боже, знать бы мне тогда,
Что за пути его ведут
И сколько горя и стыда
Изведал мой Монмут!
А в дверь — солдаты: «Где, — кричат,
Мятежный герцог, что назвать
Себя дерзнул „король Монмут“?»
«Ага, — смекнула я, — видать,
Не так-то уж не прав был муж!»
И молча ткнула я перстом
Туда, где свой нашел приют,
Укрывшись в вереске густом,
Отважный мой Монмут!
Его втолкнули в дверь мою,
Скрутивши руки за спиной.
О, как взглянул он на меня,
Когда предстал передо мной!
Прекрасный взор мрачил укор:
«Бездушнейшая среди жен!
Я мнил, что друга встретил тут,
А был изменою сражен!»
Сказал король Монмут.
Тут поняла я: он не смерд,
А знатный лорд, высокий род.
Он правд и прав своих искал,
А мне сулил любовь — и вот
Его тычком, его пинком
Взашей погнали в Холт, а там
Судья Эттрик вершил свой суд
И в Лондон в руки палачам
Был отдан мой Монмут.
Вчера, едва мой муж уснул,
Уж он маячит за окном.
Избит, взлохмачен, весь в крови,
И мрачный взгляд горит огнем.
«Зачем так зол прекрасный пол?
Но верь, сильна моя любовь,
И вражеских бежал я пут,
Чтобы тебя увидеть вновь!»
Сказал король Монмут.
«Дай поцелую я тебя!
Шепнул он бледный, как мертвец,
Но запятнает кровь моя
Твою сорочку и чепец!»
Все. Нету сил. Мне свет не мил.
Пойду к реке — когда найдут
Там тело бедное мое,
То скажет здешний люд:
«Ее
Сгубил король Монмут!»
ВЫСШЕЕ НАЧАЛО
(Канун 1922 года)
1
Оно сказало: «Нет, бессильно Время,
И жизнь ее, превыше суеты,
Всей протяженностью отныне с теми,
Что приняты в объятья Пустоты,
И живы, и чисты.
2
А Время и беззубо, и прозрачно.
Оно вам Настоящее дает,
Но то — мираж: все в мире равнозначно
Разумная природа создает
Навеки, не на год.
3
„Теперь“ лишь всплеск, недолгое скольженье
По вашим чувствам, их поспешный суд:
Ни в „Прошлом“, ни в „Грядущем“ нет движенья.
Они и не пришли, и не уйдут.
Они ни там, ни тут.
4
Вот так же путник по ночной дороге,
Неся фонарь, бредет за ним вослед,
Хотя лишь видит собственные ноги
Да часть тропы, куда ложится свет:
Ему и дела нет,
5
Что путь всегда — безмерность расстоянья,
Ведет ли он вперед или назад.
А рядом с „Настоящим“ в ожиданье
Грядущее и Прошлое стоят,
Как с братом брат».
6
И тут Оно передо мной раскрыло
Минувшего неслыханный простор:
Там было все, что раньше в мире было,
А здесь существовало до сих пор.
Всего там был набор:
7
Звучали песни, спетые когда-то,
Давно отдребезжавшая струна,
И смеха отзвеневшие раскаты.
А полнолуний пышная луна,
А полдней тишина!
8
Былых цветов ожило разномастье,
Под жарким дуновеньем склонено,
И в спальнях бурно утолялись страсти,
Заглядывала радуга в окно,
Как некогда, давно.
9
Лежали там, навеки незабвенны,
Моих скитаний светлые деньки,
Свернувшиеся в свиток драгоценный,
Расписанный умельцем от руки,
И юны, и близки.
10
«А вон, гляди, — губительные хвори.
Но ваша жизнь смела и молода,
С такой накладно быть в открытой ссоре:
Они без боли входят — и тогда
Не описать вреда.
11
А вот и та, что, по законам нашим,
По-прежнему прелестна, как была,
Хотя, возможно, стала даже краше.
Но для тебя она давно ушла,
Зарыта, отцвела.
12
И этих, рядом, ты ценил, бывало.
Но, может, остановимся на том?
Как, Будущее? То, что не настало?
Пусть и останется в непрожитом,
И сбудется потом.
13
Тебе несдобровать, сорви я вдруг покровы:
Грядущее предстало б без прикрас.
Все беды там для вас давно готовы…
Но, как договорились, в этот раз
Стращать не буду вас.
14
Короче, Время — ложь, притом какая!
Оно само сознаться б в том могло.
Вы верили, к обману привыкая,
Но нынче вам в науках повезло:
Виднее стало зло.
15
Теперь о той, про чью судьбу сначала
Заговорили мы наедине:
Она нерасторжимость не прервала,
И потому внутри, а не вовне:
Она теперь во мне.
16
Суть Бытия размеры превышает,
Хоть Время и твердит, что все вокруг
Зачав, оно само и завершает…
И о „Четвертом измеренье“ слух
Итог его потуг».