Мама просунула голову в приоткрытую дверь.

— Что случилось, Вилли? — спросила она. — Почему ты плачешь?

Я ничего не сказал.

Я был охвачен чёрным, безнадёжным отчаянием. Я понял — внезапно, болезненно, неловко — что Ной нуждался и заслуживал намного большего, чем я. Это осознание заново разбило мне сердце. Мама и Билли и практически все остальные в моей жизни доносили до меня это сообщение с того дня, как Ной родился. Я был намерен доказать, что они не правы. Этот гордый, упрямый ген Кантреллов сопротивлялся, не слыша обратного.

Но что, если они были правы?

Мама села на кровать, взяла из моей руки фотографии и посмотрела на них.

— Я просто хотел настоящей жизни, мама, — сказал я. — Я хотел быть настоящим человеком с настоящей жизнью. Я хотел, чтобы люди уважали меня и дали мне шанс. Но, может быть, вы все правы. Может быть, на это нет Божьей воли. Ной заслуживает намного большего, чем я.

— Ох, Вилли.

— Это правда, мама.

— Все родители иногда такое чувствуют, — убеждала она.

— Я думал поговорить с Билли, — сказал я.

— Зачем?

— Я отказываюсь от родительских прав на Ноя.

— Вилли!

— Он прав, мама. Я плохой. Со мной у Ноя не будет жизни.

— Не говори так.

— Ной не должен страдать из-за меня.

— Перестань так говорить. Господи помилуй! Что с тобой не так?

— Вы все это говорите.

— Ты просто не разумен, Вилли. Это не значит, что ты плохой.

— Ты не понимаешь.

— Нет, Вилли, не понимаю. Теперь я вообще тебя не понимаю. Действительно, по-настоящему не понимаю. И я виню за всё это себя. Если бы я послушала тебя об отце Майкле… о том, что этот человек сделал с тобой. Если бы я просто послушала, ничего из этого не произошло бы. Он причина, по которой ты… ты знаешь.

— Ох, я тебя умоляю.

— Это так! — с уверенностью сказала мама. — Ты был просто маленьким мальчиком… Хотела бы я тебя послушать. Правда, Вилли. Я не знаю, почему не послушала. Сейчас ты испорчен, и это моя вина.

Я ничего не ответил.

— Ты не серьёзно, — сказала мама. — Ты не откажешься от прав на Ноя. Ты не можешь этого сделать!

— Я думал об этом.

— Но почему?

— Он заслуживает намного большего, чем я могу ему дать.

— Ему нужен ты, Вилли.

— Раньше и я в это верил, — ответил я.

— Он будет подавлен, — воскликнула мама. — Почему ты так говоришь? Иисус, Мария и Иосиф, я не могу поверить своим ушам!

— Я неудачник, мама. У меня нет денег. У меня нет счета в банке. У меня дерьмовая работа, медицинские счета, которые я никогда не смогу оплатить, и разваливающаяся на части машина. Я пытался завести отношения с приличным парнем, но обручился с чёртовым наркоманом. Всё, к чему я прикасаюсь, превращается в дерьмо. Сейчас я сижу на шее у Билли, потому что мне больше некуда пойти. Мне почти тридцать пять, а у меня нет горшка, в который можно было бы помочиться. Какое у Ноя может быть будущее со мной?

— Ты его отец!

— С этим я тоже облажался, и благодаря мне и его матери он глухой, и Бог знает что ещё. Я удивлён, что он всё ещё жив. Он должен был умереть много лет назад, благодаря мне и Кайле. Ты знаешь, каково жить с этим?

— Я не знаю, что на тебя нашло, — сказала мама. — Доктор сказал, ты можешь страдать от небольшого посттравматического стресса… после торнадо… это понятно. Мы все еще в шоке.

— Вы все говорили мне, что я плохой отец, с того дня, как родился Ной. И вы правы. Я не знаю, чем я думал, пытаясь воспитать его в одиночку.

— Ты не можешь быть серьёзен.

— Но это так, мама.

— Почему?

Я не мог объяснить эту тёмную, злую черноту, которая закралась в меня, эту охватившую волну безнадёжности. Всю жизнь Ноя я думал только о том, что лучше для меня. Чего хотел я. Я беззаботно игнорировал маму и Билла. Или ругался с ними. Или высмеивал их. Я отказывался развивать мысль, что, возможно, они правы. И всё же, возможно, со мной действительно что-то существенно было не так, существенно неправильно. Возможно, Ной заслуживал намного большего. Может быть, они были правы, что жалели его. Может быть, лучше было уйти с дороги и позволить ему жить жизнью, которую он заслуживал.

— Ты его отдашь? — недоверчиво спросила мама.

Я кивнул.

— Ты не можешь отдать своего собственного ребёнка, Вилли. Это так не работает.

Но я только покачал головой.

Глава 67

Немного помощи от наших друзей

Наступило воскресенье, и мы поехали в Нью-Олбани на сбор средств. Хоть было всего одиннадцать утра, вокруг бродило уже более сотни людей.

Там была моя кузина Тина. Как и Тони и Кики, мисс Ора и многие другие, включая Джексона Ледбеттера и его родителей, которые собрались вместе, пока я подходил.

Ровно в одиннадцать мэр Нью-Олбани занял подиум, чтобы открыть мини-сбор средств, подмечая, сколько раз трагедия сводила местных жителей вместе и пробуждала в людях лучшее.

— С нами сегодня хороший пример этого душевного настроя, — произнёс мэр, делая паузу для драматического эффекта и оглядывая всех.

В конце концов, его взгляд остановился на мне.

Я нахмурился.

— Когда обрушился торнадо и все мы в спешке искали безопасное место, один молодой человек решил, что не собирается оставлять своего дедушку. Убедившись, что его семья в безопасности убежища, он побежал обратно в дом, чтобы забрать деда. Вы все знаете, кто это был.

На этой фразе раздались аплодисменты. Люди смотрели на меня с искренним восхищением. Сам мэр улыбнулся одной из тех улыбок, которая позволяла ему снова и снова выигрывать выборы.

— Поэтому мы сегодня здесь, — продолжал мэр. — Этот молодой человек — Вилли Кантрелл — у него нет медицинской страховки, и его больничный чек составил почти двадцать тысяч долларов. Он мог бы пойти в убежище, но воспользовался шансом и рискнул собственной жизнью, чтобы постараться спасти своего деда. В тот день он не только потерял деда, он должен был поддерживать маленького сына, и дом его мамы был уничтожен. Думаю, нам, как общине, нужно объединиться, чтобы помочь мистеру Вилли оплатить его больничный счёт. Что вы думаете?

Повсеместно прозвучало согласие, что это действительно была очень хорошая идея.

— Поэтому мы с моей женой лично решили выписать этот чек на двести пятьдесят долларов из своих сбережений, чтобы положить начало. Такие жители, как Вилли и его мама, семья Худ, семья Мендоза и все остальные, кто пострадал от торнадо, нуждаются в вашей поддержке и в вашей помощи. Надеюсь, вы будете щедры и повеселитесь сегодня — здесь много занятий для вас и вашей семьи — и мне приятно и почётно начать это дело и официально его открыть. Но прежде чем перейти к этому, давайте попросим отца Гиндербаха произнести с нами молитву. Начнем?

Все согласились.

После того, как Гиндербах произнёс молитву, мэр разрезал ленту, пока фотограф из местной газеты делал фотографию, и началась благотворительная ярмарка по сбору средств пострадавшим от торнадо, организованная церковью Святого Франциска. Включили усилители, и из больших динамиков доносилась “Вот и снова ты” Долли Партон, её волшебный голос звучал над землёй.

— Он приятный человек, — сказала мама, с нежностью глядя на мэра.

Джексон стоял за своими родителями, глядя на меня, притворяясь, что не смотрит. Мне хотелось сказать что-нибудь, но я не знал, что. Этот взгляд раненного щенка вызывал у меня мешанину в голове.

— Спасибо, что пришли, — сказал я мистеру и миссис Ледбеттер.

— Мы с удовольствием, — ответила миссис Ледбеттер.

— Напоминает мне о том случае, когда в город приезжал карнавал, — сказал мистер Ледбеттер.

Мы осмотрели земли. Были арендованы и установлены на газоне разнообразные надувные сооружения. За бакс дети могли играть столько, сколько хотели. На тротуаре перед церковью располагался гриль, и столы были завалены булочками для хот-догов и гамбургеров и всеми ингредиентами. Дальше Молодёжная группа церкви Святого Франциска установила дартс, боулинг и водную горку. Женщины наполнили стол выпечкой. Молодёжная группа Мэри из церкви Первого Баптиста установила свою кабинку для бросания пирогами. За пять долларов можно было бросить пирог в любого, кого убедят сесть на стул в кабинке. Мэри попросила извинить её за отказ от этого обязательства, так как позже собиралась петь и не хотела испортить причёску. С другой стороны церкви на прицепе от трактора расположилась сцена. Музыканты Нью-Олбани играли вперемешку блюграсс и евангельские мелодии, передавая по кругу “банку для дела”. К полудню мы прошли к сцене, чтобы послушать, как поёт Мэри, казалось, пришла половина Нью-Олбани.