«Полковник» считал, что один мастер спорта по биатлону стоит целого взвода мотострелков. Во-первых, биатлонист очень быстро передвигается, во-вторых, очень метко стреляет. Среди стрелков «профсоюза» таких мастеров не было. Так что Илона оказалась настоящей находкой для Анны.

– О том, что ты мастер спорта по биатлону, я узнала из социальных сетей, когда Кристина рассказала мне о вашем игровом «Клубе киллеров». Вам захотелось побывать в шкуре киллеров? Вот я и устроила вам такое реалити-шоу, чтобы мало никому не показалось, а заодно проверила, сможешь ли ты ради спасения своей подруги выстрелить по живой мишени и не промахнуться. Ты не промахнулась. Ну а что было дальше, ты и сама знаешь. Теперь нам обеим нужно думать, как выйти из этой игры. Желательно живыми и невредимыми.

– Что, все так плохо? – удрученно осведомилась Илона.

– Хуже не бывает. Когда я предлагала тебе вступить в «профсоюз», я четко дала тебе понять, что выйти из этой организации по собственному желанию невозможно.

– Да. Я это поняла. Но ведь безвыходных положений не бывает. Можно же что-то придумать?

– Вот об этом я и хочу с тобой поговорить. Просто сбежать от «профсоюза» нам не удастся. Мы же с тобой выехали в Грецию по паспортам, которые нам сделал «профсоюз», так что нас найдут довольно быстро. Получить же полную свободу мы с тобой можем только в случае, если сам «профсоюз» прекратит свое существование.

– Так чего тут думать? Ты же знаешь, где находится их тренировочная база. Сообщим о ней Сокольскому, а там он уже сам с этим «профсоюзом» разберется, – предложила Илона.

– Не все так просто. Эта база зарегистрирована как «Спортивно-охотничий стрелковый клуб» скорее всего на подставное лицо. И в этом Клубе для всех желающих постоянно проводятся практические тренинги по стрельбе из всех видов оружия. Кто из этих стрелков киллер, а кто просто так приехал по тарелочкам пострелять, одному «Полковнику» известно. Сами же киллеры друг друга не знают. «Полковник» специально так все организовал, чтобы провал одного не потянул за собой других.

– То есть получается, что он замкнул все на себя и без него «профсоюз киллеров» как организация существовать не сможет?

– Получается, что так, – подтвердила Анна.

– Тогда нам, чтобы выйти из «профсоюза», достаточно сдать этого «Полковника» Сокольскому, – резюмировала Илона.

– Да. Только я о «Полковнике» мало что знаю. Зато у меня есть информация по заказчику твоего Беса – этот придурок отправил нам заказ со своего компа и засветил свой айпишник. Ты сообщишь Сокольскому его айпи-адрес, и это тебе зачтется как ценное агентурное сообщение. Надо же нам как-то реабилитироваться в его глазах.

– Аня, после всего того, что мы с тобой натворили, о какой реабилитации ты говоришь?

– А мы ему про Рашида ничего говорить не будем. Правда, когда он узнает, что мы с тобой спелись, он и сам, наверное, обо всем догадается.

– Вот и я о том же.

– Ой, да ладно, – отмахнулась Анна. – Что сделано, то сделано. Давай-ка лучше отметим наше благополучное прибытие в Элладу! – предложила она.

Илона ее предложение охотно поддержала. Под мартини, бутылку которого они купили еще в аэропорту Афин, они проболтали до утра, а потом полдня отсыпались. Позавтракав в отеле, они первым делом отправились на инспекцию пляжей знаменитой Афинской Ривьеры, до которой было всего полчаса езды на ультрасовременном афинском трамвае. Впечатляющей красоты природные ландшафты и уютные песчаные пляжи Саронического залива доставили им исключительно приятные эмоции. Сокольскому они решились позвонить только после того, как вдоволь накупались в теплом Эгейском море. Первой захотела с ним поговорить Анна. Сокольский сразу узнал ее по голосу, чему Аня была приятно удивлена. Казалось, он не очень-то удивился, что она позвонила ему с мобильного телефона Илоны. Под шум прибоя Анна передала ему привет от Илоны, загоравшей рядом с ней, и рассказала Сокольскому все, что знала о «профсоюзе» и «Полковнике», после чего передала трубку Илоне. Та в свою очередь сообщила ему айпи-адрес компьютера, с которого пришел заказ на Беса. Получилось, что они обе как бы отчитались перед своим куратором о проделанной агентурной работе, и Сокольскому осталось только поблагодарить их за ценную информацию.

Каждый компьютер в Сети имеет свой уникальный айпи-адрес, по которому можно найти его владельца, чьи личные данные есть у провайдера, и в тот же день Сокольский уже знал имя человека, сделавшего со своего компьютера заказ на убийство Беса. Им оказался ранее судимый за причинение смерти по неосторожности Петр Степанович Дремов 1976 года рождения, но предъявить ему обвинение на основании лишь агентурной информации было нельзя, поэтому Сокольский созвонился с Василевской, чтобы убедить ее в необходимости проведения обыска в квартире Дремова.

– И что ты хочешь у него найти? – спросила Зоя, когда Сергей вкратце изложил ей суть дела.

– Да компьютер его надо срочно проверить. Чем черт не шутит, вдруг он не удалил свою переписку с «профсоюзом», тогда мы уже сегодня сможем его взять как заказчика.

– Ладно, уговорил, – согласилась она.

На производство обыска нужно судебное решение, но в исключительных случаях, когда осмотр жилища не терпит отлагательства, обыск можно произвести на основании постановления следователя, что Зоя безотлагательно и сделала – вынесла постановление об обыске в квартире Петра Дремова, адрес которого Сокольский узнал у интернет-провайдера.

Для Петра Дремова обыск, проведенный старшим следователем городской прокуратуры Василевской, закончился изъятием у него ноутбука, открыв который Василевская первым делом проверила его электронную почту и обнаружила всю его переписку с «профсоюзом киллеров» в «корзине», где сохранились удаленные им письма.

– Петр Степанович, – обратилась к нему Зоя. – Как вы, наверное, уже и сами поняли, отпираться в вашем положении бессмысленно. Поэтому для вас же будет лучше, если вы мне сейчас напишете чистосердечное признание, – предложила она Дремову, на глуповато-растерянную физиономию которого ей жалко было смотреть.

– Да ладно вам, – отмахнулся он. – А то я не знаю, что чистосердечное признание уменьшает вину, но увеличивает срок.

– Как знаете, Петр Степанович. Не хотите сами себе помочь, кто вам доктор? Мне остается только приобщить вашу переписку с киллерами к делу и для обвинительного заключения этого будет достаточно. За организацию заказного убийства вам грозит вплоть до пожизненного лишения свободы, и спасти вас от «вышки» может только чистосердечное признание и активная помощь следствию. Но учтите, заключить с вами досудебное соглашение о сотрудничестве я могу лишь в случае, если вы поможете следствию изобличить других участников этого преступления, – предупредила она.

– Да за что мне пожизненное-то? – опешил Петр. – Мне директор нашей бани Секачев – он, кстати, из ваших – бывший мент, двенадцать лет за убийство отсидел, попросил найти киллера – ну я ему и нашел в Интернете «профсоюз киллеров». На их сайте любой может заказ сделать. Платил за все Секачев, а я на его заказе просто заработать немного хотел, раз он сам не умеет пользоваться Интернетом. Вот и все мое преступление.

– Секачева знаю – тот еще оборотень. Значит, получается, что настоящий заказчик убийства он, а не ты?

– Ну да, – охотно подтвердил Петр. – Я свой разговор с ним на эту тему специально на диктофон записал. Он у меня на мобильном телефоне сохранился – так что сами можете все прослушать. Чего я за вашего оборотня отвечать должен?

– Отвечать ты, Петя, будешь за себя. А твои показания против Секачева, которые ты еще должен будешь подтвердить в суде, зачтутся тебе как помощь следствию. В качестве бонуса я могу оформить тебе явку с повинной. Чем отличается явка с повинной от чистосердечного признания, знаешь?

– Знаю. Явка с повинной – это типа я сам к вам добровольно пришел. А чистосердечное – это когда вы меня уже к стенке прижали.