– Костик, остаешься возле машины, – приказал он самому младшему из группы захвата оперативнику – старшему лейтенанту милиции Константину Супруну. – Если налетчикам как-то удастся прорваться – они, скорее всего, выскочат на тебя. Твоя задача – не дать им уйти. Как действовать, сориентируешься по обстановке. Только запомни, лучше долго отписываться, чем схлопотать бандитскую пулю, так что в случае необходимости открываешь огонь без предупреждения, – наставлял он.

– Понял, товарищ подполковник, – отозвался Супрун, щелкнув затвором.

Двое других оперативников, майор Роман Пройда и капитан Владислав Калинин, тоже привели оружие в готовность. Сокольскому передергивать затвор не было необходимости: в нарушение всех инструкций он всегда держал патрон в патроннике.

Подъезд был охраняемым, что чуть не поставило под угрозу срыва всю операцию. Проснувшаяся пожилая консьержка наотрез отказалась открыть запертую изнутри на засов дверь Сокольскому, показавшему ей в окошко милицейское удостоверение.

– Назовите номер квартиры и фамилию жильца, к кому вы идете, – потребовала бдительная вахтерша, крайне недовольная тем, что ее потревожили в столь неурочный час.

– Квартира двадцать семь, а фамилии жильцов я пока не знаю и буду вам очень признателен, если вы мне подскажете, кто в ней живет, – как можно вежливее произнес Сергей.

– Ах, так вы даже не знаете, к кому идете? – обрадованно вскинулась вахтерша. – Тем более не могу вас пропустить. Я по инструкции обязана предупредить по телефону жильца и только по его разрешению имею право впустить к нему посетителей.

– Мы не посетители, а сотрудники милиции, находящиеся при исполнении служебных обязанностей. И вы, уважаемая, не должны препятствовать исполнению возложенных на нас обязанностей, – теряя терпение, разъяснил Сергей.

– А вы мне тут свои порядки не устанавливайте! Я тоже, знаете ли, при исполнении, – взвилась «уважаемая», решившая лечь костьми на охраняемом посту, но не пустить настырных ментов. За столь самоотверженное несение дежурства премия ей не светила, просто ее тешило самолюбие, что она имеет какую-то власть над припершимися среди ночи милиционерами.

– Конечно, вы при исполнении, кто же спорит, – пожал плечами Сергей. – Только злоупотреблять своими вахтерскими полномочиями я бы вам не советовал, ведь если вдруг выяснится, что вы умышленно не давали задержать находящихся в розыске преступников, то это, многоуважаемая, уже статья. И не жалуйтесь потом, что вы знать ничего не знали и ведать не ведали. Незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение, – официальным тоном предупредил Сокольский.

– Какого такого еще закону? – насторожилась вахтерша.

– В данном случае Уголовного кодекса. Согласно ему за действия, которые помешали работнику правоохранительного органа задержать преступника, статьей триста сорок третьей, к вашему сведению, предусмотрено до четырех лет ограничения свободы, – просветил ее Сергей. – Как вас зовут, кстати? – вдруг спросил он.

– Вам это знать необязательно! – отрезала женщина.

– Как это необязательно? Мы же с вами при исполнении, а не на базаре, – резонно заметил Сергей. – Я, как положено, предъявил вам свое служебное удостоверение и хотел бы соответственно знать, с кем, собственно, имею честь беседовать.

– Ну, Примакова я, Вера Ильинична, – неохотно ответила она, понемногу утрачивая воинственный пыл.

– Гражданка Примакова, может, пропустите все же родную милицию и на том посчитаем инцидент исчерпанным, а? – доброжелательно улыбнулся он.

– Ежели вы на самом деле преступников арестовывать пришли, отчего ж не пустить, – пошла на попятную вахтерша. – Только можно еще раз глянуть на ваш документ? – попросила она перед тем, как отодвинуть засов.

– Смотрите, пожалуйста, – Сергей повторно раскрыл свое удостоверение.

– Подполковник милиции Сокольский Сергей Александрович. Начальник Управления уголовного розыска, – надев очки, вслух зачитала она. – Ой, а я вас узнала! Вы ж недавно по телевизору выступали. Ну точно вы, а я-то думаю, где я раньше вас видела!

– Вера Ильинична, – уважительно обратился к ней Сергей, зайдя с оперативниками в подъезд, – расскажите нам поподробнее о жильцах двадцать седьмой квартиры. Окажите, так сказать, помощь следствию.

– А чего ж не оказать. Бандиты там квартиру снимают, товарищ подполковник, – понизив голос до шепота, доверительно сообщила Вера Ильинична. – Двое их. Где-то с месяц назад они в нашем доме появились, – довольная, что ее с таким вниманием слушают, продолжила она. – Жилплощадь им Марья Афанасьевна, пенсионерка, сдала. Мужа она в позапрошлом году схоронила и теперь у старшей сестры Прасковьи в деревне живет, а свою двухкомнатную квартиру за двести долларов в месяц, значит, внаем сдает.

– Как ее фамилия? – уточнил Сергей.

– Кисилева.

– Адреса сестры, к которой она уехала, не знаете?

– Адреса не знаю, но Марья Афанасьевна как-то говорила, что у ее сестры свой дом в Грушевке.

– С Марьей Афанасьевной понятно, давайте вернемся к ее квартирантам. Вам их имена, фамилии известны?

– Фамилий ихних я не знаю. Афанасьевна мне только сказала, что одного Артуром, а другого Яковом зовут. Так в вахтенный журнал я их и записала.

– На вид им сколько лет?

– Немолодые они – где-то от тридцати пяти до сорока им можно дать.

– Рост, телосложение? Может, какие особые приметы вы у них заметили. Шрамы там, татуировки?

– Да вроде особых таких примет у них нет. Артур ростом с вас, а Яков – тот немного повыше будет. Оба крепко сбитые, спортивные, коротко стриженные. Морды у обоих наглые. Пройдут мимо – ни тебе здрасьте, ни до свидания, только зырнут исподлобья. Ну вылитые бандиты и живут, как бандиты. Я на прошлой смене сама видела, как они водку ящиками в подъезд заносили и девок целый табор с собой завели.

– И все же, с чего вы решили, что они бандиты?

– О-о, – многозначительно протянула Вера Ильинична, – у меня глаз на эту публику наметан. Я-то раньше на почте работала, пенсию разносила, так подобные типы у меня три года назад под угрозой ножа средь бела дня почтальонскую сумку отобрали. Уж мне ли после того пережитого ужаса разбойников не распознать.

– Нашли тех грабителей? – участливо поинтересовался Сергей.

– Да где там. Пока милиция приехала, их уже и след простыл, – посетовала Вера Ильинична. – А эти, что из двадцать седьмой, тоже кого-то ограбили? – полюбопытствовала она. – Постойте, – вдруг округлила она глаза. – Уж не те ли они бандиты, о которых вы по телевизору говорили? Ну, что на инкассаторов нападают.

– Не знаю. Вскрытие покажет, – ответил Сергей. – Вскрытие квартиры, я имею в виду, – поправился он, заметив отразившееся на лице вахтерши недоумение.

Обитую дерматином дверь под номером двадцать семь Сокольскому удалось выбить с одного удара ноги. Он же первым и ворвался в квартиру. Это было, конечно, очень безрассудно с его стороны действовать таким «кавалерийским наскоком», рассчитывая только на фактор неожиданности, но Сергея спасла его отменная реакция, и он успел открыть огонь из своего табельного Стечкина раньше, чем бандиты передернули затворы своих пистолетов, которые они, ложась спать, клали себе под подушки. В результате одного из них он уложил наповал – первая выпущенная им пуля попала Артуру прямо в сердце, а вторая пробила навылет Якову плечо, и тот вырубился от болевого шока и сопротивления больше не оказывал.

Еще не веря в то, что перед ним валяются на полу обезвреженные «призраки», Сокольский созвонился по мобильному телефону с дежурным по городу и продиктовал ему серийные номера изъятых у бандитов пистолетов Макарова, после чего вызвал раненому бандиту «скорую». Не прошло и трех минут, как дежурный подтвердил ему, что пистолеты с такими номерами принадлежали погибшим милиционерам Государственной службы охраны. Теперь сомнений уже быть не могло – это те самые налетчики-гастролеры, терроризировавшие город на протяжении последних девяти лет.