Ресторан исчез. Бесследно. Среди домов, выстроившихся вдоль улицы, зияла дыра; через нее ему открылся вид на новый Регби-клуб, на поля и на луга за ними — все это были залежи угля, прикрытые тонким слоем земли.

Надеясь на лучшее, он направился в ближайшую пивную — и был вознагражден. Чисто, натоплено, горячие сосиски, свежие бутерброды, неплохое пиво, неназойливый хозяин, удобный стул и отдельный столик. Даже «Телеграф» на стойке. Он взял газету и стал читать с живым интересом, и эти полчаса доставили ему истинное наслаждение. Итак, вопрос решен, думал он, необходимый компромисс найден. И остаток жизни он должен положить на то, чтобы заставить этот компромисс оправдать себя. Он не может иметь все, что хочет, но может избегать того, чего боится, причем боится не без оснований. Теперь, мысленно «все урегулировав», он снова подумал, что ему во многом повезло, что в сравнении с большинством других людей, если быть беспристрастным, он находится в привилегированном положении… но при всем при том поливать цветы он должен в собственном саду, и делать это как можно лучше.

При этой мысли Дуглас окончательно воспрянул духом. Он пошел к автобусной остановке.

3

— Не узнаешь? — сказал мужчина уверенным, спокойным, чуть насмешливым голосом.

— Конечно, узнаю! — Дуглас, глядя на стоящего перед ним человека в длинной черной куртке с накладными карманами и брюках из грубого вельвета, заправленных в высокие сапоги, мгновенно перекинулся памятью на двадцать лет назад; тогда этот же человек стоял перед ним в школьной курточке, коротких штанишках и спустившихся серых носках и так же уверенно И весело поглядывал на него, пока они оценивали бойцовые качества друг друга. Джо… Джо!.. Разбежавшиеся мысли никак не могли ухватить фамилию. Вот же черт! Джо…

— Славно мы тогда подрались, — сказал Джо.

Дуглас усмехнулся — забавно все-таки, что в памяти обязательно всплывают одни и те же картины.

— Кто же из нас победил?

— Нас разняли, — сказал Джо. — Но, насколько я помню, еще бы немного, и я бы тебя измолотил как следует.

— Вполне возможно. — Но тут Дуглас сообразил, что, соглашаясь, он будто снисходит, и пошел на попятный: — Только измолотить меня тебе вряд ли удалось бы. Никто меня никогда не молотил. Обычно побеждал я.

— Ты был очень ловкий, этого от тебя не отнимешь. — Джо улыбнулся. Держался он приветливо и степенно. — Таким и остался, судя по твоему виду. Небось преуспел в жизни?

— Ну, это как посмотреть. Чем ты занимаешься?

— Работаю у своего брата. Он берет строительные подряды. Работал сперва на фабрике. Заработки хорошие… но скука. Тебе этого, конечно, не понять. Скука смертная! Ну, я взял и уволился и кончил тем, что таскаю кирпич, мешаю раствор; когда надо — каменщик, когда надо — плотник, а специальность — черепичные крыши. Вдвое меньше денег, зато доволен. Женат?

— Да. А ты?

— Тоже. Дети есть?

— Один. А у тебя?

— Трое. Так, значит, и этот вопрос выяснен. — Джо оглядел маленькую автобусную станцию. — Ждешь кого-нибудь?

— Нет. Автобуса.

— А машина где?

— Я пешком пришел.

— Из домика, который, как говорят, ты в горах имеешь?

— Да.

— А я как раз туда еду. Надо отвезти песок на стройку поблизости. За грузовиком шел. Могу подвезти.

— Вот спасибо. Спасибо!

Они зашагали в ногу по тротуару. Джо был одним из самых способных учеников в дугласовском классе. Сразу же после окончания пятого класса — Дуглас вспомнил, что Джо держал и выдержал экзамены по девяти предметам, — он ушел из школы и поступил на работу в гараж; затем уехал в Ланкашир, и они потеряли друг друга из виду. В школе они играли в регби в одной команде; Джо был первоклассным игроком, вошел в сборную школьников Англии, стал профессионалом, состоял в Регбийной лиге, но получил серьезный перелом ноги и должен был оставить спорт, когда ему не было и двадцати. И все-таки в нем осталась какая-то уверенность в себе, уравновешенность — качества, характерные для всех хороших спортсменов. Дуглас всегда испытывал к нему почтение. Джо был из тех, кто, взяв теннисную ракетку в первый раз в жизни, уже через полчаса играл вполне прилично, а еще через час мог гонять партнера по всему корту. И так с любой игрой в мяч. Это был настоящий талант. По утверждению людей знающих, в каждом поколении обязательно рождались два-три мальчика, одаренных подобным образом, на зависть игрокам, упорным трудом добивающимся мастерства, вроде Дугласа, который любил регби и по достоинству оценивал любой успех и неудачи игроков класса Джо. Некоторое время они шли молча.

— Небось по-прежнему говорлив? — сказал Джо, с улыбкой повернувшись к нему.

— Да. По-прежнему вовремя рот закрыть не умею.

— Я прежде всегда побаивался с тобой в разговор вступать, — продолжал Джо, — тебе задашь вопрос — ну там насчет домашнего задания или еще что-нибудь, — а ты начнешь откуда-то издалека, за сто лет назад.

— Ну, тебе-то вопросов много задавать не приходилось.

— В гуманитарных предметах мне до тебя далеко было. Меня они как-то не интересовали. А тебе только подавай.

— Многих встречаешь из наших?

— Кое-кого встречаю. Не так уж мало осело здесь. А те, кто уехал, часто наезжают, вроде как ты, уж не знаю зачем: то ли ради местного колорита, то ли кровь говорит… Скорей всего, ни то, ни другое. Просто родных повидать приезжают.

— По всей вероятности.

— Норман в Уоркингтоне. Работает в таможенно-акцизном управлении. Мы с ним встречаемся по субботам в Регби-клубе. Он в отборочной комиссии теперь.

— Хороший был игрок.

— Он и теперь поигрывает… Джон работал со мной на фабрике — до сих пор там вкалывает. И многие из наших тоже. В новом крыле ты найдешь много знакомых — кто по науке пошел, лаборатории все там: Доусон, Эрик, Раймонд — все эти ребята. Я-то работал в старом крыле. — Джо внезапно остановился, повернулся к Дугласу с вызывающим видом. — Знаешь, чем я занимался? Почти три года.

Он исполнил небольшую пантомиму, как в игре в шарады. Совсем пустяк: поклонился — или низко согнулся в поясе, — вытащил что-то правой рукой, что-то подкрутил, отступил назад, взглянул на свое изделие и поднял его кверху.

— Вот и все, — сказал Джо, — это все! — Он помолчал. — Я чуть ума не решился. Мне нужен был постоянный заработок, и приходилось терпеть: нам удалось обзавестись стандартным домишкой в городе — ты его увидишь через минуту, — но это была совершеннейшая развалюха, и, чтобы привести ее в порядок, требовалось время. Только потому я и терпел.

Дуглас не знал, что на это сказать. Они продолжали шагать по улице.

— Многие ребята, как мне кажется, тихо пятят, — сказал Джо, снова весело, — выполняя операции, которые в Японии давно уже роботы делают. Достаточно посмотреть на их лица, когда они заняты работой… И все только и думают, как бы смыться оттуда. Половина забастовок только тем и объясняется, что им хочется внести в жизнь какое-то разнообразие. Уверен в этом. Какое угодно. Вот тут ты выиграл.

— Что да, то да.

— Удачи тебе! Вот мы и пришли.

За домом Джо находился небольшой аккуратный склад строительных материалов. Самосвал был уже нагружен. Они покатили прямо к коттеджу Дугласа, довольно непринужденно разговаривая о своем районе и о людях, живущих здесь. Когда они доехали, Дуглас пригласил Джо зайти выпить чего-нибудь.

— Я б из этого домика конфетку сделал. — Энтузиазм Джо был неподдельным, он освободил его от последних остатков настороженности, если таковую Джо испытывал. — Если ободрать на потолке обшивку, под ней будут поперечные балки. Я недавно перестраивал коттедж вроде этого. Начало семнадцатого века, верно? А там нужно было бы навесить приличную дверь. Окошки даже не заделаны как следует. Эти хорошо бы вынуть и на их место вставить другие, точного размера. Можно заглянуть наверх?

Он обошел весь дом, с интересом осматривая каждую мелочь. Дуглас, слегка расстроенный, покорно плелся сзади, ему казалось, будто какой-то незнакомец вдруг, ни с того ни с сего, — отвлек от него доброго приятеля и полностью завладел им.