И вот, значит, в конце мая японский пароход зашел в Одессу, где с него сошли восемь человек во главе с Ито, сели на поезд и через двое суток прибыли в Питер. Там дорогих гостей встретил Бунге, после двухчасовой беседы познакомил со Столыпиным, который пообещал, что в течение двух — трех дней император примет господина Хиробуми Ито.

Я вообще — то собирался пригласить его в Гатчину сразу, но Столыпин с Бунге хором заверили меня, что так нельзя. Гостя надо сначала помариновать общением с равным по должности, то есть русским премьером, и лишь потом допускать до личной встречи со священной особой императора. Я, честно говоря, в священность своей особы не больно — то верил и подозревал, что Ито в нее верит еще меньше, но согласился с мнением премьера и главы секретариата. В общем, личная встреча состоялась на третий день после прибытия делегации в столицу. И она меня не то что бы сильно разочаровала, но после нее осталось какое — то странное чувство. Я про него не раз слышал от знакомых в прошлой жизни, когда они, подписав все необходимые документы, наконец — то получали вожделенный кредит. Вроде все закончилось именно так, как сами и хотели. Вот они, деньги, можно бежать за «Логаном» или даже, чем черт не шутит, за «Икс — трейлом», но все равно в глубине души шевелится чувство, будто тебя каким — то образом ухитрились цинично нае… ну, выражаясь цензурно, обмануть. Именно такое чувство после трех бесед с японским премьером я и испытывал.

Вроде бы по основным пунктам была достигнута договоренность, причем именно такая, как планировалось. К тому же Ито был любезен, предупредителен и не уставал повторять, что лично он всеми конечностями за добрососедские отношения с Россией. Вот только договор об этом лучше подписывать после завершения войны с Китаем. Ибо тогда обстановка может сильно измениться, и лучше, чтобы эти изменения учитывались при подписании столь важного документа. Зато мне Ито предлагал письменно подтвердить, что я признаю Корею именно японской зоной влияния.

— Не вопрос, — пожал плечами я, — могу написать прямо сейчас. То есть сразу после того, как вы поставите последнюю точку в документе, признающем исключительные права России в Манчжурии. Вы же это предложили, вам и начинать.

Однако такая инициатива почему — то не вызвала у собеседника ни малейшего энтузиазма. И, значит, всего двумя ощутимыми результатами встречи стало, во — первых, то, что три человека из свиты японского премьера остались в Гатчине с целью подготовки соглашения о сотрудничестве в области воздухоплавания — это официально. На самом же деле они наверняка собирались просто немного пошпионить, но тут, как говорится, и флаг им в руки. Собственно говоря, особый воздухоплавательный отряд в Залесье для того и существует.

Ну, а во — вторых — обещание Ито лично доложить императору мои предложения по поводу железной дороги через Манчжурию и присовокупить к ним свои слова поддержки.

И все. Неужели только ради этого японский премьер сделал такой крюк?

Раньше развитие отношений между Японией и Россией представлялось мне довольно просто. Ну типа с шестидесятых годов девятнадцатого века и до тысяча восемьсот девяностого года они были прекрасными. Потом в процессе визита в страну Восходящего солнца будущий Николай Второй получил по голове саблей (в другой истории, естественно), и отношения, по крайней мере со стороны России, несколько охладели. Ну, а затем, когда европейские державы (с подачи России, между прочим) заставили Японию отказаться от заметной части завоеванного в процессе войны с Китаем, да еще и умерить аппетиты в части контрибуции, Япония обиделась. И начала интенсивное строительство мощного современного флота, что ясно намекает — воевать с Россией было решено уже тогда. Ибо против побежденного Китая такой флот не нужен, против Англии все равно не поможет, а остальные державы сами на Дальний Восток воевать не полезут. Корейская же история с Безобразовым и компанией была, с мой точки зрения, всего лишь поводом.

Да, но все это случилось в другой истории, а в той, в которой я теперь жил, ничего из перечисленного вообще не было! Однако меня все равно явно хотят надуть, причем, что особенно обидно, я пока толком не понимаю, в чем и как именно. Хотя, с другой стороны, я и сам не считаю японцев такими уж исконными и бескорыстными друзьями России, так что, наверное, мы квиты. В общем, все хорошо, только надо обратить особое внимание на совершенствование торпед — они, говорят, неплохо помогают против броненосных крейсеров. Естественно, просто так, на всякий случай, не надо подозревать меня в каких — то агрессивных намерениях.

А вообще — то, конечно, кроме министра иностранных дел, в качестве которого меня вполне устраивал Николай Карлович Гирс, сидевший на своем месте еще с начала царствования отца, нужен еще и какой — то квалифицированный консультант по внешнеполитическим вопросам. Или даже группа консультантов. Ладно, с Вилли я сам как — нибудь разберусь, и куда послать французов с их предложениями оплатить участие России в войне за возвращение Эльзаса и Лотарингии кредитами, причем вовсе даже не беспроцентными, тоже знаю без подсказок. А с остальными как быть? С теми же японцами, например. Вот что мне сейчас делать — радоваться, как оно все удачно получилось или, наоборот, впасть в печаль и начать готовиться к скорой войне на Дальнем Востоке? Или, может, не делать ни того, ни другого, а просто пойти пожаловаться Рите, какой у нее муж тупой. Так ведь не поверит! В общем, без консультанта действительно плохо, причем сам Гирс на эту роль совершенно не годится. Долгая работа с отцом намертво отбила у него все, даже самые малейшие, признаки инициативы. Он отличный исполнитель, но скажет мне только то, что я хочу услышать. Спорить с императором Николай Карлович категорически не способен, у него за время работы под руководством Александра Третьего даже вид стал какой — то слегка пришибленный. А жаль, вот ей — богу жаль.

Столыпин? Внешнеполитическими проблемами он отродясь не занимался, но, пожалуй, следует поручить ему изучить вопрос, имея в виду его будущее премьерство. То есть посоветоваться с ним, наверное, будет можно, но не сейчас.

Витте? Чур меня, чур. Его мнение еще можно выслушать, если уже есть вполне сложившееся свое, но не раньше. К тому же, судя по другой истории, у него на Дальнем Востоке очень быстро образовались собственные гешефты, и не факт, что их еще нет в этой.

Маман? Женщина она, конечно, умная и образованная, к тому же хочет, если не врет, приобрести мое доверие. Но только вот больно уж она подвержена каким — то иррациональным фобиям. Подумаешь, немцы ее родную Данию обидели. Англичане вон вообще даже без объявления войны той Дании ее Копенгаген сожгли дотла — правда, давно, почти девяносто лет назад. Но бандитами их маман почему — то не считает. А вдруг у нее не только на пруссаков, но и на японцев тоже зуб или, что ничуть не лучше, какая — нибудь к ним необъяснимая врожденная симпатия? В общем, между делом спросить ее мнение можно, а вот рассчитывать на регулярные и, главное, квалифицированные советы — увы.

Пожалуй, первая пришедшая в голову мысль была самой правильной. Надо обратиться к Рите, но, разумеется, не с целью поплакаться, а просто попросить ее обдумать дальневосточную проблему. Вот уж она — то свои выводы под мои настроения подгонять точно не станет. Глядишь, в две головы со временем придет мысли на полторы больше, чем в одну мою.

Но вообще, конечно, заниматься не своим делом трудно — примерно такой вывод был сделан после всех этих раздумий. Я же инженер, а не управленец! И уж тем более не дипломат, даже говорить на их языке толком не умею. Просто послать в задницу или еще немного подальше могу, а сделать то же самое, но с соблюдением протокола, мне уже затруднительно, ибо меня этому специально никогда не учили. Да и вообще не только этому, но и почти ничему, что может пригодиться в управлении государством!

Тут я постарался вспомнить — а кого учили? И вывод получился, мягко говоря, слегка парадоксальным. Итак, давайте пройдемся по российским императорам.