Второе условие — искажения сигнала в цепи обратной связи должны быть минимальными.

И, значит, при несоблюдении любого из этих двух условий система может самовозбудиться, то есть пойти вразнос.

Империя — это тоже система, просто большая, достаточно сложная и очень инертная. И, разумеется, без обратных связей она функционировать никак не могла, так что я озаботился их поиском с целью сначала изучения, а потом и модернизации. Однако, что удивительно, поначалу не находил вообще ничего, и только сравнительно недавно понял, что обратные связи в империи, разумеется, есть. Просто они, мягко говоря, устроены достаточно своеобразно — во всяком случае, с точки зрения технического специалиста.

Информация с мест приходила к императору по той же самой цепочке, по которой шли вниз его распоряжения. Вы уже поняли, в чем дело? Скорость передачи управляющего воздействия на самый низ была в точности равна скорости прохождения сигнала рассогласования обратно! Ясное дело, что такую систему довольно часто начинало лихорадить. Кроме того, цепочка передачи была достаточно длинной, что приводило к серьезным искажениям передаваемых как вверх, так и вниз сигналов, а это тоже не добавляло империи устойчивости. Чтобы она не пошла вразнос, власть организовала то, что я для себя определил как систему местных обратных связей, к тому же временных. То есть как только наверху замечали, что где — то что — то идет не так, то туда либо отправлялся чиновник с особыми полномочиями, либо создавалась комиссия по преодолению и дальнейшему недопущению. Что удивительно, эта система даже как — то работала!

Но, как только я стал императором и более или менее освоился на новом месте, «как — то» меня устраивать перестало. Я считал, что на жизненно важных направления все должно работать не «как — то», то есть кое — как, а как положено. И, значит, во исполнение своих далеко идущих планов в середине января девяносто третьего года вдумчиво побеседовал со Столыпиным.

К этому времени Петр Аркадьевич уже знал, что я рассматриваю его в качестве кандидата на пост председателя кабинета министров, когда Бунге вынужден будет покинуть это место по старости, болезни или смерти. Все — таки ему уже без полугода семьдесят, возраст для теперешних времен довольно приличный. Да и для прочих тоже — я, например, в прошлой жизни до его лет хоть и немного, но все — таки не дотянул. Николай Христианович, разумеется, тоже был в курсе, кто станет его преемником, и нормальным рабочим отношениям между ним и Столыпиным это не мешало. Скорее даже наоборот, он старался по возможности держать главу моего секретариата в курсе всех дел кабинета.

Витте я в качестве премьер — министра не рассматривал. Он, конечно, человек талантливый, но твердо уверен, что движущей силой общества является крупный капитал, а, значит, ему вполне логично стать и направляющей силой того самого общества. Нет уж, министра финансов с такими убеждениями терпеть еще можно, а вот премьера — никак нельзя.

— Вы не в курсе, Петр Аркадьевич, сколько у нас в России уездов? — спросил я, когда обсуждение текущих вопросов подошло к концу.

— Чуть больше семисот семидесяти. Если угодно, могу позвонить в секретариат, и мне скажут точно.

— Не нужно, так достаточно. Про губернии я и сам знаю — их семьдесят семь, плюс двадцать одна область и два самостоятельных округа. То есть нужно всего — то около тысячи человек для того, чтобы центральная власть всегда точно знала, что происходит на местах.

— Вообще — то и сейчас есть люди, задачей которых является именно своевременное информирование властей.

— Правильно, но тут даже мне видно тонкости. Первая — это у них не единственная обязанность, а часто даже и не главная. Вторая — они информируют свое непосредственное начальство. Максимум — доклад идет через одну ступень. А нам с вами надо, чтобы сигналы с самого низа проходили на самый верх максимально быстро и без искажений. Разумеется, я не собираюсь лично читать каждый месяц по тысяче отчетов. Для этого должно быть создано какое — то специальное учреждение, причем создавать его придется вам, а подчиняться оно будет непосредственно мне.

— Наверное, это окажется полезное начинание, но хотелось бы более детально уточнить, как ваше императорское величество его себе представляет.

— Петр Аркадьевич, учтите, что я подобное как — то согласен терпеть только от главы секретариата, но в качестве премьер — министра вам придется выражаться более кратко и менее обтекаемо. Например, «государь, жду конкретных указаний». Или «Александр, я вас внимательно слушаю». А со временем, глядишь, дойдем и до чего — то вроде «Алик, продолжай».

— Даже так? Государь, я вас внимательно слушаю.

— Хорошо. Итак, создается некое… ну, скажем, статистическое управление моего величества. Я знаю, что в Министерстве внутренних дел есть какой — то Центральный статистический комитет, но он, во — первых, работает на МВД, а во — вторых, своих представителей на местах у него нет, так что он меня не устраивает. И, значит, штаты нового управления я представляю себе примерно так. В каждом уезде — по одному наблюдателю. В каждой губернии и приравненных к ним субъектах — уполномоченный с помощниками числом от трех до пяти. И, наконец, центральный аппарат во главе с директором. Численность — для начала человек двадцать. Директор будет подчиняться непосредственно мне, но один из его заместителей пусть отвечает за связь с кабинетом министров.

Далее. Наблюдатели отправляют свои донесения сразу в центр, а губернским уполномоченным шлют только копии, причем надо закрепить право наблюдателя в исключительных случаях этого не делать. Об их безопасности пусть заботится местная полиция. Причем всерьез. Например, если с наблюдателем случится что — нибудь нехорошее, то полицейский чин, в чьей зоне ответственности это произошло, автоматически вылетает со службы без выходного пособия и с волчьим билетом.

— Даже если наблюдатель, например, умрет от болезни или просто от старости?

— Да, именно так. Правда, потом по результатам тщательного расследования этот полицейский чин может быть восстановлен на службе моим специальным указом. Кроме того, больных или совсем старых среди наблюдателей быть не должно.

— А зачем тогда в этой системе нужны губернские уполномоченные?

— Для отслеживания того, что происходит в губернских центрах — раз. Для обобщения и систематизации докладов с мест независимо от центрального аппарата — два. И, наконец, три — в их обязанности будет входить надзор за безопасностью уездных наблюдателей. Для этого уполномоченным надо предоставить какие — то закрепленные специальным указом права. Какие именно — сами придумайте, вы же лучше меня представляете себе специфику работы на местах.

— Государь, я, честно говоря, не очень понимаю, где взять столько народу для выполнения поставленной вами задачи.

— Я тоже, но это не повод опустить руки и ничего не делать. Людей надо искать, находить и обучать. Сначала на каких — то кратковременных курсах, а со временем, наверное, организовать и что — то вроде специального учебного заведения. Что я могу сразу сказать — никаких сословных ограничений при наборе кадров быть не должно. Только деловые качества, и все. Более того, женщин можно привлекать наравне с мужчинами. В наблюдательности они им, как правило, не уступают.

— По — моему, не все смогут принять подобные новации.

— Ничего страшного, пусть засунут свое неприятие себе же в задницу, а мы давайте обсудим еще один вопрос. Как мне кажется, организовывать такую довольно многочисленную контору, которая будет служить только для удовлетворения любопытства одного человека, пусть он и император, это слишком жирно. Ее материалы должны регулярно поступать в кабинет министров и губернаторам на местах.

— Ну, насчет кабинета я более или менее спокоен, — хмыкнул Столыпин, — однако предполагать, что поголовно все губернаторы начнут внимательно изучать представленные им материалы, мне не хватает оптимизма.