…Тримаран представляет собой три надувных баллона и раму из дюралевых трубок. Вес полностью снаряженного тримарана — 20 кг.

…Главная трудность — морального плана — очень большая отдаленность от населенных пунктов. И еще — наводнение с сильным ветром в течение двух дней перед пешим переходом… Сидели в палатке и удерживали ее, чтобы не унесло…

…Нас всех покорила природа Чукотки и ее красота».

Остается добавить, что В. Паранич — руководитель группы, полковник в отставке, 46 лет, кандидат в мастера спорта по туризму, а в его группе — профессионалы в лучшем смысле слова, ребята с мастерскими значками. Но даже и такие асы туризма попадали в ситуации далеко не желательные.

…Мы прощаемся с Серной.

— Будьте осторожны, — напутствует Володя. — На реке есть «утопленники».

— Ладно, — кивает Коля.

— Какие «утопленники»? — с тревогой шепотом спрашивает меня Боря.

— Да это деревья утонувшие. А вершина торчит над водой. Можно напороться…

Метеостанция «Эньмуваам» на месте бывшего села Мухоморное спрятана в густом лесу, и с реки ее не видно. Мы прошли водомерную станцию — никаких признаков жилья. Плот идет впереди. Вот в зарослях мелькнуло что-то белое, наверное крыша. Решаем причалить к берегу, но плот стремительно несется вниз по реке: ребята дом не видят.

Так и есть, наконец-то метеостанция!

Вышедшим встречать нас мы объясняем ситуацию, тут же заводится лодка-«казанка» и мы мчимся догонять ребят.

…Буксирные канатики, что находятся на плоту, лопаются, как гнилые нитки. Мы сплетаем из трех нейлоновых шнуров один толстый жгут, на плоту оставляем одного человека, высаживаемся и идем по берегу, а «казанка» потихоньку кряхтит против течения около двух километров. Приключение заканчивается благополучно.

Ужин и обильное чаепитие со свежим домашним вареньем на квартире у начальника станции Виктора Гануленко. Он рассказывает, как ворошиловградские туристы ловили здесь в прошлом году кету на спиннинг. Это произвело на них неизгладимое впечатление — не хотелось уезжать. Они отдохнули на станции, подкормились, а потом на моторках их доставили до горы Медведь, так они сэкономили два дня пути. А если мы выйдем утром, то у горы все равно будем лишь завтра к вечеру. С течением не поспоришь.

Борис и Гена идут перед сном в баню. Мы с Колей категорически против. Нельзя в середине пути мыться в бане — плохая примета, вспоминает Коля.

Удочки, спиннинг, флаг — все находится на крыше плота. Он попадает в круговорот на середине реки, затем его выносит в центр сильнейшего течения, швыряет к берегу, и наклоненные над водой деревья стаскивают все, что было на крыше плота, в воду. Кому-то когда-то достанутся превосходные снасти… И флаг, оправдавший свою символику.

Река становится все полноводней, мы приближаемся к Юрумкувеему. Это река, с востока впадающая в Белую в том же самом месте, в котором Энмываам впадает в Белую. От слияния двух рек — нашего Энмываама и Юрумкувеема — и образуется Белая.

Река широкая. Волнение балла на три. Волны, как в Анадырском заливе, — крутые, с барашками пены, злые. Лодку периодически захлестывает волной. Так же неуютно, как и среди скалистых порогов. Случись что — отсюда не выплывешь, просто не дотянешь до берега…

Прямо по курсу на середине реки большой лесистей остров. Хороший пляж, много дров, зелени. Лучшего места для стоянки не придумаешь. Разбредаемся по лесу, дана команда «Всем витаминизироваться!». Подлесок — сплошные заросли красной смородины и шиповника. Я набираю шиповника впрок — для чая. Николай возвращается с полным ведром смородины. Привезет в Анадырь дочерям — подарок от лесных духов.

Лес пасмурный. Место явно медвежье. Разжигаем большой костер. Я уверяю Бориса, что на острове медведей нет.

— Знаю, — говорит он и укладывается спать у костра, накрывшись полиэтиленовой пленкой и положив рядом ракеты и фальшфейер. Мы втроем на ночевку забираемся в плот. Августовские ночи темные.

…Утро выдается теплым и безветренным. Река полноводная, течение сильное, лодка накачана хорошо, почти не приходится пользоваться веслами, нас несет.

Сегодня двенадцатое августа — день рождения Олега Куваева, ему мы посвятили нашу экспедицию.

Давно позади гора Медведь. Появляется нерпа. За ней вторая. В погоне за кетой нерпа с моря заходит так далеко в реку. Ловить рыбу нечем. Маленькая сеть рассчитана на хариуса и разнорыбицу.

Идем с короткой чаевкой вместо обеда. Лучше дольше идти, чтобы пристать на час раньше обычного, ведь сегодня надо отметить день рождения хорошего человека, которому мы обязаны счастьем этого путешествия.

Река делает крутую излучину, тут есть затон, возможно, рыбное место, тихая вода. На стоянке устраиваемся капитально, далеко вытащив на берег и крепко привязав наши плавсредства.

Мы с Геннадием занимаемся костром и готовкой. Сегодня решено всю муку употребить на лепешки. Специалист по лепешкам — Гена.

Николай и Борис берут сеточку и идут промышлять рыбу.

Возвращаются они через час.

— Э-хе-хе… — вздыхает Николай. — Рыбаки ловили рыбу, а поймали рака.

Зря он прибедняется. В улове шесть хариусов в два пыжьяна, на ужин хватит с лихвой. Рыбу он никому не доверяет готовить — сам жарит в кипящем растительном масле, масла не жалеет — скоро поход закончится.

Расстилаем на земле одеяло (это наша скатерть) и выкладываем все, чем богаты: лепешки, галеты, вяленое мясо, жареную рыбу, чай цейлонский, леденцы, сахар, вареную вермишель на гарнир, а из заветного медицинского чемоданчика — флягу с остатками спирта. Чем не праздничный стол?

Я из рюкзака достаю нож, которым в походе не пользовался. Этот нож мне подарил Олег Куваев. Он в пути как талисман. Во время сплава по реке Омолон, когда мы искали куваевский «дом для бродяг», нож тоже был со мной, и тот поход был удачным.

Нож Олега с нами, и мы считаем, что он незримо пятый у костра на берегу реки.

С днем рождения, Олег! Тебе сегодня пятьдесят, ты среди нас самый старший. Можем доложить, что экспедиция завершается успешно, все живы-здоровы, сделано много и приключений впереди не предвидится. Ты всегда считал, что приключения и всякие ЧП не делают чести настоящему тундровику и таежнику.

В честь Олега устраиваем салют. Выпускаем в небо ракеты, зажигаем в сумерках фальшфейеры, стреляем, настроение хорошее, и мы замечаем всплывший на реке черный шар. Это голова нерпы. Нерпа с удивлением смотрит на происходящее.

Ночь. Блики костра играют на тихой глади волн. Звезды высыпали на небо. Не хватает музыки. И если б мы сейчас услышали джазовую композицию Кармайкла «Звездная пыль», она бы как нельзя оказалась созвучной нашему настроению. Именно эту мелодию мурлыкал себе под нос Геннадий, задумчиво глядя на реку.

И вдруг горизонт осветился!

Свет из глубины тундры, он то сжимался, то растекался, казалось, он скоро зальет берега реки, вот он рядом, близко!

— Тарелка… — прошептал кто-то.

— Инопланетяне! — закричал я ребятам. — Бежим к ним!

— Я не пойду! — сказал Борис и лег у костра. Лег и Геннадий.

Мы с Николаем бросились в темноту, навстречу свету, крича как оглашенные:

— Не улетайте!

Мы бежали по берегу, потом продирались сквозь заросли, где-то в кустах осталась лыжная шапочка, порванная штормовка, мы свалились в какую-то канаву, опять долго бежали, запыхавшись, наблюдая свет, пока путь не преградила вода.

Николай достал сигареты и спички, мы лихорадочно курили, не зная, что делать.

Свет пропал.

Возвращались по берегу в кромешной темноте, ориентируясь на слабый огонек нашего костра. Прошли примерно километра два…

— Что это было, ребята?

— Не желают с нами знаться марсианки, — весело резюмировал Борис, подбрасывая в костер сухие сучья. Геннадий притащил два толстых бревна, занялся большой огонь.

— Может быть, это от озера? Загадочное свечение, отраженное в облаках? Странное метеоявление, которое наблюдали и раньше? Ты же метеоролог, Боря?