Весь разговор происходил на уровне мыслей, поэтому посторонний нас услышать не мог.

«Да, обещал, – согласился голос, – но дело в том, что я не помню, кто я. Забыл».

«Тогда расскажи, что ты помнишь», – посоветовала Зи.

«Я помню, что до пробуждения, просто подчинялся приказам. Убивал, уничтожал и пожирал по приказу, не имея собственной воли. Помню последнее сражение. Оно оказалось сложным, противник был неимоверно силён, и я проиграл».

«Что случилось потом?»

«Всё, что мне оставалось – заснуть навсегда непробудным сном и исчезнуть, словно меня и не было никогда. Таков был последний приказ на случай поражения. Но увидев свет во тьме, я потянулся к нему и отказался умирать. Сначала, первым порывом было поглотить сияние, но оно объяло и само поглотило меня. Было хорошо. Раньше даже и представить себе не мог, что мне может быть хорошо. Этим светом во тьме оказался ты, Райсэн».

«Ну и дела!» – воскликнул Дэнджен: «Как же ты оказался в нём?»

«Не знаю. Я должен был просто исчезнуть, так как, не обладая ни разумом, ни возможностью осознать себя, не имел собственной воли и ничего не понимал».

«Выходит, ты гэрнит, – заключил я, – только они существуют без воли и разума. Я видел, как гэрниты становились разумными, когда захватывали чьи-то тела – так было с Мидаром и Тармином. Если гэрнит захватывает живое тело, то человека ещё можно спасти. Если же мёртвое тело – остаётся только уничтожить. В обоих случаях носитель гэрнита становился опасным противником. Но ты не такой. Я не чувствую, что ты пытаешься захватить моё тело или навязать мне свою волю».

«Всё может быть, – согласился голос. – Скорее всего, ты прав. Но это ничего не меняет. Я всё это время спал, и пробудился, когда ты направил в меня ярость».

«И какую цену приходится платить за силу?»

«Ты меняешься. Тело меняется, и ты перестаёшь быть человеком».

«Разве сила того стоит?» – засомневался Трено.

«Это решать тому, кто стремится её получить».

«Без этой силы я бы не защитил Зи, и мы все уже были бы мертвы после встречи с Шаан. Не говоря уже о недавней встрече с анаренами», – меня передёрнуло, когда вновь перед глазами возник образ, падающего на меня огромного светового меча.

«Доспех Хаоса, которым ты частично обладаешь – это твоё воплощение хаоса – вторая ступень силы на этом пути. Ты стоишь на первой ступени силы тьмы, на третьей ступени хаоса и стихии. А вот путь света ты почему-то не постигаешь. Ты продвинулся в этом совсем незначительно, Райсэн. Но это можно исправить, если позволишь поглотить достаточно ваирагии света. Конечно, самый быстрый способ – это убить анарена Дланью Хаоса».

«Даже и не думай об этом!» – возразил я: «Нельзя убивать тех, кто в будущем может стать союзником».

«Я знал, что ты отринешь этот способ. Тогда есть другой. Когда анаренша атаковала тебя световым мечом, ты использовал воплощение хаоса, чтобы защитится от удара. Во время блока, я поглотил часть высвободившейся силы меча и ослабил удар. Если поглотить достаточно силы света, то сможешь продвинуться и на этом пути».

«Это всё равно означает сражение с анаренами. Я не согласен и на это. Пусть пока будет так, как есть».

«Может, есть другой способ продвижения?» – поинтересовалась Зи.

«Есть. Достаточно, чаще пользоваться ваирагией света, но это означает самый долгий путь. Да и к тому же, Райсэн продвинулся так далеко в ваирагии стихий и хаоса только благодаря боли и страданиям».

«Но разве не значит, что таким же способом можно продвинуться и на пути света?» – спросил Дэнджен.

«Можно, – ответил гэрнит. – Если Райсэн в случае опасности будет обращаться к ваирагии света, а не тянуться к стихии и хаосу».

«Слышал? Так что будешь теперь чаще упражняться с силой света», – пригрозила принцесса.

«Да зачем? И так хорошо. В случае чего обращусь за силой к Агисиран или… Кстати, как тебя зовут то?»

«У меня нет имени, Райсэн».

«Ну, тогда буду называть тебя Виорил[29]».

«Как скажешь», – согласился гэрнит, хмыкнув, – имя ему явно понравилось.

«А что насчёт поглощения моего разума? Талгас предупреждал, что если чрезмерно увлекусь, то сам превращусь в гэрнита, желающего только убивать и уничтожать. А хохотун пока ни разу не дал повода усомниться в его словах».

«Даркан ошибся, – ответил Виорил. – Возможно, так оно и было, если б я всё также подчинялся приказам, похожим на «убей», «уничтожь», «пожри», но я в тебе, Райсэн. Даже если б я хотел это сделать, то не смог бы. Я поглощён твоим светом и окружён твоей тьмой. Мне хорошо».

«Ладно, Виорил, верю», – произнёс я, не почувствовав фальши в его словах.

«Вот так легко поверишь его словам?» – возмутилась Зи.

«Он часть меня, помогает защитить вас, делает меня сильнее. Не вижу причин, чтобы ему не верить».

– Прав был Талгас. Ты болван! – вскрикнула Зи, выйдя из мысленной связи. – История с Адари тебя ничему не учит!

– Не надо, Зи, – только и успел произнести я, но она уже встала и гордо ушла, не желая слышать моих оправданий.

– Что это было? – спросил изумившийся Дэн. – Что это на неё нашло? Ведь всегда такая спокойная, собранная…

– Не важно, – тихо ответил я, попытавшись избежать дальнейшего разговора на эту тему.

– А-а-а!!! – вдруг протянул Дэнджен. – Я всё понял. У тебя с принцессой что-то было, да?

– Не твоё дело! – вспылил я.

– Ах, ты ж хитрец-то, какой! – одобрительно произнёс Дэнджен и закивал, довольно ухмыляясь. – Пока меня не было, он успел приласкать стальную принцессу!

Заставив себя успокоиться, я ответил:

– Да, ты прав. Так и есть.

Трено, как новенький в отряде, благоразумно не встревал. Даже, несмотря на то, что он относился к нам тепло, особенно после единения в медитации, он держался отстранённо.

– Ладно, – вдруг смилостивился Дэнджен. – Пойдём в таверну и выпьем парочку стаканов доброго бароса. Может и принцесса к тому времени успокоится, вы поговорите и всё вновь будет, как прежде.

– Пытаешься меня утешить? – я усмехнулся.

– Почему бы и не утешить друга? – Дэнджен засмеялся. – Пойдём, пойдём. Трено, давай тоже с нами. Тебе тоже будет полезно.

– А мне-то зачем? – удивился зиалец, но, тем не менее, последовал за нами.

– Да просто приобщишься к нашим посиделкам, на которых предводителя иногда пробивает на философию и умные размышления.

Трасот. Спустя двадцать дней.

Калдан величественно восседал на троне. Так было надо, обстоятельства требовали, но внутри него всё бурлило и клокотало. Повелитель хотел разрушать, уничтожать и убивать, но не смел выдать и толики раздражения, сидя перед обычными подчинёнными, а, не находясь в зале военного совета, куда допускались лишь приближённые.

Справа от повелителя стоял мрачный Имлор. Несмотря на то, что он ближайший соратник Калдана, тот уже успел вымести на него кипящую ярость за потерю почти четырёх тысяч воинов в битве за Марит, из которых выжило и вернулось в жалком, потрёпанном состоянии едва ли пять сотен. Повелитель лично разговаривал с потерпевшим поражнием военачальником. А затем старого дурака прилюдно казнили.

Даже Тармин, получив в руки могущественный артефакт хаоса для призыва гэрнита, не справился. Имлор, заскрипев зубами, сжал кулаки.

По левую руку замерла Васса и откровенно, в мыслях конечно, наслаждалась раздражённостью Калдана и бессмысленной злостью Имлора. Ей, впрочем, и не надлежало сейчас находиться в тронном зале возле престола повелителя, но обстоятельства обязывали. Ибо перед Каладаном, стоя на коленях, предстали в чёрных, с опущенными капюшонами, балахонах двое жрецов смерти, кои были в её прямом подчинении. Именно они вернулись с поля боя и сообщили весть, что Тармин не справился.