– Какой есть, – ответил я и улыбнулся.

– Не смей так больше делать! – вскрикнула она, и в её глазах появились искорки слезинок.

– Постараюсь, родная, но не обещаю, – продолжая радостно зубоскалить, произнёс я.

Она рукавом вытерла наливающиеся слезами глаза и произнесла:

– Дурак!

Когда все пришли в себя после атаки анаренши и вновь собрались вместе, Дэнджен недовольно проворчал:

– Не думал, что анарены окажутся такими заносчивыми и высокомерными.

За что тут же получил от Зирани удар локтём в бок.

– Вы чего это, ваше высочество? – обиделся Дэн.

– Ты бы следил за словами. Всё-таки о родственниках Трено говоришь, – заявила Зи.

– Да всё в порядке, – ответил зиалец и махнул рукой.

– Видите, ваше высочество? Он не в обиде. Друг всегда всё понимает.

– Вообще, за время отсутствия ты стал каким-то ворчливым, – произнесла Зи, и мы вместе, спустя мгновение, дружно рассмеялись.

– Иртамиен совсем не изменился, – произнёс Талгас, стоя за завесой тьмы.

Скрестив толстые брёвна рук на могучей груди, он улыбался четвёрке смеющихся ваирагов, которые не могли его ни увидеть, ни почувствовать. Хотя Райсэн может быть и смог, если бы больше отводил времени постижению силы тьмы. Но главным оружием его ученика оказался всё-таки хаос.

– Всё также высокомерен старый анарен, – проговорил даркан и вздохнул, вспоминая о чём-то. – Ты не жалеешь о своём выборе?

– Нет, – ответила Адари, материализовавшись из тумана рядом с ним.

Талгас усмехнулся:

– Жестоко по отношению к нему.

– Ты решил его пожалеть?

– Хорошего же ты мнения обо мне, Адари. После того, как твой разум поразил хаос, ты, похоже, перестала различать, серьёзно я говорю, или издеваюсь.

– Возможно, – тихо ответила жрица кадирров.

– Только я всё никак не пойму, зачем ты на это пошла?

– Я не могла позволить себе считать Райсэна более важным, чем Галфал. Ты знаешь, почему это могло бы произойти.

Талгас знал. Когда-то давно анарены и дарканы сливались друг с другом в любовном танце, чтобы дать потомство, способное управлять ваирагией света и тьмы. Такая связь приносила им неописуемые наслаждения, которые ни в какое сравнение не шли от связи света со светом или тьмы с тьмою. Влюблённые друг в друга в паре – анарен и даркан – становились зависимыми друг от друга и, более не получая удовольствия от близости с сородичем, теряли волю. Но за удовольствие влюблённым пришлось заплатить жестокую цену – все их дети рождались мёртвыми. Правители Райнора и Эвеонера наложили строжайший запрет на подобные связи между дарканами и анаренами. А на половую близость с людьми запрет не распространялся. Ибо удовольствия от такой связи дарканы и анарены получали гораздо меньше, не рискуя стать зависимыми. Да и, боясь вновь увидеть мёртвоё потомство, женщины среди дарканов и анаренов отказались вступать в связь с человеческими мужчинами. Поэтому на такое шли исключительно дарканы и анарены мужского пола. Так в мире людей родились полукровки – галламиры и кадирры.

Адари боялась, что, познав такое удовольствие с Райсэном, она потеряет независимость. Её тьма откликнулась бы на его свет, и она оказалась бы неразрывно связанной с ним. В этом случае, она с лёгкостью пожертвовала бы Галфалом ради своего счастья. А она не могла так поступить с братом.

А теперь свет Райсэна принадлежит тьме принцессы Зирани, и именно им досталось неописуемое блаженство единения света и тьмы. Что ж, может это и к лучшему. По крайней мере эти двое будут защищать друг друга, несмотря ни на что.

– А теперь, когда брат свободен, я тоже освободилась, – продолжила Адари.

Талгас скрипнул зубами от злости. Освободилась! Скорее добровольно посадила себя на цепь!

– И ты не хочешь, чтобы Райнор стал прежним?

– Я не вижу в этом более смысла, – безразлично ответила Адари. – Всё, что теперь нужно, это подчиняться моей королеве и воле Великого Хаоса.

– Говорить с тобой об этом теперь бесполезно.

– Если Райсэн действительно великий воин и герой, коим его считала прежняя я, то он возродит Райнор. Всё дело в том, что для меня более не имеет значения, сможет он это сделать или нет. Меня беспокоит другое.

– И что же? – хмыкнул даркан.

– Он слишком рано узнал правду об отце. Как бы это не помешало нашим планам в будущем.

– Вашим планам! Не моим! – вскипел Талгас. – Меня в ваши игры не впутывайте!

– Ты уже впутан, Талгас. Впутан искусно и красиво… Но если это тебя раздражает, ты всегда можешь перейти на сторону Хаоса. После этого тебя более не будут беспокоить планы нашей королевы.

Осень полностью вступила в свои права, окрасив листья деревьев в серебряный цвет. Это явление природы всегда радовало и восхищало меня, несмотря на то, что означало увядание старого. Всё равно весной жизнь возродится. Но пока этого не произошло, я наслаждался прохладным воздухом, частой пасмурной погодой и бодрящими дождями. Люди, как всегда, не понимали моей радости, ну а я просто не пытался им объяснить. Да и зачем? Приземлённому человеку куда важнее практическая польза. У него нет времени наслаждаться великолепием природы. Хотя лгу, конечно. Жители Марита ценили природу и её красоту гораздо больше, чем люди, селившиеся в больших городах.

В поселении постепенно налаживалась обычная тихая жизнь. Хотя старой и привычной в понимании коренных жителей она более не будет. Что же касается нашей четвёрки… Теперь, когда отряд пополнился ещё одним ваирагом, надо срочно решать вопрос жилья и размещения. Мы взялись за строительство трёхэтажного дома на краю Марита, ближе к солдатским баракам. Селяне с радостью помогали. Они даже предложили нам посидеть в тени и попивать киал, а они, тем временем, всё сделали бы в лучшем виде. Мы наотрез отказались от заманчивого предложения, а вот Зирани пришлось отстранить от трудовых работ. Всё-таки принцесса. Она настаивала на своём участии, но мы втроём были непреклонны. В остальном, всё шло спокойно, тихо и хорошо. Иногда даже забывал, что у нас война с Калданом.

Магистр Мириол ещё долго не приходил в себя после незабываемой встречи с анаренами. Он не был знаком с настоящей историей Ардана, поэтому пришлось пересказывать ему всё, что я узнал из бесед с госпожой Риданис, с Талгасом и с верховным магистром Зараса Элиаром Аламером. От приближённых к Калдану людей он слышал о дарканах, но всё не верилось ему, что это не сказки. Только впервые увидев роканов на поле боя, он засомневался в своих взглядах. Но вот воочию узреть анарена для него оказалось невероятным потрясением.

После того, как я, наконец, узнал об отце, стало одновременно и тревожно, и легче. Тревожно, потому что не знал, что сулит встреча с ним, а легче – из-за радости, что теперь хоть что-то знаю об одном из родителей. Но и сомневаться теперь не приходилось: моя мать – кадирр. Может Адари? Не из-за этого ли она отвергла меня? Других объяснений этому я не видел. Но если так, то почему она это скрыла? И зачем она перешла на сторону Хаоса и стала моим врагом? Вопросы, вопросы! А ответа на них всё нет! Ладно, ни к чему унывать и раздражаться из-за того, что пока не в силах изменить. Может, со временем найду ответы.

Теперь мы тренировались вчетвером. Трено, в отличие от Зи, используя стихию воздуха, создавал молнии, а также мастерски владел двумя короткими, с изогнутыми лезвиями, ножами. Во время учебных поединков мы изучали манеру и стиль боя каждого из нас, чтобы знать сильные и слабые стороны друг друга. Так отряду будет легче избежать ошибок, если попадём в неприятности. А вот совместные медитации помогали улучшить взаимопонимание. Было немного странно и в тоже время приятно ощущать между нами единение. В одной из таких медитаций, когда я погрузился в вирадис хаоса и произошёл разговор с обитавшей во мне сущностью. Я открылся, позволяя всей четвёрке слышать его и участвовать в беседе.

«Ты обещал рассказать, кто ты», – произнёс я.