– Где он? – злобно повторила королева дарканов.

– Он?

– Не строй из себя невиную дуру! Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю! Мне нужен перст Райшенис!

– Я отказалась от его хранения. Тепреь он в безопасности, у более надёжного хранителя, чем я и уже не в нашем мире. Тебе его никогда не достать.

Лайдана злобно скривилась и, обнажив двуручник, метнулась к сестре. Та и не думала защищаться. Клинок меча, войдя в живот, проткнул дарканшу насквозь. Глаза Нирай широко раскрылись от боли. Она закашляла кровью и повалилась на холодные каменные плиты.

– А ты стала сильнее, Лайди, – сквозь жалкое подобие улыбки, прохрипела Нирай.

– Зачем нужно было принимать истинное обличие, если ты не собиралась драться? – разочарованно протянула Лайдана.

– Не хотела становиться марионеткой хаоса. Хотелось умереть дарканом с чистым разумом.

Лайдана зло сплюнула и направилась к выходу.

– Вот и умирай в одиночестве.

– Не думай, что победила… – на прощание прошептала Нирай и закрыла глаза.

«Фоен, пора!» – мысленно скомандовала Лайдана. Перст Райшенис – источник силы матери Тьмы более не в Райноре, потому он уже не помешает.

А затем мир сильно тряхнуло. Ваирагия хаоса ринулась в недра планеты, раскалывая её на куски…

– А мне просто повезло, – продолжил Талгас. – Я был в истинном обличье. Впрочем, повезло и другому. Есть ещё один даркан, чей разум не затуманен. Его зовут Танем.

– Ого! Это значит, что он перейдёт на нашу сторону.

– Не совсем. Танем не тот, кто просто принимает ту или иную сторону. Он до сих пор живёт в истинном дарканском обличье. И, несмотря на это, он верен Лайдане.

– Но почему?

– Для того чтобы он пошёл за тобой, тебе следует его победить. Танем признаёт лишь силу. Тот, кто сильный – прав. А сильнейшие достойны верности. Так он считает.

– Что за глупости! – возмутился я. – Сильный – не всегда мудрый.

Талгас расхохотался:

– При первой же встрече расскажешь ему об этом. Уверен, он оценит твои слова по достоинству. Только придётся доказывать сказанное в схватке. Если победишь, то и будешь решать, что с ним делать.

– Всё равно это глупо. Лайдана сильнее его и меня. Если и я его одолею, то с чего он должен будет принять мою сторону?

– А он и не примет. Не сразу, по крайней мере. Если ты будешь достаточно силён, Танем поможет тебе в той или иной мере, но не пойдёт против Лайданы. А присягнёт он тебе на верность только после исхода твоего поединка с Лайданой в твою пользу.

– И зачем это ему? Он что, не может жить сам по себе?

– Танем – воин. Без того, кто приказывает – он не видит смысла жить. Он – меч, ты – полководец. И среди мечей – Танем окажется первым и лучшим.

– Даже лучше тебя?

– Когда дело доходит до сражений, то Танему нет равных среди простых дарканов.

– Так ты, стало быть, королевских кровей?

Талгас лишь неоднозначно хмыкнул.

Мы стояли перед воротами в Дайрин. К этому времени, наш отряд значительно поредел. Большинство рудокопов жили в окрестных деревнях, так что с нами остались лишь Лертом с двумя помощниками, да пленник.

– Кого это вы тут ведёте? – спросил один из стражников, приметив пленника со связанными руками в нашем разношёрстном отряде.

– Рабовладельца, – ответил я, затем, покосившись на Лертома, указал на них взглядом и добавил: – Вот эти мужики – рудокопы, которых мы вызволили из рабства.

– Из рабства?! – воскликнул другой стражник, чуть не выронив копьё от изумления.

– Да, – произнёс Дэн. – Я воин гильдии «Драконы» подтверждаю это.

– Но, как же так? – всё ещё не веря, спросил первый стражник.

– Калдан. Слышали это имя? – спросил я.

Стражники переглянулись. На их лицах проступила озабоченность.

– Это один из его людей? – указав на пленника, спросил второй стражник.

– Да, – подтвердил Дэнджен. – Только так, мелкая сошка. Всех остальных, включая магов, нам пришлось перебить, – самодовольно ухмыльнувшись, заключил Дэн.

– Значит так, – произнёс первый стражник, – вы все пройдёте к начальнику городской стражи. Ларс, проводи их!

– Хотя бы рудокопов отпустите, – попросил Дэнджен. – Они уже давно не виделись с родными.

– Не положено! У нас приказ: всех, кто связан с Калданом вести к начальнику.

Я пожал плечами, безмолвно соглашаясь с этим, хоть и с Дэндженом тоже согласился. Что такого расскажут рудокопы? Но и бравых служак тоже понимаю. Всего лишь выполняют приказ.

Мы зашагали через стрельчатый проём ворот вслед за Ларсом. Пройдя мимо первого стражника, я заметил, как тот нервно посмотрел на Талгаса, который, как огромная скала на равнине, выделялся среди нас, но почему-то дарканом никто не заинтересовался. А ведь по здравому смыслу должны были. Или у стражи со здравым смыслом не всё в порядке? Я, не сдержавшись, тихо спросил:

– И чего на тебя эти ребята в доспехах не обратили внимания?

– Тёмное внушение, – коротко ответил даркан.

– Чего?

– Тьма дарует силу внушения. С её помощью можно отвести от себя внимание. В тени она даже скроет тебя от любопытных глаз.

– Полезная штука, – восхитился я. – А я так смогу?

– Возможно. Ты не узнаешь, пока не попробуешь.

– А как пробовать?

Талгас просто пожал плечами, мол, разбирайся сам. Даже магистр Радений так не измывался надо мной во время тренировок. И, словно услышав мои мысли, даркан заговорил:

– До встречи со мной, знания тебе преподносили на блюдечке. Ты лишь изучал их, и пользоваться ими. Но ваирагия тьмы – штука, которая требует развития чутья, проницательности. Тьма постигается больше по наитию, на личной практике, опираясь на чувства, ощущения. Я показываю тебе цель, задаю направление. Поднять лук, натянуть тетиву и пустить стрелу должен ты сам. Иначе ты до конца дней будешь повторять лишь то, что делают другие.

Я внутренне замер от потрясшего меня откровения. Всю жизнь я учился делать так и эдак, как мне показывали. Даже мастерство владения кинжалом перенял у других. Своего ничего не придумал. Только и делал, что повторял за учителями.

– Значит, мне надо идти своим путём?

– Кто знает? – ответил Талгас, усмехнувшись. – Не спрашивай. Пробуй.

Ларс повёл нас к городу. Последний раз я посещал столицу Зараса три года назад. Здесь всё осталось по-прежнему. Подобно Алхалласу, Дайрин был поделён на три части: внешний город – для купцов, ремесленников и прочих простолюдинов, средний – для знати и внутренний – королевский квартал. Два мощных каменных кольца в форме правильного шестиугольника, огораживали их от внешнего мира, и лишь королевский дворец по требованию магов, выложенный необычным для такого дела, равносторонним треугольником, величественно возвышался над всеми остальными. Грозные сторожевые башни на углах и над воротами, снабжённые скорострельными машинами, делали городские укрепления ещё неприступнее. За внешним городом, прижимаясь к нему, словно упрашивая о защите, теснились торговые ряды, склады, постоялые дворы… Иногда и сами огороженные дополнительными кольцами невысоких стен.

Мы шли через забитую лавками купцов и ремесленников площадь торгового квартала. Вокруг суетились люди. Много людей. Горожане и приезжие толкались, перекрикивали друг друга, зазывали возможных покупателей. В душном воздухе чувствовалась взрывная смесь запахов кислого пота, пыли, выпивки и еды, к которым тонко, на краю сознания, примешивались ароматы благовоний. Тут было всё для удобства любого покупателя: кузницы, постоялые дворы, таверны. Ремесленники часто селились именно здесь, дабы не возить каждый день во внешний город и обратно товар. Всё это навевало воспоминания по родному Алхалласу.

Ларс уверенно продвигался сквозь толпу, расталкивая мешающих людей. Чем ближе мы подбирались к внешнему городу, тем свободнее и легче становилось идти.

И довольно скоро перед нами показался высокий арочный проём. Мощные створки ворот из толстых тесаных брёвен, обитых железом, были распахнуты, а тяжёлая чугунная решётка с короткими пирамидками шипов, по молчаливому согласию с ними, была поднята лишь на половину – достаточно, чтобы под ней свободно проехала телега. Хищные и узкие бойницы сторожевой башни, словно подозревая каждого входящего в чём-то дурном и ужасном, казалось, с угрозой и предупреждением смотрели на меня, от чего по спине невольно побежали мурашки.