– Да, – кивнула Лидия Павловна, – его конек.

– Может быть, он сможет подобрать вам какую-нибудь информацию о вашем предке, – продолжила, бросив взгляд на начальницу, ее молодая коллега.

– Впрочем, есть тут одно «но», – по-видимому, перешла к самому главному вопросу, мучавшему обеих музейных работниц, Лидия Павловна и многозначительно посмотрела на Жанну Петровну.

– Да, есть одно «но», – подтвердила та. – Человек он своеобразный. Я бы даже сказала – нелюдимый. В общем, гарантий, что он согласится с вами общаться нет никаких. И на нас ссылаться бесполезно. Нет, вы, конечно, можете – тут ничего запретного нет. Но, боюсь, вам это мало поможет. Потому что, честно сказать, мы и сами ему порядком надоели.

– Завоевывали его доверие годами, – добавила  почему-то Лидия Павловна.

– Да уж, – кивнула Жанна Петровна, – подмазывались, как только могли. Поделились своими фондами. Кое-что из наших архивов его заинтересовало.

– Но зато уж потом и его в покое не оставили, – хихикнула заместитель директора. – То по одному делу, то по другому.

– Да, – опять закивала Жанна Петровна, – если зайдешь в тупик, не сходится что-то, не хватает данных, обращаешься к нему. У него все найдется. И в таком порядке все. Бумажные фонды, не оцифрованные. Поисковая система – на карточках. Человек он, Поморцев, я имею в виду, немолодой. Компьютерные технологии не освоил. Так вот, по этим самым карточкам бумажным находит так, что любой самый продвинутый архив позавидует.

– Умница, – поддакнула Лидия Павловна.

– Но к нему надо найти подход, – вернулась к главной проблеме Жанна Петровна. – Тут уж мы вам не помощники. Старик, знаете ли, со странностями. Ему надо понравиться.

– Понятно, – без особого энтузиазма кивнул Андрей.

Пока Жанна Петровна продолжала расхваливать Поморцева, Лидия Павловна написала на бумажке его телефон и протянула Андрею. Поблагодарив музейных див за добросердечие, Андрей и его спутница покинули обитель истории.

24.

На улице было мрачно и холодно. Погода опять безнадежно испортилась. Андрей и Аня зашли за угол музея, чтобы скрыться от пронизывающих до костей порывов ледяного ветра.

– Позвонить? – спросил Андрей.

– Конечно. Еще спрашиваешь! – возмутилась девушка. – Такой ценой добыли телефон. Тебе к врачам надо, в больницу. Это же серьезно. А мы твоими приступами пугаем теток в музеях.

– Потом, – кивнул Андрей, – потом к врачам. Обойдется как-нибудь.

Не слушая возражений Ани, он достал телефон и набрал номер. Ему долго не отвечали. Длинные гудки буравили ухо так, как будто хотели просверлить барабанную перепонку и добраться до мозга. Андрей уже бессильно пожал плечами в ответ на немой вопрос в глазах своей спутницы, когда трубка все-таки ожила скрипучим надтреснутым голосом.

– Поморцев у аппарата, – сказала трубка.

Архаичность  фразы настолько ошарашила Андрея, что он почти испуганно переспросил:

– Николай Сергеевич?

– А тут только один Поморцев, – сердито крякнула трубка.

– Да, да, простите, ради бога, – засуетился Андрей.

– Насчет бога звоните в церковь, – тут же огрызнулась трубка.

Разговор явно не клеился. В любую секунду незримый собеседник мог повесить трубку.

– Простите, пожалуйста, еще раз, – затараторил Андрей, стараясь быстрее изложить суть своего звонка, но от этого только запутываясь в ничего не значащих деталях. – Николай Сергеевич, мы с вами не знакомы. Я даже не из Курска. Но сейчас здесь. Приехал по делам семьи. И мне рекомендовали вас как крупнейшего местного историка и архивиста.

– Кто рекомендовал? – хихикнула трубка. – Эти дуры из музея?

Андрей невольно поперхнулся. Сказать «да» – означало бы назвать милых музейных дам дурами. А это было бы весьма невежливо. К тому же, еще неизвестно, какие у них с Поморцевым на самом деле отношения. Согласие Андрея с такой оценкой их умственных способностей могло только разозлить старика. Но отрицать их помощь тоже было глупо.

– Музейные специалисты, – выжимая максимум красноречия из своей больной головы и стараясь при этом обойти острые углы, поспешно продолжил Андрей, – весьма высокого мнения о ваших познаниях. Но не только они…

– Кто же еще? Кто вообще в наше время интересуется историей? Мальчишки на соседней улице? – затрещала трубка. – Тут ко мне как-то приходили двое. Нам, говорят, надо реферат по истории написать. О старом Курске. Училка задала. Чтобы нам, говорят, парашу не схлопотать. Вы, говорят, там раскопайте чего-нибудь… Как же они выразились? Ах, да! Раскопайте, говорят, нам чего-нибудь прикольное. Вам, молодой человек, тоже нужно прикольное?

– Нет, – буркнул Андрей, все более раздражаясь.

– Ах, нет? – иронично удивилась трубка. – А чего же тогда?

– Меня, как я уже сказал вам, интересует история моей семьи…

– Так по семейным вопросам надо обращаться в отдел ЗАГС, – отрезала трубка, явно не склонная к дальнейшим дискуссиям.

Разговор расклеился окончательно. Сейчас Поморцев бросит трубку. И что тогда? Звонить ему еще раз будет нелепо. Первое впечатление – самое сильное. А он Поморцеву явно не понравился. И что делать? Валиться с сердечным приступом на ступеньках под дверью Поморцева и ждать, что старик смилостивится? Впрочем, на каких ступеньках? Ведь они даже не знают его адреса. Этот телефон – их единственная ниточка, которая может привести их к краеведу. И Андрей сам вот-вот бездарно ее порвет. Потому что у него не получается убедить Поморцева в необходимости встречи. Никак не получается. Кстати, и сам Поморцев мог бы быть немного вежливее. И даже не немного, а гораздо вежливее. В музее, например, их встретили совсем не так. Зачем же сразу воспринимать Андрея, как своего личного врага?

Ощущение того, что терять уже нечего, смешанное со все возрастающим раздражением по отношению к обладателю скрипучего голоса, неожиданно придало Андрею уверенности в себе. Собственно говоря, чего он ублажает этого старикашку? Чего он перед ним прогибается? Не хочет помочь? Да и черт с ним. Но пусть так и скажет. Без чтения морали о школьниках-двоечниках.

– Николай Сергеевич, – начал Андрей твердым и деловым тоном, – я вам не школьник с парашей по истории. Я понимаю, вам надоели бесконечные просьбы помочь. И вы не обязаны мне помогать. Мы не знакомы. Наверное, я отрываю вас от важной работы – той, которая интересна вам самому.

Андрей сделал небольшую паузу, ожидая, что в трубке раздадутся короткие гудки. Но трубка молчала.

– Я все понимаю, – продолжил он. – С другой стороны, те обширные материалы, которыми, как мне сказали, вы располагаете, обязывают вас. Нет, не с юридической точки зрения, а с моральной. Вы должны делиться своими знаниями.

– А я все свои архивы завещал музею, – хихикнула трубка. – Вот помру, пусть они ими делятся направо и налево.

Чувствуя, что разговор вновь выходит из-под его контроля, Андрей пошел ва-банк.

– Николай Сергеевич, – продолжил он, – я не смею загружать вас работой и просить, чтобы вы искали сведения о моих родственниках без всякой надежды на положительный результат. Но если вам случайно что-то о них уже известно, скажем, вы наткнулись на упоминания о них в процессе каких-то других исторических исследований, то для вас не составит большого труда пересказать мне это. Давайте договоримся так: я сейчас назову того из своих предков, чью судьбу мне особенно хотелось бы проследить. Если вам ничего не известно об этом человеке, я больше вас не побеспокою. Но если вы что-то о нем знаете, вы поделитесь со мной своими сведениями. Договорились?

– Давайте попробуем, – хмыкнула трубка чуть-чуть более приветливо, чем раньше.

– Отлично, – Андрей почувствовал, что завладел инициативой. – Мне нужна любая информация о Прове Киржакове, возможно – Прове Холопове. По моим расчетам, он родился…

– …в одна тысяча восемьсот двадцать втором году, – прокрякала трубка.

– Так вы о нем знаете? – не веря собственной удаче, воскликнул Андрей.