Он вскочил со стула и недоверчиво улыбнулся:

   - Артис... Вы... Спасибо, это невероятно... Я сделаю все возможное, чтобы исправить...

   - Довольно. Иди и работай.

   Он еще несколько секунд постоял молча, а потом, пятясь к выходу, вдруг сказал:

   - Я уверен, Артис, в прошлой жизни вы были каким-нибудь святым или пророком.

   Осторожно прикрыв за собой дверь, он покинул мой кабинет. Меня продолжало мутить и корежить. Святым? Пророком?... Если бы он только мог видеть мир как я. Для него прошлые жизни были не более чем присказкой, которой иногда приятно украсить свою речь.

   Я снова закурил - сигарета тряслась в моей руке. Сосредоточиться на работе было невозможно. Эта мощная регрессия полностью выбила меня из колеи. Несколько минут я сидел в прострации, пока зажужжавший телефон не вернул мне способность здраво рассуждать.

   - Да? Марианна?

   - Здравствуйте, Артис. Я хотела спросить, когда можно будет вас побеспокоить? - она говорила тихо и очень осторожно.

   - Побеспокоить? - я глубоко вздохнул и окончательно пришел в себя. - Да, разумеется. Сегодня пятница. Думаю, что мне удастся освободиться пораньше. Можете подъехать ко мне домой часов в шесть. Или, если есть желание, могу встретить вас где-то возле метро, а потом уже вместе поедем ко мне. Так как?

   - Лучше я сама... - она сделала паузу. - Если вы не возражаете... Я сама доберусь до вашего дома.

   Думаю, ей показалось, что пять минут езды в моем автомобиле скомпрометируют ее честное имя. Жаль, я не видел в этот момент выражения ее лица - это могло бы быть забавно.

   - Как хотите. Итак, до вечера.

   Я отложил телефон в сторону и задумался. Марианна... Ее история в принципе была банальна. Со мной это происходило уже не раз, а потому я легко мог прогнозировать, что нас ожидало. Конечно, будет несколько долгих вечеров, насыщенных разговорами, не обойдется без пары-тройки открытий, которые она сделает с моей помощью. Затем, когда придет время для переосмысления своей жизни, бедная Марианна поймет, что ее муж абсолютно ей не нужен, а потом... Она разочаруется в том, что раньше идеализировала и, наоборот, начнет превозносить то, что отрицала.

   Мне стало душно. Встав из-за стола, я настежь распахнул окно, позволив ветру растревожить мои бумаги.

   Хотя... Я снова увидел перед собой ее заплаканное лицо. Может быть, будет нечто такое, что заставит меня удивиться? В конце концов, всего предвидеть я не могу. И это прекрасно, потому что иначе меня одолела бы скука. Что ж, подождем вечера. Хорошо бы он оказался богат сюрпризами.

   * 13 *

   В моей тибетской клинике царил переполох - директрисе с утра пришла в голову идея заняться глобальным проникновением в средства массовой информации. Она позвонила на телевидение, связалась с несколькими каналами, и должно быть посулив им кругленькую сумму, добилась того, что кроме большого интервью, ей обещали еще и выступление в какой-то утренней оздоровительной программе. Меня все это не особенно волновало - в обед ко мне должна была заехать дочка, и поэтому я побыстрее отпустил одного из своих старинных пациентов, который в этот раз посетил меня с обострением весеннего гастрита.

   - Алло, ты подъехала? - я вышел на залитое солнцем крыльцо и позвонил Марианне.

   - Папуль! Я здесь, - она выскочила из-за угла и побежала мне навстречу.

   Мы обнялись. Какая она все-таки красавица. Такая тоненькая и нежная. Я провел рукой по ее пушистым волосам:

   - Ты прекрасно выглядишь. И эта дорогущая куртка тебе идет.

   - Спасибо пап, - она улыбнулась и почему-то тяжело вздохнула.

   Меня это обеспокоило - может быть она плохо себя чувствует? Я взял ее под руку и повел в сторону скамейки, затененной елочными лапами.

   - Давай посидим минутку. Поговорим, - вытащив из кармана сложенную вчетверо газету, я распотрошил ее и расстелил на лавке. - Почему ты такая грустная? У тебя что-нибудь болит?

   Она как маленькая уткнулась мне в плечо:

   - Душа. У меня все время болит душа. И никто не может мне помочь, даже ты.

   - Ну, о чем ты говоришь, солнышко мое? - я обнял ее за плечи. - Разве у такого гармоничного создания могут быть какие-то болезни, плохое настроение? Ведь ты вся светишься, как эти лучи. Марианна? Что же такое с тобой случилось?

   - Я не знаю, - она отодвинулась и взлохматила волосы. - Ведь ты считаешься хорошим врачом, правда?

   - Хорошим врачом? Конечно, - папа удивленно взглянул на меня.

   Я зря задала ему этот вопрос. Вдруг он подумает, что я сомневаюсь в его профессионализме. Надо что-то сказать, чтобы его не обидеть:

   - Папуль, я имею ввиду, что ты лечишь самые разные болезни, правда?

   - Ну, да. Ты же знаешь.

   - Тогда скажи мне, почему ты не можешь исцелить мое бесплодие?

   Трудно обсуждать с родным отцом такие вопросы. Но он же самый лучший доктор в этом городе, а может быть и не только в этом.

   В ответ он погладил меня по голове:

   - Дочка, понимаешь... На это иногда нужно время. Я же даю тебе порошочки. Потом мы проведем с тобой еще один курс. И, может быть, осенью наконец случится то, чего мы все так давно ждем, - он улыбнулся и у меня на душе стало как-то тепло и спокойно.

   Он не может ошибаться. Если папа сказал, то так и будет. И зачем я ходила вчера к этому Артису? Да еще напросилась к нему сегодня вечером? Глупо. Очень глупо. Надо перезвонить и все отменить. Я положила голову отцу на плечо. Он чмокнул меня в макушку:

   - Пойдем пообедаем в нашей столовой?

   - Да... - я кивнула, но продолжала сидеть.

   Мне не хотелось вставать с этой лавки. Здесь было так хорошо, под сенью пахучих хвойных веток. И почему Артис сказал, что папа ошибочно считает себя врачом? Наверное, он просто хотел меня шокировать. Кажется, он вообще это любит.

   - Пап?

   - Что, милая?

   - А бывает, что мужчинам нравится эпатировать женщин?

   - Конечно, а почему ты спрашиваешь? - я приподнял ее за подбородок. - Кто тебя так взволновал? Твой Макс?

   - Нет, что ты... - она потупилась и замолчала.

   - Ну, так как? Пойдем, поедим? - я понял, что все ее переживания не более чем облачко, набежавшее в летний полдень на солнце. Что-то видно примерещилось моей дочке, вот она и опечалилась. Встав со скамейки, я подал ей руку, - Идем?

   - Да, пап. А то мне еще на работу возвращаться.

   Мы вошли в фойе клиники и, поднявшись на второй этаж, пристроились в хвост небольшой очереди. Здесь очень хорошо кормят. Поэтому я стал иногда приглашать Марианну пообедать. Ей здесь совсем недалеко ехать. Каких-то десять минут - и, вот, она уже вместе со мной.

   Нагрузив себе полные подносы всякой всячины, мы сели за столик возле искусственной пальмы. Я набросился на куриный бульон и молча поглядывал на дочку, которая как-то с неохотой смотрела в свою тарелку.

   - Знаешь, пап... - сказала она, тихо позвякивая ложкой по фарфоровой выщерблине. - Я познакомилась с одним... С одним врачом, который умеет видеть причины. Он тоже обещал мне помочь. Это странный человек. Он рассказал мне такие вещи, о которых никто не мог даже догадаться. Ты в такое веришь?

   Я перестал есть. Что еще за человек? Это наивное дитя впуталось в какую-то историю?

   - А откуда ты его узнала? Марианна! Объясни-ка мне все по порядку, - я сделал строгое лицо, чтобы она не решилась скрывать от меня подробности.

   - Мне рассказала о нем Инна. Помнишь, та девушка, с которой я познакомилась несколько недель назад на одном дне рождения? Ну, я же говорила тебе...

   Меня вдруг так расстроило то, что папа совсем ничего не запомнил из моих слов. Как он так мог? Ведь это было совсем недавно.