Я еще не вставала с постели, в которой провела последние шесть ночей, открывая каждое утро глаза и задаваясь вопросом не сон ли это. Сегодня утром солнце озаряет спальню Сент-Клэра, и я наблюдаю, как моя любовь, мой возлюбленный, мой чертовски горячий бойфренд запахивает на груди рубашку. Когда я проснулась, он уже успел надеть штаны, так что я пропустила зрелище его симпатичной обнаженной задницы, разгуливающей по комнате, но я прощаю его, ведь он принес мне в постель горячую дымящуюся чашку кофе и газету. В его предусмотрительности нет ничего нового, но я чувствую, будто сейчас узнаю его настоящего без каких-либо притворств.

Единственное, о чем я беспокоюсь – не сожалеет ли он о том, что отказался от своей преступной жизни? А что, если появится новое дело, и он просто не сможет сдержаться, чтобы не погрузиться в это вновь?

Он ловит мой взгляд и улыбается.

– Даю пенни за твои мысли.

– Ты уверен? – выпаливаю я.

– В том, что ты самый красивый арт-консультант в Лондоне? – говорит он, подходя ко мне и целуя в губы. – Да.

Я могла бы пустить все на самотек, но мне нужна уверенность.

– Нет, я имею в виду… в своем решении.

Он смеется.

– Знаю, Грэйс, и да, я уверен. Даже больше, чем уверен, вообще-то. Твое присутствие в моей жизни – это самое важное. – Он приподнимает одеяло и одобрительно кивает на мое полуобнаженное тело. – А твое присутствие в моей постели идет под номером два. – Он целует меня в лоб, а затем смотрит мне в глаза. – Понятно?

– Понятно, – киваю я, чувствуя себя лучше.

– Не забудь, что и тебе тоже надо подготовиться, – говорит он. – Нас ждет большой день.

Два часа спустя я иду с Сент-Клэром рука об руку через ярко-зеленую лужайку. Сегодня день Королевских скачек в Аскоте и, похоже, это самое важное мероприятие для высшего общества в сезоне, из-за чего я наряжена в коктейльное платье и каблуки, которые вязнут в идеально подстриженном газоне. Над выбеленными скамьями трибун находятся частные ложи, куда мы и направляемся, ряды кресел выстроились перед прекрасно подготовленным газоном. Безупречно оборудованный ипподром огорожен белыми металлическими перилами, а воздух буквально наполнен предвкушением.

Думала, что буду чувствовать себя расфуфыренной, но эта толпа представляет собой сливки общества. Присутствуют даже члены королевской семьи. Сент-Клэр сказал, что они часто посещают это мероприятие, и я с волнением ищу глазами ее Величество или одного из принцев. Мимо нас проходят мужчины в костюмах, держа под локоть женщин в шелковых платьях и перчатках. Не могу избавиться от ощущения, будто я Золушка на балу.

– Почему эти скачки такие экстравагантные? – спрашиваю Сент-Клэра. – И почему на большинстве женщин такие гигантские шляпы?

Сент-Клэр смеется.

– Британские традиции – странная и удивительная вещь, – объясняет он. – Полагаю, просто, так они всегда поступали.

Мы входим в частную ложу, уже заполненную многими из коллег Сент-Клэра в сфере финансов, топчущимися на месте или слоняющимися по периметру вместе со своими женами и детьми. Даже на малышках надеты платья и колготки, а на мальчиках – маленькие полосатые костюмчики с подтяжками, как у Кристофера Робина[1].

– Это моя девушка и восхитительный арт-консультант Грэйс Беннет, – представляет меня Сент-Клэр, и от этих слов я чувствую, как меня обдает жаром.

Все его сотрудники вежливы и любезны.

– Как вам нравится Лондон? – спрашивает один, а другой интересуется, что я думаю по поводу новой выставки древностей в Британском музее.

– Мне понравилось, – восторгаюсь я, и следующие пять минут мы беседуем об искусстве, пока не возвращается Сент-Клэр, чтобы «украсть меня», будто я на выпускном. С каждой беседой, каждым малейшим одобрительным жестом Сент-Клэра и его коллег, я все больше и больше ощущаю, что нахожусь на своем месте. Мне бы удалось вписаться еще больше, если бы я надела шляпу с широченными полями и огромным кружевным цветком сбоку.

– Видишь того скакуна под номером 458? – Сент-Клэр указывает на трек, где начали собираться лошади. – Это потенциальный победитель. Его зовут Лютик, – говорит он, и я смеюсь. – Он самый быстрый чистокровка в стране.

– Для меня он выглядит, как обычная коричневая лошадь.

– Просто у тебя не наметан на это глаз, – дразнит Сент-Клэр.

Я одариваю его кокетливой улыбкой.

– Мой глаз наметан для другого.

– На качественные произведения искусства, насколько мне известно, – произносит голос позади меня, и я вижу, как выражение лица Сент-Клэра становится яростным быстрее, чем эти лошади могли бы сделать круг. – Привет Сент-Клэр, старый друг.

Сент-Клэр напрягается.

– Спенсер Кроуфорд, – произносит он с явным презрением. – Ты знаешь, что мы никогда не были друзьями.

Я разворачиваюсь и вижу перед собой того же мужчину, с которым мы столкнулись в ресторане пару недель назад, того же самодовольного рыжего ублюдка, который обманом лишил семью Сент-Клэра их ценной картины Арманда. Он, как назло, продолжает вновь и вновь появляться на глазах.

Кроуфорд взрывается неприятным смехом.

– Туше, мужик. Ты меня подловил.

– Сэр? Мистер Кроуфорд, сэр? – робкая молодая женщина стоит за ним, держа на руках маленькую собачку, сгибаясь под тяжестью большой сумки для ноутбука и доски-планшета. Она выглядит бледной, напуганной, и явно одетой слишком просто, из чего я полагаю, что эта девушка его служащая. Бедняжка.

– Что такое, Натали? – огрызается он, даже не обернувшись. Собачка скулит.

– У вас новое сообщение от директора…

– Шшш! – обрывает он ее. – Сколько раз я тебе говорил не передавать мне содержание моих сообщений на людях? – ругается он, а песик продолжает скулить. – И заткни эту чертову собаку!

Она выглядит растерянной и выравнивает свои очки. – Но сэр…

– Заткни ее, – ухмыляется он. – Если не можешь молча делать свою работу, я найду того, кто может.

Натали издает всхлип подобно собачке, но не произносит ни слова. Я одариваю ее сочувствующим взглядом, но она быстро отводит глаза, краснея.

Кроуфорд вновь поворачивается к Сент-Клэру.

– Выпускаешь сегодня лошадь на поле?

Сент-Клэр отрицательно качает головой, его челюсть напрягается.

– А я – да, – говорит Кроуфорд. – Хочешь заключить дружеское пари, несмотря на то, что мы не были друзьями? – Он разражается очередным ужасным смехом, от которого мне хочется поежиться.

Сент-Клэр холодно улыбается.

– Не с тобой.

– Учишься на ошибках своего отца, да? Уважаю.

Это удар ниже пояса, и я чувствую, как Сент-Клэр еще сильнее напрягается. Я беру его за руку.

– Я бы что-нибудь выпила, Чарльз, – говорю ему, игнорируя Кроуфорда. – Пойдем.

Я буквально утаскиваю Сент-Клэра, у него в глазах такой взгляд, будто он хочет одним ударом вырубить Кроуфорда, и, хотя, я бы его не винила за это, но такого рода внимание – последнее, что нам нужно.

Как только мы отходим на безопасное расстояние, Сент-Клэр протяжно выдыхает.

– Прости, – произносит он, оглядываясь на Кроуфорда, ругающего свою несчастную помощницу.

– За что? Он мудак.

Сент-Клэр издает резкий смешок.

– Хотелось бы мне, чтоб он был только таким. Но он к тому же еще и хитрый. Именно так он добивается успеха: находит слабости у своего оппонента, а затем использует их, чтобы одержать вверх.

– Так он поступил с твоим отцом? – осторожно спрашиваю я.

Сент-Клэр кивает.

– Все знают, что у моего отца проблемы с азартными играми. Джентльмены в городе не приняли бы его ставки, но Кроуфорд не джентльмен. Он позволил ему все сильнее и сильнее увязнуть в долгах, пока не дошло до отчаянных мер.

– И украл картину твоей матери, чтобы с ними расплатиться, – закончила я, чувствуя прилив гнева.

Сент-Клэр приосанивается.

– Это все в прошлом. Не позволяй ему испортить нам день. Как насчет выпить?

– Звучит заманчиво, – я слегка целую его в щеку. – Увидимся у бара. А где дамская комната?