– Не могу описать, как приятно ощущать, что больше не нужно ничего скрывать, что могу разделить с тобой эту часть меня – позволить увидеть себя полностью, каков я есть, а не только публичную сторону, которую изображаю перед всем миром. – Он берет мою руку. – Ты так меня осчастливила, Грэйс.

Я сжимаю его руку.

– А ты осчастливил меня. Показал, какой может быть жизнь, когда живешь ею по полной. Спасибо тебе.

Я осознаю, как мне повезло, что познала радость найти человека, который получает удовольствие от тех же вещей, что и ты, который полностью, до глубины души тебя понимает.

Сент-Клэр поднимает свой бокал.

– За нас.

– За приключение, – говорю я.

– За этот вечер, – Сент-Клэр подмигивает мне точно так же, как в день нашего знакомства, пока мы чокаемся бокалами и пьем за наше будущее.

Глава 9

Квартира, которую Сент-Клэр снял для нас, просто восхитительна: в ней много французского антиквариата, удивительно высокие потолки, кремовые шторы и стены цвета «утиное яйцо»[3]. Но на этот раз я не акцентирую свое внимание на стенах, украшенных произведениями искусства, или на невероятных панорамных видах города. Сегодня все внутри меня скручивается от нервов из-за предстоящего дела.

Кража картины Кроуфорда.

Мы оба переоделись для важного вечера в черные брюки и куртки. Чувствую себя, словно Тринити из фильма «Матрица», готовая к действию.

– Ты как милая маленькая воровка-домушница, – шутит Сент-Клэр. Он склоняется над кучей чертежей и карт, разложенных на столе, и еще раз перепроверяет свой план.

Я доверяю ему планирование кражи, но все же нервничаю, особенно насчет того, чтобы не попасться на видео. После той ночи, когда Леннокс барабанил в нашу дверь, мне хочется быть уверенной, что никаких улик не останется.

– Как мы пройдем мимо камер слежения? – спрашиваю я. – Они повсюду.

Сент-Клэр ухмыляется.

– Нет нужды волноваться из-за них. У меня есть компьютерная программа, которая перехватит камеры наблюдения и будет прокручивать одно и то же видео. Они не увидят, как мы входим или выходим.

Я улыбаюсь.

– Умеешь ты сказать что-нибудь приятное.

Он посмеивается и жестом подзывает к себе.

– Смотри, – говорит он, указывая на карту галереи. – Картины будут вот тут, в демонстрационной комнате, где они хранят их после распаковки. – Он проводит пальцем по линии. – Это маршрут ночной охраны, но сегодня будет важный футбольный матч, так что они будут отвлечены. Полагаю, что патрулировать будут лишь во время перерывов и между таймами, если вообще будут. В галереях вроде этой по ночам не наблюдается особой активности, и они не будут ожидать воров.

– Ты думаешь обо всем, – говорю я, качая головой.

– Это не первое мое родео, – подмигивает он, будучи совершенно расслабленным и уверенным, затем собирает маленькую сумку и перекидывает ее лямку наискосок через грудь.

Но для меня оно первое. Мне остается только положиться на опыт Сент-Клэра и надеяться на удачу.

Мы паркуемся на тихой улочке в паре кварталов от галереи. Ночь стала дымчато-черной, а огни размывает спустившаяся на город низкая облачность, которая также затуманила свет звезд. Сент-Клэр открывает дверцу со своей стороны и выбирается из машины, после чего склоняется к открытому окну и целует меня в щеку.

– Оставайся здесь и не высовывайся, будь готова уехать по моему сигналу.

О, черт, нет.

– Что? Я иду с тобой.

Он хмурится.

– Это слишком опасно, Грэйс. Я не могу рисковать, вдруг с тобой что-то случится.

– Тогда зачем позволил мне приехать? – спрашиваю я, чувствуя странную обиду. – Я была в этом с самого начала. Это была моя идея!

Сент-Клэр похоже колеблется.

– А что если тебя поймают? Вся твоя жизнь на кону.

Я проявляю твердость.

– Это мой риск, и я хочу принять его.

Он смотрит на меня, будто пытается оценить, как сильно я буду настаивать.

– Ладно, – смягчается он и протягивает мне маленький наушник и микрофон из сумки. – Вставь в ухо, чтобы мы могли общаться. – Он вставляет наушник, и я повторяю за ним, после чего мы тихо выскальзываем из машины и растворяемся в ночи.

– Просто веди себя непринужденно, – шепчет Сент-Клэр, пока мы шагаем по улице, словно направляемся куда-то, затем замедляем шаг, чтобы прислушаться, когда он вскидывает голову.

Сделав круг, мы оказываемся на улочке у заднего входа в галерею. Погрузочная платформа, увиденная нами днем изнутри, сейчас окутана абсолютной тишиной и темнотой.

Сент-Клэр выставляет руку, останавливая меня.

– Подожди.

Он достает из кармана высокотехнологичное устройство размером с мобильник и что-то нажимает на экране.

– Это устройство воздействует на камеры слежения. Видишь? – На экране изображены черно-белые кадры под немыслимыми углами – коридоры и двери, территория снаружи здания и пустая улица перед нами.

– Теперь просто зациклим то, что видят камеры… – Сент-Клэр нажимает на несколько кнопок. Я не вижу каких-либо изменений: переулок все еще виден на камере наблюдения.

– Ладно, пошли. – Он берет меня за руку и направляется к зданию, но я отступаю.

– Откуда ты знаешь, что это сработает? – спрашиваю я в панике. – А что если что-то пойдет не так?

– Я уже делал такое раньше, – убеждает он. – Все сработает. Но если ты хочешь подождать в машине…

Я собираюсь с силами.

– Нет, я все еще в деле.

Мое сердце колотится со скоростью миллион миль в минуту, когда мы выходим из тени, двигаясь к дверям. Сент-Клэр снова показывает мне экран: на камерах по-прежнему прокручиваются одни и те же кадры. Кто бы ни следил за монитором, для него мы совершенно невидимы.

Делаю глубокий вдох, стараясь расслабиться.

Сент-Клэр уже делал это, возможно, дюжину раз. Мне нужно ему верить.

Меня накрывает осознание иронии происходящего: то, из-за чего я не доверяла ему раньше, сейчас единственное, что мне нужно – его навыки вора, быстрое мышление и способность выкручиваться из любой передряги.

Мы быстро идем к маленькой двери, которая соседствует с большими гаражными воротами погрузочной платформы. Сбоку охранная панель доступа, и, к счастью, у нас есть пропуск. Я ощущаю гордость за то, что смогла сегодня отвлечь внимание, а тем временем Сент-Клэр проводит картой, и загорается зеленая лампочка. Он приподнимает брови и толкает дверь. Мы внутри.

В здании темно, а вдоль стен горят лишь несколько аварийных огней. Тихо, словно мыши, мы проскальзываем в коридор, медленно двигаясь в темноте. Мы почти на середине пути к главной экспозиции, когда неожиданно в коридоре раздается звук шагов.

Я замираю, а кровь в моих жилах холодеет, но Сент-Клэр даже ухом не ведет. За долю секунды он начинает действовать с кошачьими рефлексами: тянет меня назад, вжимая наши тела в стену.

– Шшш, – шепчет он мне на ухо. – Расслабься.

Я заставляю себя дышать тише, пока в паре футов от нас по коридору перпендикулярному нашему мимо не проходит свет от фонарика. Когда шаги стихают, Сент-Клэр жестом говорит мне оставаться на месте.

– Схожу проверю будку охраны, – шепчет он. – А ты не двигайся и жди, пока я не позову тебя в наушник. Ладно?

У меня все обрывается внутри от мысли, что останусь тут в одиночестве, но я заставляю себя кивнуть.

– Скоро вернусь.

Он крадется за охранником, следуя за ним из-за поворота вне поля зрения. Секунды тянутся невыносимо долго, а я стою в одиночестве в темноте. Мое сердце так грохочет, что уверена, любой сможет услышать его стук на другом конце здания.

Что ты творишь, Грэйс?

Я игнорирую сомнения и стараюсь сфокусироваться на собственном дыхании, пока наконец в моем наушнике не раздается потрескивающий голос Сент-Клэра, отчего я подскакиваю.