— …и тем самым проиграем пари. Мы должны доставить машину в Копрживнице в нетронутом виде. А здесь нам пришлось бы вытаскивать мотор, сцепление и задние полуоси. Все это намеревались сделать на заводе в лаборатории…

Даже если бы мы захотели примириться с мыслью о ремонте, нужно было рассчитывать только на столицу. Без оборудованной мастерской о сложном демонтаже нечего было даже и думать. Следующим городом на нашем пути был только Тапачула на мексиканской территории. Но за Тапачулой насовсем кончается труднопроходимая высокогорная местность и плохие дороги. Путь до самой столицы Мексики можно преодолеть без первой скорости. Ведь у нас есть точная диаграмма высот.

— Чтобы трогаться с места, нам вполне достаточно будет второй!

— Хорошо! Ничего демонтировать не будем. Бог знает, сколько нам пришлось бы тут проторчать в ожидании, пока подойдут запасные части. За это время мы давно уже будем в Мексике. Не вскрывая мотора.

Решено.

Теперь нам оставалось только одно: ждать, когда на дороге появится первый грузовик.

— Слушай… что-то едет…

— Ну что ты, откуда! Ведь мы ждем всего час. Это значит, что мы должны были обогнать машину где-то за Чимальтенанго.

Снова послышался сигнал, на этот раз близко. А спустя некоторое время из-за поворота появился тяжелый грузовик.

— Какой черт воткнул вас как раз сюда, в самую серпентину! — зашумел еще издали шофер. — Как я буду вас объезжать? Не могли…

— Не могли, не сердитесь, пожалуйста. У нас неисправна коробка скоростей.

— А, ну тогда другое дело. Не нужна ли вам помощь? Что, собственно, у вас случилось?

— Полетела каретка первой скорости. Она сильно изношена.

— А остальные?

— Все в порядке.

— Ничего страшного. Я вас вытащу в гору. Этот чертов подъем кончается меньше чем через километр. А дальше уже сможете сами. Впрочем, я поеду следом за вами, в случае если вы где-нибудь засядете, встретимся. Давайте спустим вашего инвалида сюда, на край серпантины, здесь немного пошире. Я объеду вас и подам машину задом.

— У нас машина изрядно нагружена. Все это в общем весит более двух тонн. Утянете?

— Хоть четыре. У меня коробка скоростей, рассчитанная на горы, плюс демультипликатор. Сюда в горы без этого никто грузовик не пустит. Ну что, поехали?

Спустя четверть часа мы все усаживаемся по машинам, перепачканные и промокшие до костей. Шофер грузовика нажал на стартер, завел машину, воткнул первую пониженную передачу и тронул с моста. Гляди-ка, вот что значит коробка скоростей для гор. Мотор ревет, словно голодны!»! тигр, а машина тащится со скоростью около двух километров в час. Медленно, упорно, словно танк. Если бы снаружи не так лило, можно было бы с удовольствием прогуляться.

Через полчаса самый страшный подъем остался позади. Мы хотим заплатить шоферу за услугу, но он чуть не обиделся.

— Разве вы не помогли бы мне, окажись я в такой каше? Спокойно поезжайте вперед. Через тридцать километров отсюда встретимся на развилке…

— В Энкуэнтрос?

— В Энкуэнтрос. Там небольшой деревянный трактир. Если хотите, подождите меня там. А пока можете спокойно поесть.

Еще часа полтора нас сопровождал ливень и бешеная пляска стрелки высотомера. Вверх-вниз, вверх-вниз, без надежды на то, что когда-нибудь это кончится. На второй скорости мы еле-еле дотянули. Приехали уже в сумерки.

Спустя чае под окнами послышался шум мотора грузовика.

— Ну как, обошлось? — обратился к нам шофер, явно будучи в хорошем настроении, привыкший к тому, что езда в горах — это не игра в бирюльки.

— Остаток пути кое-как выдержали. А вот что будет дальше? Ваши barrancas, те, что на карте, никак нам те нравятся!

— Как раз об этом-то я и хотел с вами поговорить. Ехать так дальше вам нельзя. Я знаю эту дорогу как свои пять пальцев. До Таначулы в Мексике вам осталось ровно двести тридцать три километра. Но дорога — гора на горе. Смените сперва каретку, в противном случае не стоит даже и пытаться ехать. Первая скорость вам понадобится как при подъемах, так и при торможении на спусках. Второй здесь не затормозите.

— Запасная каретка не дойдет сюда и за месяц. Да и ждать столько времени мы не можем. Посоветуйте-ка лучше, не сможет ли кто-нибудь помочь нам в самых трудных местах так, как это сделали вы?

— На помощь там не рассчитывайте. Лично я со своей машиной на это не решился бы. Там уйма неогороженных поворотов. В некоторых местах они не шире трех метров, а сейчас они будут скользкие как змея. Буксиром вас можно на каком-нибудь из узких поворотов совсем стянуть с дороги. Тогда уж вас никто не найдет…

— Значит, нам ничего не остается делать, как взвалить нашу машину на грузовик и везти ее двести километров.

— Или ждать запасную каретку и ремонтировать…

— Этого мы не можем сделать. Завод хочет произвести весь ремонт у себя на месте.

Шофер некоторое время раздумывал, а потом вдруг сказал:

— Miren, muchachos. Сейчас, ib период дождей, нам особенно торопиться некуда. Заплатите <мне за бензин, за масло и сколько-нибудь сверх того, и я довезу вас до Таначулы.

— Сколько времени на это понадобится?

— На этой дороге сильная легковая машина в среднем не превысит тридцати в час. Пожалуй, даже двадцати. Грузовик— этак десять. Через два дня можем быть на месте. Идет?

— Идет!

— Особенно не переживайте, что не едете своим ходом. Все равно в Таначуле я выгружу вас прямо на железнодорожную платформу. Дело в том, что шоссе там кончается совсем. На собственные колеса вы можете стать только в Хучитане…

— Bueno, я вернусь послезавтра, и тогда мы займемся этим делом, я должен разгрузиться внизу. Впрочем… — и Хулио Кахас, который после ужина представился нам, церемонно сообщив свое имя, и чуть стыдливо стал обращаться к нам «сеньорес» вместо прежнего «мучачос», вероятно, потому, что теперь мы стали его клиентами, на минуту задумался. — А что вам, собственно говоря, делать здесь все это время без машины? Загоните ее вон туда под крышу возле бензоколонки, а я скажу Пересу, чтобы он ее покараулил. И можете ехать со мной, не пожалеете. Чичикастенанго стоит того!

Большую радость, чем доставило нам это приглашение, мы получили бы, вероятно, только если бы Кахас каким-нибудь чудом заменил больную каретку здоровой. Ведь Чичи, как называют гватемальцы Чичикастенанго, было включено в нашу программу, но после событий второй половины дня мы уже примирились с тем, что эту подлинную жемчужину гватемальской этнографии мы не увидим. Тягостное ощущение усталости от чрезмерного количества все новых и новых впечатлений, которые валились на нас уже более трех лет, овладело нами. Заплаканное небо и поврежденная машина нагнали на нас вдруг смесь меланхолии и тоски по родине. Скорей бы все это уже кончилось, и домой, домой, домой! Мы чувствовали себя почти так же, как и те, кого мы на протяжении нескольких лет называли земляками, считая свой передвижной домик на колесах частицей хотя и далекой, но совершенно конкретной родины; «татра» не была ни ранчо, ни куском плантации хлопчатника, которые засасывают человека и не выпускают потом из своих когтей.

Слова Кахаса заставили нас встрепенуться и выйти из этого состояния болезненного пораженчества. Печалью «татру» не отремонтируешь и не сдвинешь ни на сантиметр! Почему бы нам два дня не поиграть в туристов, которым мы до сих пор никогда не завидовали? Почему не стать путешественниками, которым даже и во сне не приснится печалиться заботами о том, каким образом они будут двигаться дальше, которые перестали сознавать, что путешествуют-то. собственно, не они, а кто-то за них, и этот кто-то передвигает их с места на место и предлагает их взору то, что пожелает он, а не то, что хотели бы они. Путешественниками, которые, получив купонную книжку с проездными билетами и талонами на питание, изо дня в день позволяют передвигать себя, как фигуры на шахматной доске, а по возвращении самое большее что сделают, это неохотно расскажут, как они были вынуждены целый час ждать, пока этот чумазый недотепа, лежа под автобусом, ремонтировал лопнувшую рессору…