А если учитывать при этом, что редко какой генерал-вояжер возвращается из-за океана без дорогих подарков, то многое не так уж сложно объяснить даже на уровне версии…

А между тем так называемых «нерекламируемых» визитов в США становилось все больше… Потом оказалось, что не только у тех, кто служит на Арбате, это вызывало определенные подозрения. Они были и у людей, которые служили в Ракетных войсках стратегического назначения. Эти люди обратили внимание на то, что и с генералом армии Игорем Сергеевым в бытность его Главкомом РВСН происходили странные метаморфозы именно после визитов за рубеж. И хотя такие выводы, возможно, чисто субъективны, игнорирование их вряд ли приближает истину. Вот что рассказывал обо всем этом генерал-майор Виталий Лысов, служивший в РВСН:

— Люди, близко знающие генерала, приходят к мысли, что переориентировка И. Сергеева произошла после поездок в США. Кстати, он только что (перед повышением в должности, 6 мая 1997 года. — В.Б.), вернулся из Соединенных Штатов. Он там встречался с высокопоставленными политическими и военными деятелями, которые услаждали его слух комплиментами. Газеты отмечали его «высокий профессионализм», «уравновешенность» и «повсеместное уважение» и т. п. Видимо, новые знакомые и убедили выскопоставленного военачальника крепить дружбу через СНВ-2… В связи с последними заявлениями президента в Париже (27 мая 1997 года) о снятии полетных заданий с ракет, возможно, что все идет по заранее разработанному сценарию…

Жесткая позиция Лысова типична для большой части российского генералитета, ревностно и бескомпромиссно реагирующего на все, что может вредить обороне государства…

…Формы поощрения сговорчивых российских политиков, дипломатов, военных специалистов американцы придумывают самые изощренные. Вот, например, им надо было сильно сократить расходы на контроль за испытаниями российских баллистических ракет. На это шли многие десятки миллионов долларов, к этому привлекались тысячи специалистов-элект-ронщиков. Во время испытаний ракет наши специалисты включали мощную аппаратуру глушения, и американцы уже не могли получать телеметрическую информацию, касающуюся параметров нашего «изделия».

Устранить эту проблему американцы решили тогда, когда настало время подписания договора об очередном сокращении стратегических наступательных вооружений. Под их жестким напором в документе и появился специальный пункт, в соответствии с которым Россия обязывалась… не глушить телеметрическую информацию при испытаниях своих ракет.

Через некоторое время вышла специальная директива первого заместителя министра обороны России Андрея Кокошина. Вслед за ней американцы завезли в Россию свою телеметрическую аппаратуру и разместили ее в нескольких пунктах по всему Российскому Северу. Все это предназначалось для того, чтобы считывать телеметрические данные с наших баллистических ракет, запускаемых от Плесецка до Камчатки. Более того, для обслуживания американской телеметрической аппаратуры были привлечены… российские военные специалисты.

Но эйфория американцев от столь царского подарка продолжалась недолго: в нашем военном ведомстве нашлись люди, которые сумели приостановить «разгул» иностранной разведки. Работа американских телеметрических центров стала сворачиваться. И что же? Американцы тут же взвыли. С помощью испытанного приема в виде щедрого гонорара они нашли среди российских журналистов тех, кто стал лить крокодиловы слезы по поводу того, что России-де не держит слово… Одна из таких плаксивых статей появилась, в частности, в газете «Известия». Но почему-то о том, что Москва в данном случае оказалась в явно неравном положении, никто и не заикался… -

Чем чаще я сталкивался с такими и подобными фактами, тем больше Россия напоминала мне богатую дуреху, которую хитрец-барин потихоньку разорял и использовал в самых немыслимых позах…

Ничего так не выжигало душу, как беспомощность при виде того, что страну твою унижают и грабят средь бела дня, но ты ничем не можешь ей помочь…

Включая радио или телевизор, раскрывая газеты в периоды таких российско-американских сделок, я был уже совершенно уверен, что сейчас найду информацию о новых американских инвестициях в нашу экономику или «для для поддержания реформ».

И никогда еще не ошибался…

Один из сложнейших аспектов российско-американских отношений в области сокращения ядерных вооружений — качество взаимного контроля.

Мой сослуживец по Генштабу, не один раз бывавший в США во время инспекционных поездок по ядерным объектам, рассказывал мне, что штатовцы словно в насмешку однажды показали нашим офицерам развалины какого-то завода (не цементного ли?) и утверждали, что именно там производились когда-то ракеты, а теперь их нет…

Однажды в пресс-службу Минобороны обратился военный обозреватель «Независимой газеты» Олег Блоцкий, который просил оказать ему помощь в подготовке материала о том, как российские ядерные инспекторы контролируют производство ракет на военном заводе в штате Юта. То была нормальная журналистская просьба, поскольку группа американских военных специалистов уже длительное время жила и работала на аналогичном российском заводе в Воткинске и не возникало никаких проблем с допуском к ним газетчиков.

Но мои многократные попытки помочь Блоцкому в выполнении редакционного задания ни к чему не привели. И даже после того как несколько специалистов из нашего Национального центра по уменьшению ядерной опасности (НЦУЯО) при Генштабе возвратились из США, их начальники категорически отказались дать хоть какие-то комментарии прессе.

Мне много раз приходилось контактировать с нашими спецами из НЦУЯО и слышать от некоторых возмущение по поводу того, например, что существует немало «моментов несправедливости», которые зафиксированы в текстах договоров по взаимному сокращению стратегических ядерных вооружений. Например, в тексте Договора СНВ-1 есть положения, которые можно трактовать по-разному. Есть там и широкие лазейки для ловкачества, которые во всю мощь стремятся использовать американцы. Например, о том, что подлежат сокращению их самолеты (носители ядерного оружия) типа В. Но если же эти самолеты находятся в стадии испытаний или реконструкции, то под статью Договора о сокращении они уже не попадают.

Тот, кто внимательно следит за ходом реализации российско-американских договоров по обычным и ядерным вооружениям, тот не мог не обратить внимания на то, что количество инспекций, которые американцы проводят в России, почти в 2 раза превышает количество наших проверок на территории США. Например, по СНВ-1 это соотношение выглядело одно время как 105 (в России) и 76 (в США). Чем же вызвано столь явное «превосходство» США?

Однажды я обратился к специалистам Центра по уменьшению ядерной опасности при Генштабе с вопросом о сути такой «несправедливости». Мне было сказано просто и ясно: «А у нас ракет больше, потому и проверок тоже».

Вроде бы все логично. Но это — на первый взгляд. И это только половина правды.

С самого начала взаимных проверок их результаты в России стали «закрытой» темой. И это не могло не настораживать. Там, где «закрытость», там всегда много грязи. И всегда — много вопросов, на которые очень трудно получить ответы. Например, если количество проверок в России почти вдвое больше, чем на территории США, то неужели у нас и ракет вдвое больше? А ведь можно рассуждать и так: «Значит, мы и ракет сокращаем вдвое больше».

Внятных ответов на эти вопросы многочисленные российские и иностранные журналисты от нашего Генштаба не получали. Думаю, что и сейчас это не удастся. Кругом — «химия».

Пока идут взаимные проверки сокращаемых ракет, одновременно вводятся в строй новые, более современные. Договор не закрывает возможности дальнейшего развития и совершенствования СНВ. Россия со дня вступления в силу Договора СНВ 1 (в декабре 1994 года) ввела в строй 66 пусковых установок межконтинтальных баллистических ракет (МБР). Американской стороной были введены в строй 144 пусковые установки (ПУ) баллистических ракет на подводных лодках (БРПЛ), 15 тяжелых бомбардировщиков (ТБ), а также переоборудовано 70 ПУ МБР…