— Так это же Лариса Орехова! — воскликнул он. — Действительно, муж поймал ее с другим. И, точно, ушел. Она осталась одна. Правильно, у нее — машина.

— А где ее дача находится? — спросил Лисаускас.

— Вот этого не знаю, но я мигом…

— Нет, нет, спасибо, товарищ лейтенант, — не надо. Пока не трогай ее. Мы это сделаем иначе. Зайди ты лучше к родителям Шубака и, не показывая какого-либо интереса к их сыну, побеседуй по душам.

Участковый ушел. А Лисаускас не скрывал своей радости. Наконец-то установлена женщина, которая прячет Шубака!

Сейчас нужно выяснить, где находится ее дача, и приступать к операции по задержанию преступника. Было известно, что Шубак человек по натуре очень жестокий и с придурью. Наверняка, имея оружие, он применит его и попытается скрыться.

Лисаускас пригласил к себе группу оперативных работников и поручил им не спускать глаз с Ореховой, установить, где ее дача, сообщить, когда она поедет туда. Затем он отпустил их и повернулся к Ветрову. Игорь Николаевич стоял у окна, и, что-то мурлыча себе под нос, улыбался.

— Ты что улыбаешься?

— Считалочку вспомнил.

— Какую?

— Про Бориса и Ларису.

— А ну тебя! — махнул рукой Лисаускас. — Опять эта чепуха!

— Нет, дорогой, не чепуха! Это дети, наверное, сочинили. А они часто мудрые вещи придумывают. Лично меня эта считалочка успокаивает. Хочешь, научу?

Оба расхохотались…

Сходи в ресторан

Майский при очередной встрече со Скаловым передал ему приказ Матвеева: постараться попасть вместе с Николаевым в ресторан.

— Понимаешь, — разъяснял Александр, — приказ заместителя начальника управления. Такое решение принято на совещании у генерала. Конечно, риск некоторый есть. В ресторане ты можешь встретить кого-либо из знакомых. Но, с другой стороны, и без риска не обойдешься. Ты сможешь познакомиться с его дружками. Это нам сейчас крайне необходимо. Так что, Вася, иди в ресторан, гуляй. А мы подстрахуем. Имей в виду: администратор ресторана — надежный человек, можешь к ней обратиться. Она хорошо знает в лицо Николаева. Ну, пока!

Они разошлись. Скалов, решив, что он может обойтись и без помощи Горелова, направился к проходной завода, где работал Николаев. Было около семнадцати. Значит, Николаев скоро появится. И действительно, ровно в семнадцать он вышел. Скалов перебрался на другую сторону улицы и двигался с ним параллельно. Через два квартала Василий ускорил шаг, обогнал Николаева, снова перешел на противоположную сторону улицы и двинулся навстречу ему.

— А, Леня! Привет! Откуда так прешь? — разыграл Скалов неожиданную встречу.

— Привет! С работы иду. Иду и думаю о тебе. Хотел зайти к Сашке. Понимаешь, у нас суббота будет рабочей, и у меня нет возможности сделать кое-какие штучки.

— Хорошо. А чем ты сегодня занимаешься?

— Пойду домой, переоденусь, а затем на «стрелку». Договорился с одной чувихой время в ресторане провести. Потом домой попробую затащить. Чего там зря башни на нее тратить! — усмехнулся он.

— Это ты прав. А вот я не знаю, куда себя деть. Плохо, когда никого нет.

— Слушай… Айда со мной! Посидим в ресторане, отдохнем, время красиво проведем. — И, заметив смущение Скалова, добавил: — Тебя деньги смущают? Не беспокойся. Я — плачу. Потом рассчитаемся.

— А чувиха?

— Не беспокойся! Я возьму еще одну, и получится неплохая компания.

— Дело говоришь. Все равно нечем заняться. Пошли!

Они договорились увидеться ровно в восемь часов вечера и разошлись…

Скалов по телефону связался с Севидовым и сообщил о состоявшейся встрече.

Ровно в восемь Василий был возле ресторана. Но Николаев пришел раньше. Рядом с ним стояли две ярко размалеванные девицы. Одна из них картинно держала сигарету. Скалов подошел, поздоровался. Николаев глянул на часы.

— Ого! Какая точность! По тебе хоть время сверяй.

— Сверяй-то сверяй, а как подошел туда… Смотри, что творится!

Скалов скосил глаза на вход в ресторан. Там действительно толпилось человек двадцать, и все, не обращая внимания на висящую за стеклом дверей дощечку «Свободных мест нет», умоляли швейцара впустить их.

Николаев пренебрежительно махнул рукой:

— Чепуха. Здесь у меня все свои. Этому швейцару я регулярно даю по червонцу на сигареты. Как ты думаешь: будет он меня после этого замечать? Сейчас убедимся. Пошли!

Они протолкнулись к двери, и швейцар, увидев Николаева, заулыбался, тут же открыл дверь, закланялся:

— Проходите! Пожалуйста… — Толпа загудела, и он громко сказал: — Тише, граждане, тише! Этим товарищам заказан столик. А вы расходитесь: видите — мест нет, — он закрыл на ключ дверь, опять улыбнулся Николаеву: — А я уж начал волноваться. Не случилось ли чего, думаю, не заболели ли вы, не дай бог.

— Здоров я, батя, здоров. Держи на сигареты, или, если хочешь, на девочек.

— Гы-гы-гы, — оскалился швейцар, — куда уж мне девочки. Давно уже не волнуют. Слава богу, хоть рюмочку можно…

Они прошли в зал. В углу стоял приготовленный свободный столик. Сели. Налили. Выпили. Скалов осторожно оглядел зал. Знакомых за ближайшими столиками, кажется, нет. Неожиданно мелькнула озорная мысль: «Вот если бы Таня увидела меня здесь — в компании с этими подругами!»

В ресторане у Николаева оказалось много знакомых. Одним он снисходительно кивал головой, с другими отходил от столика и о чем-то беседовал. После одного такого разговора Василий подождал, пока тот сядет, наклонился к нему и спросил:

— Леня! Кто это? По-моему, я видел его с Крабом.

— Он играет здесь в оркестре. Краба он, конечно, знает.

— Слушай… смотрю: ты здесь прямо-таки король. Все тебя знают, ты тоже всех. Разве в другие места не ходишь?

— Нельзя ходить по всем ресторанам. Погореть можно. А здесь ко мне привыкли… своим считают. Никого не удивляет, откуда у меня башни водятся.

— Леня! У тебя — замах. Только деньги и на черный день могли бы пригодиться.

— А на кой они? Черный день для нас с тобой — это тюрьма. А там — что за деньги купишь? Так что… копить не хочу. Что украду — пропью, прогуляю. Живу полнокровной жизнью… — Николаев неожиданно оборвал себя на полуслове и изменил тему разговора: — Смотри! Вон — за крайним столиком — мужика лысого рядом с блондинкой в красной кофте видишь?

— Ну, вижу.

— С этим мужиком не мешало бы познакомиться. Любые ксивы может сделать.

— Подожди, подожди. Это не о нем Батурин говорил, что паспорт сделал?

— Наверняка о нем. Классный специалист и язык всегда держит за зубами. Сколько раз он нашему брату помог — самому богу известно. Хочешь — познакомлю?

— Если его к нашему столику пригласить? Пойдет?

— Если я приглашу — за честь сочтет, — хвастливо ответил Николаев и неверной походкой направился к лысому.

Скалов незаметно обвел глазами зал: «Где же наши? Ага, вот они!» Он увидел в следующем ряду Тростника и Майского. Они поняли, что лейтенант ищет их. Майский встал и пошел к выходу. Скалов тоже приподнялся из-за стола, извинился перед своими дамами, пообещал через минуту возвратиться и направился к дверям.

Скалов нашел Майского в туалете:

— Установите лысого мужчину. Он сидит за одним столом с блондинкой, одетой в красную кофточку. Николаев обещал его пригласить к нам за столик.

— Чем интересен этот кучерявый?

— Подделывает документы.

— Понял. Иди обратно. Не упустим, проводим к самому дому.

Василий направился в зал. И очень кстати. Николаев уже шел к столику вместе с лысым. Скалов сел на свой стул. Одна из девушек с наигранной обидой сказала:

— Что же вы нас одних бросили! Так и украсть могут.

Василий схватил со стола нож и сделал страшные глаза:

— Пусть только попробуют! — А про себя подумал: «Какой черт вас возьмет!»

Подошел Николаев.

— Знакомьтесь. Это мой друг, — представил он лысого, средней комплекции человека. — Уговорил к нашему столику присесть.

Пока шли взаимные представления, рукопожатия, Николаев подал рукой знак официантке, и она принесла еще один стул.