Как радовался тогда Майский! Придя домой, он не мог спать. Один задержал опасного вооруженного преступника. Еле дождался утра! И каково же было его удивление, когда Ветров, сдержанно похвалив за смекалку, резко отчитал за то, что он пошел на кладбище один. То же сказал и генерал Романов. Сначала Майский обиделся, но когда был объявлен приказ по Управлению о его поощрении, понял, что так рисковать он не имел права.
После того случая прошло немного времени, а как изменились поведение и характер Майского! Он стал зрелым оперативником…
«Пойду-ка посмотрю, как там у них», — решил Майский. Приблизился к поляне, осторожно выглянул. Под одним кустом, обняв подругу, спал Логацкий, под другим растянулся Бусел со второй девицей.
Майский направился к шоссе. Стрелки часов приближались к шестнадцати. Вышел из лесу и сразу увидел своих. Они приехали на микроавтобусе. Водитель ковырялся в моторе, а четверо, среди них Ветров и Осипов, как и положено пассажирам, сидели на траве. Ветров, увидев Майского, направился к нему.
— Все в порядке, товарищ майор. Спят, намаялись, бедные. Знаете, как трудно пить водку в такую жару?
Ветров возвратился к машине.
— Хватит, Миша, ремонтом заниматься. Езжай на пост ГАИ, — и, повернувшись к Майскому, предложил:
— Давай, Сусанин, веди!
— Знаешь, как я переволновался, когда ты один уехал? — шепнул Осипов, когда вошли в лес. — Хотел за трамваем бежать.
— А чего волноваться? Что, я в пустыне остался? Вокруг же люди.
На полянке — без изменений. Ветров, оставив одного работника милиции наблюдателем, остальных отвел к тому месту, где только что лежал Майский. Здесь можно было говорить.
— Наша цель — установить фамилии девушек, друга Логацкого. Будем вести за ними только наблюдение. Придется каждого «провожать» до дому. Но чтобы они не видели вас в лицо. Задача ясна?
Все закивали головами.
— Вот и хорошо, — сказал Ветров и, бросив взгляд в сторону кладбища, неожиданно рассмеялся.
— Майский, припоминаешь святое место?
— Да, — смутился лейтенант. — Когда лежал здесь, ожидая вас, вспоминал.
Осипов и Лукашик заулыбались: им этот случай рассказывали на занятиях. Ветров, который был сегодня в хорошем настроении, делал вид, что не замечает смущения молодого оперативника.
— Да, попало тогда нашему Александру на орехи, — помолчал и, как-то сразу сделавшись серьезным, продолжал: — В нашей жизни бывает так, что единственная ошибка может стать и последней. Об этом, по-моему, нужно помнить каждому, особенно молодым. Нельзя быть беспечным. Ведь мы еще сами не знаем, с чем и с кем придется встретиться. А что они на все способны, свидетельствуют эти дерзкие нападения на магазин и тир. — И неожиданно изменил тему разговора: — Ну а к кладбищам я еще с детства питаю неприязнь.
— А у кого они могут вызывать любовь? — улыбнулся Осипов.
— Это так, — согласно кивнул Ветров и лег рядом с Майским. — Хорошо! А ведь как не хватает нашему брату вот таких, хотя бы нескольких, часов бездействия, чтобы притронуться к матушке-природе, отвлечься!
— Как вы думаете, Игорь Николаевич, сколько еще людям придется бороться с преступностью? — спросил Майский.
— Сколько, спрашиваешь? К сожалению, долго. Ты это не хуже меня знаешь. Но уже сегодня мы с тобой можем сказать, что преступники, да и характер преступлений меняются. Сейчас другая перед нами стоит задача — не только вылавливать воров, призывать к порядку хулиганов, но и быть воспитателями. А это ничуть не легче.
Ветров повернулся к Осипову:
— Смени Лаврова, — как бы он там, глядя на спящих, сам не уснул.
Майский проводил взглядом друга, повернулся к Ветрову.
— Игорь Николаевич, вы сказали, что с детства питаете к кладбищам неприязнь. У вас, наверное, случай какой-то был?
Ветров задумчиво посмотрел в сторону кладбища.
— Да, ты прав, был у меня в детстве неприятный случай. Сам знаешь, как надолго остается в памяти увиденное в таком возрасте.
— Расскажите, Игорь Николаевич.
— Ну, что ж. Это было во время войны. Как только освободили нашу деревню, отец сразу же возвратился домой из партизанского отряда. Был он без ноги, и в армию его не взяли. Избрали председателем колхоза. Отец днями и ночами мотался по деревням. Часто и меня брал с собой. Я у него как оруженосец был, офицерскую сумку с документами таскал. Однажды ночью, это уже осенью было, мы пешком возвращались из соседней деревни. Шел холодный проливной дождь. Отец решил сократить путь и повел через кладбище. Узкая, скользкая от дождя тропинка змейкой извивалась между могилами. Страх на меня напал. Иду за отцом, а голова как на шарнирах вертится. Ничего не видно. Отец, чертыхаясь, опирался на палку, почти на ощупь вел меня вперед. Дошли до середины кладбища, как вдруг послышался какой-то хрип. Я знал, что впереди должна быть небольшая канава, и говорю отцу:
«Папа, кто-то в канаве лежит».
А он мне в ответ:
«Наверное, пьяный завалился и спит. Ишь ты, как захрапел».
Сделали мы еще пару шагов. Хрип доносился прямо из-под ног. Я потихоньку спустился в канаву. Отец чиркнул спичкой. Желтоватое пламя на миг осветило лежавшего и тут же погасло. А я стоял и расширенными от ужаса глазами смотрел в темноту, где только что видел лежавшего на дне канавы бригадира колхоза Ивана Недельку. Из перерезанного горла фонтаном хлестала кровь. Хотел закричать, но не мог: немо открывал и закрывал рот.
Еле домой добрались. Сообщили в милицию. Через несколько дней нашли преступников. Ими оказались два брата, которые, боясь, что Неделько сообщит об их сотрудничестве с фашистами, подстерегли его ночью и убили. С тех пор много воды утекло, да и чужих смертей видел немало, но как на кладбище попадаю, сразу в памяти та картина всплывает.
Ветров задумался. Молчали и Майский с Лукашиком. Каждый думал о чем-то своем.
— Товарищ майор, — обратился к Ветрову подошедший Осипов. — Они проснулись. Снова пьют.
— Пусть пьют. Возьмите Лукашика и продолжайте наблюдение. Я и Майский перейдем к шоссе. По всей вероятности, в город будут возвращаться тем же путем. Как бы на нас здесь не наткнулись. Связь по радио. Когда они тронутся с поляны, проводите до опушки и возвращайтесь к шоссе. На машине мы их легко догоним.
Осипов и Лукашик исчезли в лесу. Майский с сожалением произнес:
— Целый день потеряли. Я думал, что Логацкий хоть похвастает перед подругами оружием, а они только в любовь играют.
— Ничего, не жалей, лейтенант. Нам сейчас знать о Логацком и его друзьях все нужно. Так что, считай, не зря день прошел.
…Только через час Осипов подал сигнал. Как и предполагал Ветров, компания тем же путем возвращалась в город.
На углу первой улицы девушки попрощались и повернули направо. За ними направились Осипов и Лукашик. Мужчины сели в автобус, который шел к центру города. На площади Победы долговязый вышел, а Логацкий поехал дальше. Майский выскочил из машины и, соблюдая осторожность, направился вслед за Буслом к парку. Оказалось, что тот живет в одном доме с Асаевичем. Это сильно удивило Майского. Он запомнил номер квартиры, в которую вошел Бусел.
Через несколько минут Александр с удивлением читал в домовой книге, которую попросил у управляющего, фамилию — Бусел Леонид Владимирович. Вот так дал кличку!
На следующий день Романов собрал оперативную группу. Докладывал Ветров:
— Как установлено, вчерашними собутыльниками Логацкого были: Бусел Леонид Владимирович, тридцати пяти лет, ранее дважды судимый, первый раз за кражу из магазина, второй — за нападение на инкассатора банка. Этот человек, несомненно, представляет для нас большой интерес. Девушки — Жигальцова Анна Петровна и Балашова Ирина Михайловна, сборщицы завода. Они проживают в одном доме и дружат.
— Кто у них родители?
— Устанавливаем, товарищ генерал.
— За Буслом наблюдение ведется?
— Так точно!
— А людей, которых Логацкий по кличке на базаре называл, установили?
— Еще нет, я поручил это Лукашику.