– У нас оно заметно короче!
Мы подошли к лавке со специями, и Иван заметно оживился: представить себе южанина без них просто невозможно!
Мы набрали и перца, и чеснока, и кучу всякой травы.
– Чеснок и соль отпугивают чертей! – заявил я торжественно, «со знанием дела».
– Самых стойких не отпугивает даже святая вода, сам видел. И даже серебряная пуля не всех берёт. Кстати, есть здесь туалеты?
Я посмотрел по сторонам:
– Вот там кажется, возле мусорки.
На стенке рядом с переполненными контейнерами висела большая табличка: «Бросайте мусор здесь, все равно грязно!»
Иван нырнул туда, но через минуту вылетел, как ошпаренный:
– Они что, срут там, что ли?
Я в очередной раз посмеялся над этим «Italiano turisto»:
– Нет, просто какают. Я тебя предупреждал!
– Но ведь должна у людей быть хоть капелька совести: не только мимо очка, прямо на пол делают! И для чего тогда там уборщица сидит?
– Ей делают вид, что платят, она делает вид, что работает. Пойдём в платный!
В платном туалете контролёрша выдала чуть ли не наждачную бумагу, размеры которой были сравнимы с размерами полученных денежных купюр.
За её спиной стоял турникет с таким количеством запоров и шлагбаумов, что оснащению этого заведения позавидовала бы дирекция аэропорта имени Бен-Гуриона.[25]
* * * * *
По пути мы заскочили в магазин «Сырная дырка», где приобрели ещё моццареллы.
Иван стал готовить закуску, а я не вытерпел, и украл со стола пару бутербродов.
Налив в стакан томатного сока, я осторожно налил туда по лезвию ножа местной водки «Маруська».
– Что это ты такое вытворяешь? – Иван смотрел на мои священнодействия с явным интересом.
– Это напиток богов: «кровавая Мери». Помнишь, в «Литрболе» предлагали?
– Ты сейчас грохнешься, не дойдя с ней до кровати. Твоя Моника была бы очень разочарована, если бы не сдулась.
– Нет, я ещё выпью коктейль «Идиот»: пятьдесят граммов «Hennessy», сто граммов «Кока-Колы» и сто граммов пива! И превращусь в похотливого сатира, готового наброситься на всё, что шевелится!
– Ты скорее набросишься на тазик. Не забудь потом убрать за собой всю свою «продукцию».
– Рвотный рефлекс у меня давно атрофировался: «всё свое ношу с собой», как черепаха!
– Плохо! Это защитная реакция организма!
Я продегустировал приготовленный коктейль, и ответил:
– Пьянство тоже бывает защитной реакцией от жизни. От неё помирают!
Мой фирменный напиток понравился Ивану. Такой спасает и от жажды, и от голода, и очень хорош «на опохмел»: смесь сметаны и томатного сока.
Мы выпили с ним по стаканчику, и я заготовил себе ещё один: на утро.
* * * * *
Ночное заведение называлось просто: «Предбанник», но вход туда стоил чертовски дорого для такой глуши: полсотни баксов!
Охранники в тёмных очках и чёрных рубашках проверили мой билет и зачем-то выдали плётку.
В зале стоял особый аромат. Разгорячённые тела посетителей наполнили атмосферу таким запахом пота, что ни парфюм, ни дезодоранты не спасали, да и вентиляторы с кондиционерами работали явно впустую.
Народ на такие мероприятия приходит в большинстве своём уже «под кайфом», и «недоперепой» лечится на месте.
Но здесь пахло не перегаром: это был «кумар»!
Плётки были у всех. Кто-то держал их в руках, а кто-то засовывал в карман или за пояс. Атмосфера была довольно демократичной: кое-кто припёрся сюда в тапочках, шортах или купальном костюме.
Возле бара собралась очередь, но никто ни за что не платил: видимо, всё входило в стоимость входного билета.
Выбор оказался небогатым: коктейли «Кровь с молоком» и «Блудливый Осёл».
Подошла моя очередь, я спросил, из чего они сделаны.
Бармен покрутил пальцем у виска:
– Читать, что ли, не умеешь? Из крови с молоком!
– А «Блудливый Осёл»?
– Я тебе лекцию по биологии буду читать? Здесь тебе не церковь: забирай напиток – и отваливай! А если совсем тупой, я тебе плётку сломаю! До Страшного Суда куковать тут будешь!
– А «Пепси» нету?
– Я охрану позову! – зло проговорил бармен. – Мы контрабандой не торгуем!
Отстояв такую очередь, не хотелось уходить пустым.
Я взял эту «кровь»: странная смесь белой и красной субстанций, не перемешивающихся между собой. «На халяву и уксус сладкий!», но вид её был настолько мерзопакостным, что я не рискнул её даже попробовать.
* * * * *
Сразу за мной в очереди терпеливо стояла рыжеволосая девица в тёмных очках.
Её красное «мини» было туго перетянуто ремнём, за которым тоже висела плётка.
Если с этой девахи сбросить эти дискотечные одеяния, она могла бы поспорить в красоте с самой Венерой Милосской!
– Эй ты, новенький! Меня зовут Тильдой. Не хочешь расслабиться после концерта? – обратилась она мне.
– Не возражаю, если не подцепишь кого-нибудь другого! Но только не сегодня: у меня уже «стрелка» забита!
– Это с кем, не с Дженни, случайно? Она каждому второму её тут «забивает». А может, всё-таки, потанцуем?
– Что-то в брюках мешает: ноги заплетаются!
Она обиженно надула аппетитные губки:
– «Тормоз прибалтийский»!
И пошла в глубину зала.
Это был обыкновенный «трёп»: здесь я никого не знал, и никому встречи не назначал, но я хотел сначала ознакомиться с обстановкой.
Но эта симпатяга, явно завсегдатай всяких дискотек, чем-то мне приглянулась.
Вдруг раздался гром фанфар, и на сцене появился ... Демон Амдусциас, собственной персоной, с микрофоном в руке!
Он тоже узнал меня, но в этот момент он был «на работе».
– Итак, начинаем наш вечер. Сегодня для вас играют знаменитые «Флагелланты», и это нам «в тему»! Шприцы, бычки и упаковки от «колёс» кидайте в костёр, а блевать дозволено только в северном углу. Если заедут свинцом в глаз, кабинет окулиста Уфира – направо от бара. Поехали!
На сцену откуда-то сверху спрыгнули четыре разукрашенных фигуры. Они все были какой-то «смесью бульдога с носорогом»: чёрный ангел с белыми крылышками и лошадиным хвостом, Осирис в маске крокодила, в шикарном чёрном свадебном костюме и сибирских валенках, какое-то чудище, вроде ихтиандра, но с папской тиарой на голове, и типичный спецназовец, и почему-то в ластах.
Все эти «панки», «глэм-рокеры», «эмо» и «готы» повесились бы от зависти перед фантазией этих исполнителей!
Да и музыка их представляла нечто новенькое: синтез классики, мелодий полинезийских островов, горлового пения тайваньских аборигенов и кришнаитских плясок.
Иногда они «бацали» и знакомые вещи типа «Полёта шмеля», но так, что это было бы правильнее назвать «взлётом вертолётной эскадрильи с палубы авианосца».
Старались и их пиротехник и осветитель: сцена сотрясалась от взрывов, и в зал шли клубы дыма: то обыкновенного костра, то величественного Везувия.
Вдруг музыканты поменяли стиль, и с первыми аккордами медленной баллады несколько пар вышли в центр зала «потанцевать».
Я не сразу уяснил смысл этого «танца»: извиваясь в экстазе, надо было наносить удары плетью: или своему, или чужому партнёру.
Но это можно было делать только в тот момент, когда кто-нибудь из музыкантов – гитарист, барабанщик или вокалист – заканчивал свою партию или проигрыш., и если «танцор» спешил или, наоборот, опаздывал с ударом, его моментально стегали кнутами другие ценители музыки.
Зато, если удар наносился вовремя, со всех мест раздавались возгласы одобрения, а официант приносил призовой напиток
Если при этом чьи-то кофточка или брюки лопались, оголяя окровавленное тело, «снайпера» награждали овацией.
Никто не высказывал неудовольствия, если его хлестали сразу несколько человек, но если плети запутывались между собой, за это полагалось наказание: в центре тлели угольки, и провинившиеся должны были танцевать там босиком весь следующий номер!
* * * * *