Клеть замедлила ход, люди выскакивали. Стояли кучками. Ждали.

Кзума шел рядом с Падди. Падди все заглядывал в свой рабочий блокнот. Вместе они осмотрели место, где предстояло работать. Остальные ждали у клетей. В обязанности белого человека и старшего рабочего входило проверять, не грозит ли рабочим опасность. Все ли вообще в порядке.

Спустилась еще одна клеть. В ней было четверо белых. Они стояли в сторонке от остальных и ждали Падди и Кзуму.

Кзума шел и на ходу проверял стены и кровлю штольни. Там, где штольня подходила к стене и должны были работать, были построена крепь, на вид она походила на дверной проем. Кровля над ней провисала. Кзума долго изучал ее. Падди, успевший уйти вперед, вернулся и стал с ним рядом.

— Что думаешь? — спросил он.

— Может, и ничего, — сказал Кзума, — но кажется мне, надо вбить еще по два стояка с каждой стороны.

Падди кивнул.

— Да, и, пожалуй, поперечину, поддержать кровлю.

— Правильно.

— А прочее?

— Прочее в порядке.

Падди подошел к телефону, пристроенному на стене для связи с поверхностью, и крикнул в микрофон:

— Можно давать ток!

Кзума прошел дальше, окликая других. Четверо белых, шедшие впереди, обогнали его. Африканцы перед ним остановились. Он окинул их взглядом и выбрал четверых, самых крепких.

— Принесите стояки и почините это место.

Они ушли за стояками.

— Пошли, — сказал он остальным и повел их туда, где стоял Падди.

Падди показал четверым белым, где работать, Кзума разобрал африканцев и каждому белому придал их по десятку.

Первые четверо принесли стояки и стали подпирать стену штольни.

— Правильно, — сказал Падди и улыбнулся Кзуме.

— За работу! — крикнул Кзума и смешался с рабочими.

Тут поможет, там покажет, как удобнее копать. В другом месте научит, как сподручнее погрузить валун на транспортер.

Падди обходил белых, смотрел, как они бурят, и отмечал места, как будто сулящие золото. Бур гудел. Звенели молоты. Шелест, жужжание, гул, звон кайлы и скрип лопаты. И постепенно ритм работы нарастал.

Кзума улыбался. Он знал этот ритм. Он сам задавал его. И поддерживал. Вместе с Рыжим он был здесь хозяином. Он распоряжался и знал, что Рыжий не станет ему перечить, потому что Рыжий знает, что распоряжение его разумно.

Падди взял бур, включил его и приставил к каменной стене. Под гудение бура мускулы у него на руках и на груди стали вибрировать. Кзума отошел от группы рабочих и взял другой бур. Стал рядом с Падди и тоже приставил бур к стене штольни. Мускулы у него на груди и на руках под гудение бура тоже стали вибрировать. Они работали плечом к плечу. Два сильных человека. Белый человек и черный.

И пел конвейер, и стучали кирки, и скрипели кайлы, и гудели буры. И кругом люди работали. Пот катился с них градом…

В уме у Кзумы не осталось места ни для чего, кроме работы.

Не останавливаясь, он бросал кому-то указания — сделать то-то и то-то, либо подгонял зазевавшегося, либо велел кому-то бросить то, чем был занят, и заняться другим. А то, может быть, встречался глазами с Падди, и Рыжий улыбался сквозь зубы, и они вместе крушили камень.

И все больше сверкающих обломков породы и мелких камней и тонкой пыли уплывало наверх, где их просеивали, крошили и сортировали, добывая прекрасный желтый металл, который люди любят и называют золотом.

Один из тех, кто ставил новые стояки, постучал Кзуму по спине. Тот перестал бурить и оглянулся.

— Вода проходит! — заорал рабочий.

Кзума пошел с ним. Поднял голову. Стена была влажная, сквозь нее сочилась тонкая полоска воды. Кзума позвал Падди и показал ему, Падди постоял, приглядываясь, потом пошел к телефону и крикнул, чтобы прислали техника — посмотреть.

Техник явился, внимательно все осмотрел и сказал, что ничего, не страшно. Падди посмотрел на Кзуму, в лице его прочел сомнение.

Переспросил техника, уверен ли он. Техник ответил очень уверенно. Все вернулись к работе.

И золотая пыль плыла вверх, чтобы дать избранным людям богатство и власть.

Когда настало время перерыва, рабочие побросали инструменты, стояли с усталыми лицами, обливаясь потом. Кзума созвал их в одну кучу и рассказал про новое расписание. И они, словно это их не касалось, поспешно двинулись к клетям.

Рядом с Кзумой один рабочий закашлял. Изо рта у него вылетел плевок красной мокроты и упал к ногам Кзумы. Кзума уставился на него. Он слышал, что бывает болезнь легких, и она съедает все тело человека, но видеть такого никогда не видел. Теперь он посмотрел внимательно. Глаза у рабочего ярко блестели, ноздри подрагивали. Он был уже старый.

— Поди сюда, — сказал Кзума.

Тот выступил вперед. Остальные ждали, в глазах у них был страх. Этот еще был человеком. Но признаки налицо. Костлявый, когда-то был большой, мускулистый, это и по костяку видно.

— Идите, — отпустил он остальных.

Они двинулись медленно, нехотя. Кзума спросил его:

— Давно ты так кашляешь?

— Два месяца.

— У доктора был?

Тот потупился и стал суетливо перебирать руками.

— Слушай, Кзума, у меня жена и двое детей. И я уже все обдумал. У меня маленький домик в деревне, я должен одному белому восемь фунтов. Если не верну ему долг, он возьмет домик. А если возьмет, куда моей жене с ребятами деваться? А я уже все обдумал. Кзума, правда. Уже четыре месяца откладываю деньги. Еще три месяца — и будет у меня восемь фунтов, а у жены и детей будет дом. Не прогоняй меня, пожалуйста. Не говори белым. Остальные не скажут. Они знают. Я знаю, что умру, но если моей жене и детям останется дом, я буду счастлив.

— Поэтому ты и не говорил про свою болезнь?

— По этому самому.

Кзума почувствовал, как страх застучал ему в сердце.

— Что там, Кзума?

Это был Падди. Стоял в двух шагах. Кзума промолчал, и Падди подошел ближе. Падди внимательно посмотрел на рабочего. На щеке возле рта у него была кровь. Он закашлялся. Падди кивнул.

— Сходишь к врачу.

— Нет, — сказал рабочий.

— Расскажи ему, — велел Кзума рабочему.

Тот рассказал Падди про жену и детей и про восемь фунтов долга. Когда он кончил, Падди прошел туда, где они с Кзумой работали. Постоял там немного и вернулся.

— А человек, который тебя нанимал, не сказал тебе, что, если заболеешь болезнью легких, деньги тебе все равно выплатят?

— Нет.

— А ведь это так, — сказал Падди. Рабочий посмотрел на Кзуму с таким волнением, что Кзуме стало больно.

— Это так, Кзума?

Кзума не знал. Он поколебался, потом кивнул.

— Да, так.

— Это хорошо, — сказал рабочий. — Значит, у них будет дом. Это хорошо.

— Ступай к врачу, — сказал Падди. — Мы тоже придем и все уладим.

Рабочий ушел. Кзума посмотрел на Падди.

— Он правда получит деньги? — В голосе его было сомнение.

— Да, правда. Пойдем, сам увидишь.

Вслед за стариком они вошли в последнюю клеть. Клеть рванулась вверх. Дальше, дальше.

Другая смена ждала наверху. Йоханнес вернул Кзуме ключ. Он был совершенно трезв, только темные круги под глазами да руки дрожат.

Падди поговорил с Крисом, потом кликнул Кзуму, и они поехали в больницу. Кзума ждал с рабочим на улице, а Падди пошел поговорить с доктором.

Потом доктор позвал их и осмотрел рабочего. Осмотр прошел быстро. Никаких сомнений не было. Врач написал бумажку и отдал ее Падди.

И опять Кзума и горняк пошли следом за Падди, на >тог раз в контору заведующего рудником. Ждали в конторе. Время тянулось. Потом заведующий вышел имеете с Падди. Он ворчал, что это не по правилам, но подписал какую-то бумагу и отдал ее Падди.

— Ну вот и все! — крикнул Падди. — Теперь пойдем получать деньги, а потом можешь идти домой.

Когда старик улыбнулся, губы у него ходили ходуном.

Получили у кассира деньги — десять фунтов и зарплату за полный месяц, три фунта пять шиллингов. Всего тринадцать фунтов и пять шиллингов. Еще дали бесплатный железнодорожный билет до дома и пропуск, где было написано, что рабочий не сбежал с рудника.