- Есть категория людей, которым нравится ждать до последнего, сгорая от желания, и потом срываться в омут страсти. Но Милса останавливает немного другое, я думаю, что ты понимаешь, что именно. Прошу только не спешить, не делать глупостей и потом не сожалеть о содеянном, – он снова вздохнул. – Раз у нас сегодня день откровения… Я знал, что нравлюсь Биллу, но ты же понимаешь, что ответить ему взаимностью не мог и не хотел. Я люблю Хиде, чтобы этот недосамурай не вытворял. Так что волноваться о его взглядах не стоит, для Билла существует только Грушка.

Я вспыхнул.

- Дядя… только не говори папам… я пока не готов.

- Не готов к чему? – послышался бархатный голос от двери.

Я вскочил с колен Николя и кинулся в объятия моего отца.

- Папа!

- Ну, всю атмосферу испортил, Эмиль, - проворчал Ники, вставая с пола и отряхивая невидимые пылинки с поверхности джинсов.

- Эн нервничает, сказал, что у Дея плохое настроение, а так как ты тут, я подумал, что ураган нам не к чему, – папа посмотрел на меня. – Джейн так же передала весть о том, что ты плохо спал сегодня, пойдем, тебе нужно покушать, я же знаю, что у Милса с пищей плохо.

Он, не выпуская меня из объятий, приподнял под попу и понес на кухню, Николя пошел следом, ехидно улыбаясь и щекоча меня за пятку.

Когда папа внес меня в кухню, там наступила тишина, папочка сразу встал и подошел к нам:

- Что случилось?

- Все хорошо, родной, я просто вспоминаю давно забытые времена, - улыбнулся папа.

- Дей, точно все хорошо, может вызвать врача? Или все же отменить уроки музыки… - задумчиво продолжил он, усаживая меня рядом с собой и Биллом, наливая чай в большую кружку с рисунком овечек.

- Папа, я не собираюсь одна тянуть мистера Филлипа, он же просто страшный садист!

- Яблочко, а вот мистер Филлип тебя хвалил, - улыбнулся папа.

- Да он садист, каких свет не видывал, хочет сделать из нас с братом что-то лишь ему ведомое, но, не учитывая наши желания! Я одна с ним заниматься не собираюсь, и скажу больше: Мне импонирует гитара, а не пианино.

- А почему молчала, дорогая? – улыбнулся папочка.

- Потому что, Дею нравится, - совершенно спокойно ответила она.

Я улыбнулся и взял печенье, которое мне аккуратно подвинул Билл, так же мимолетно касаясь моих пальцев.

Напротив нас сидел Ники, и ухмыльнулся, увидев наши манипуляции, я покраснел и уткнулся в плечо папочки.

- У тебя не температура случайно, Грушка? – взволнованно спросил он, отвлекаясь от Дже и ее любви к рок музыке.

- Нет, все хорошо, я просто спать хочу, – я потерся носом о рубашку папочки и откусил от печенья: - Вкусное, пап.

- Это Дженни пекла, и передавала тебе большой привет, - потрепал он меня по волосам.

Вообще в нашей семье к нам с Дже относились одинаково, не разделяя внимание, не выделяя кого-либо, мы были их детьми, и этим было все сказано.

- Тогда, еще одно… - улыбнулся я.

- Кстати, Ники, ты так и не рассказал нам, что привело тебя так внезапно в наш гостеприимный дом? – отпивая из чашки ароматный чай, спросил папа.

- Эмиль, дай отойти от перелета, - сморщился Николя, - хотя, если тебе так уж интересно… я снова поругался с Хиде.

- И причина на сей раз, конечно, самая неоспоримая и совершенно… - но закончить брату дядя не дал.

- Дети, - совершенно спокойно ответил Ники.

Мы все застыли с чашками в руках, а я еле проглотил печенье. Билл нежно похлопал меня по спине и подлил еще чай из пузатого чайника с овечками на боку.

У папочки было хобби – он собирает необычные чайные наборы, или же просто чашки неклассической формы и оформления. У нас есть даже чайники в виде панды и слона, привезенные в разное время в подарок папочке Эн друзьями.

- Что ты хочешь сказать, Ники? – чуть хрипло переспросил папа.

- То и говорю, мой муж и я решились на самый главный шаг в своей жизни.

- Так почему ты здесь, а не оформляешь документы на суррогатное материнство? - тихо спросил папочка.

- Энжей, я бы не был тем, кто я есть, если не устроил скандал, - чуть пафосно, но с нотками печали ответил папочке Ники.

- А причина твоего хлопанья дверью, брат?

Они совершенно не стеснялись Билла, ведь он был членом семьи, правда, если бы тут присутствовал дядя Габи, такого откровенного разговора не получилось бы. Мы с Дже даже делали ставки на время – папа и дядя Габриэль могли находиться в обществе друг друга только полчаса, дальше происходило что-то странное и они начинали язвить и подначивать друг друга. Последний раз папочке Эн пришлось даже повысить голос, что бывало крайне редко.

- На самом деле, причина проста и одновременно с этим очень сложная в решении… - начал издалека мой дядя, - мы поссорились из-за глаз будущего ребенка.

- То есть из-за отцовства?

- Да, - обреченно ответил Ники, разламывая печенье и собирая его крошки на поверхности белой скатерти. – Хиде хочет сероглазую девочку, абсурд, конечно, но я тоже хочу девочку, но с его морским взглядом. На этом и застопорились. У нас там с суррогатным материнством проще, и базы шире. Но таких глаз, как у моего мистера Аоэ, просто нет, поэтому он и решил, что мои гены лучше в исполнении. Доказать что-либо просто невозможно, я впервые вообще увидел Хидеки и его упрямство, при этом всем он не кричит, а уговаривает и использует такие методы для всего этого, что я просто теряюсь, – Ники вздохнул. – Ну, куда нам еще сероглазых карапузов?

- Это, между прочим, наша фамильная черта… - со смешком ответил на заданный вопрос папа.

- Вот и Хиде мне об этом. Только знаешь, что я тебе скажу: не хочу, чтобы мои дети были похожи на меня и имели мои характерные черты в восприятии мира. Хидеки в этом плане абсолютно другой… Но, за совместно прожитые годы, я ни разу не видел его таким упрямым, настаивающим на своем решении.

- И ты выбрал самый простой способ. Это напоминает мне прошлое, Николя, - улыбнулся папочка.

Папочка редко называл дядю Ники – Вишенкой, я заметил это недавно, а в свете последнего откровения понял почему.

Нет, я не перестал любить отцов или дядю, они моя семья, я прекрасно понимаю, что у каждого человека есть прошлое. Ошибки. А может и не ошибки вовсе, а умение их признавать, идти дальше, бороться и быть желанным.

Я краем глаза посмотрел на Билли и поймал его взгляд сквозь ресницы, он улыбнулся и снова подвинул мне одно из имбирных печений, лежащих на его блюдце.

- Не совсем, - вдруг ответил дядя, - он сказал, что, возможно, мне будет легче принять его решение и смириться с ним в кругу семьи. Купил билеты и отправил меня к вам.

Кухню огласил общий смех и Николя заулыбался.

- И что ты решил, улетая от него? – спросила Дже.

- Конечно, решил еще потопать ногами и через недельку ответить на его смс-ки с вопросительным содержимым.

- Ты жесток, Ники! – воскликнула сестра.

- Ничуть, меня просто нельзя ставить перед фактом, - он снова отпил из чашки и обернулся, посмотрел на меня, лукавая улыбка проскользнула по плавно очерченным губам дяди. – Дже, как у тебя на личном фронте? – переводя взгляд на сестру, с каким-то дальним прицелом спросил он.

- Пока тихо, - немного передернув плечами, ответила она, потом вдруг ухмыльнулась, сверкая серыми глазами, и смотря в упор на меня и Билла, проговорила: - А вот у Дея все в полном порядке, ни так ли? Сегодня после последнего урока слышала, как девчонки сплетничали о вас с Марселем.

Билл выпрямился, дядя состроил меланхоличное выражение лица, папа приподнял удивленно брови, а папочка обернулся на меня и спокойно попросил:

- Только предохраняйтесь, пожалуйста, юношеское нетерпение может быть немного опасным…

- Эн, ему вообще-то пятнадцать, - хрипло прервал лекцию папа.

- Возраст ему не помешает, Эмиль, а вот знания, необходимые для не совершения поспешных ошибок, обязательны.

Николя смотрел на нас с веселыми искорками в серых глазах, так же как Джейн, и пока папы рассказывали то, что мы с сестрой давно знаем, по второму или даже третьему кругу, я ощутил осязаемое напряжение Билла.