- Я, пожалуй, пойду, мне надо еще в секцию к сенсею, - хрипло проговорил он и дергано отодвинул стул.

- Он опять тебя эксплуатирует? – невинно улыбаясь, спросила Дже.

Я молчал, мне было выгодно вот это манипулирование и слегка загнанное положение моего наваждения. Мне было интересно, куда заведут его собственные действия, как он решит внутренний конфликт, видя, что мои отцы не против моих отношений с собственным полом. Не просто на словах.

Я тоже встал и меня слегка повело. Билл вовремя обнял меня за плечи.

- Тебе лучше прилечь, Грушка. Билли, отведешь его? – ничего не подозревая о метаниях Милса, предложил папа, - А сенсею я позвоню, хватит уже тебя держать в рабстве, в конце-то концов, ты – молодой организм и должен выплескивать накопившуюся энергию не только приемами на татами.

- И еще, обязательно оставайся на обед, потому что я представляю, что у тебя в холодильнике, Билли, - с улыбкой предложил папочка.

Рука Билла напряглась на моем плече, но он сумел взять себя в руки и кивнуть.

- Пойдем, Грушка, уложу тебя на часик…

- Хм, - услышали мы реакцию дяди Ники и Дже, выходя из кухни.

Как только мы вошли в мою комнату, Билл прижал меня к стене и, смотря в глаза, прошептал:

- Что ты сказал им?

Его глаза были темными, дыхание частое, он нервничал или же был возбужден – одно из двух.

А я, после теплого чая и вкуснейшего печенья, просто хотел побыть в его объятиях, прижаться, утонуть в его имбирных губах, сделать хоть что-то, чтобы не забыть – он был со мной.

- Ничего, не волнуйся. Ники не слепой, а Дже меня знает лучше всех.

- Деймон, прости, но мне лучше уйти сейчас…

- Не надо, – прошептал я, и немного подался вперед.

Он не отстранился, было ли это оттого, что я обнял его руками за талию, или же он просто не хотел, я не знал, и его губы были именно такими, как я мечтал все это время, сидя за столом.

Не отстранился, не оттолкнул, а с тихим и интимным стоном углубил поцелуй, лаская мой рот, как делал это сегодня утром и вчера вечером, как хотелось мне и, я надеялся, ему.

- Невозможно, - хрипло прошептал он, - ты как печенька, такой же сладкий, нежный, вкусный… Деймон.

Меня трясло от его слов, действий, реакции на мои собственные действия, я мог прямо сейчас пойти до конца.

У нас странная семья, странные связи, странное прошлое, но я надеялся, что мое будущее будет не менее странным и счастливым с этим восхитительным парнем.

Снова позволить себе немного помечтать в его крепком и надежном кольце из рук и нежном и сладком поцелуе.

Реакции тела, взгляды, рука…

Невозможность быть вместе,

Боясь заиграться.

Снова тоска.

Мягкие вскрики, губы, слова…

Сквозь поколения, время

Играть.

Нет – тоже слово.

Он не останавливался, продолжая ласкать мои губы, нежно, страстно и одновременно с этим невесомо. Я чувствовал дрожь во всем теле, мне было мало, хотелось прикоснуться к его коже, как утром. Только уже не слушать его глупые доводы, а пойти до конца.

Я приподнял край тонкой футболки и прошелся кончиками пальцев по гладкой коже его живота. Замер.

- Дей, что же ты делаешь? – хрипло спросил Билл.

Я не ответил, а сам потянулся к его губам, нежно прикусил нижнюю, и вместе с тем решительно поднял одну руку вверх, а второй придерживал футболку.

Я видел сквозь ресницы, как он сглотнул и прикрыл глаза, отдаваясь мне на милость.

С его стороны – это было не очень честно, но я воспользуюсь моментом.

Я медленно отстранился и начал опускаться на колени перед моей любовью, перед тем человеком, ради которого я готов на все.

- Деймон, - шикнул Билл и резко поднял меня, - не смей.

- Ты слишком много думаешь, Билл, - серьезно проговорил я.

В его серых глазах зародилась буря, и он снова прижал меня к двери и рыкнул:

- Если ни я, то кто?

- И не надо, - с нажимом ответил я.

- Мы…

- Нет.

- Дей, - почти умоляюще.

А я, игнорируя его слова, прижался к стройному телу моего наваждения, и медленно провел рукой по паху, его член стоял и реагировал на мои действия. Было так приятно ощущать эту реакцию. Я сжал пальцы чуть сильнее и затаил дыхание, уловив резкий выдох мне в волосы.

Билл снова прижал меня к двери и, как будто сдаваясь, припал к моей шее, прикусил кожу, запустил ладонь в растрепанную прическу, сжал.

Мягкость и страсть, все перемешивалось сейчас в этой комнате за закрытой дверью, там - дальше по коридору - были мои родные, а здесь было мое наваждение, моя жизнь и, кажется, что вот-вот сбудутся все мечты.

Билл обхватил мое лицо и, смотря в глаза, тихо спросил:

- Ты понимаешь, что мы делаем?

- Как и вчера вечером в твоих объятиях, - честно ответил я, наблюдая, как он задохнулся в неверии и в собственных эмоциях.

- Деймон, я уже говорил, что хочу тебя, говорил, что не против, но…

- Не говорил, - одними губами ответил я.

- Грушка моя… - хрипло и с отчаяньем.

- Билл, скажи мне честно, тебя останавливает только родство нашей крови? Или же есть что-то еще? Какие-то морали и нравственность?

Все это я шептал, не отстраняясь, продолжая неосознанно тереться об него пахом, только телом говоря, как же я хочу близости с ним. Чувствовал, что он на ментальном уровне понимал меня, понимал и принимал все, что я так старательно отдавал, по большому счету ничего не прося взамен, только его тепло.

- Грушка, ты же знаешь, ох… - он уткнулся лбом мне в плечо и чуть отстранился, - не время сейчас, – и, противореча своим же словам, - хочу тебя.

Я застыл. Как стоял – раскрасневшийся, еле дышащий, с подрагивающими руками и закусанной нижней губой – так и замер. От таких долгожданных слов, от того, что Билли тихо и безнадежно рассмеялся и припал к моим губам.

Ласкал уже не так осторожно и нежно, проваливаясь в собственную, видимо, так долго сдерживаемую страсть, покусывал кожу на шее, шарил руками по моей спине и бокам.

А я стоял и не мог дышать от его действий.

- Билл, давай на время забудем о том, что по матери мы родственники, - я нарочно не употребил слово «братья», так как прекрасно понимал, что это какое-то кодовое слово для Милса, и он обязательно снова сделал бы шаг назад.

Я снова затаил дыхание, ожидая ответ.

- Давай, - томно выдохнул он.

Я не ожидал такого ответа от всегда собранного и сдержанного Вильяма Милса, я был уверен, что он ухватится за эту возможность, какой раз за несколько суток оттолкнуть меня, но он лишь улыбнулся и отстранился, переплел наши пальцы и повел меня к моей кровати.

К той самой кровати, на которой я мечтал о нем, мечтал в невозможности исполнить хотя бы часть этих желаний.

Стараясь не задавать вопросов, я, наконец, избавился от форменной рубашки и кинул ее на кресло.

В мою комнату без стука никто не войдет, и если понадобится, у нас было в запасе несколько минут на то, чтобы привести себя в порядок, но я надеялся на Дже.

Билл обнял меня со спины и как в бреду зашептал:

- Моя Грушка, везде такая сладенькая, моя маленькая Грушка.

Он провел руками по моим оголенным плечам, мягко подушечками пальцев по лопаткам и ниже по позвоночнику, обводя позвонки, играя на моем теле одному ему ведомую мелодию. Я прикрыл глаза и расстегнул пуговицы на брюках, Билл же тихо выдохнул, так как брюки чуть сползли, оголяя ямочки на пояснице.

- Ты знаешь, что о тебе говорят в секции? – тихо спросил он, целуя мое плечо.

- Нет, - хрипло ответил я.

- Недоступный, но в тоже время привлекающий своим эротизмом, - еще один поцелуй чуть ниже лопатки и снова в плечо. – Ты когда-нибудь замечал, что твой спарринг приходят посмотреть не только средние группы, но и старшие?.. Хотя не отвечай, я прекрасно знаю, чей взгляд ты ловишь всем своим существом, – тихий хмык.

Я сглотнул и хотел повернуться, но он остановил меня, обхватил подбородок двумя пальцами и тихо попросил: