Мои пальцы дрожали от желания дотронуться до этой бархатистой кожи, пройтись по линии округлого бедра, ласкать губами бугорок под простыней.
Мысли унесли меня в недавний вечер. Вечер моей мечты, вечер, когда я смог дотронуться так откровенно до его губ.
Я сглотнул и, видимо, слишком громко, Билл резко открыл глаза. Сонные, искрящиеся серые озера смотрели на меня с непониманием.
- Дей, что ты тут делаешь? – хрипло спросил он.
Хотелось ответить, что любуюсь им, но я улыбнулся и тихо прошептал:
- Завтрак принес.
- Завтрак в постель?
- Завтрак в постели, – поправил я, чтобы не акцентировать внимание на интимности ситуации.
- И чем же они отличаются? – садясь в кровати и невзначай поправляя простынь, спросил он.
- Первый – это знак внимания для желанного и… любимого человека, а второй – это дружеский знак… внимания, – я уже не мог собрать в едино мысли. – Почему ты голый? – вырвалось у меня, а глаза от нежных темных сосков я отвести не мог.
- Привычка, я же у себя дома, и пижамы у меня нет… - тихо ответил он.
Я облизал губы и немного наклонился вперед.
- Я…
- Деймон, так что там по поводу завтрака в постели? Неужели у меня было из чего готовить?
- Было…
- Дей.
- А? – я собрал последние силы и поднял глаза, встретился с темными грозовыми озерами и утонул. – М?
- Я так понимаю, у нас продолжение вчерашнего урока? – серьезно спросил он.
- Если ты… хочешь.
Я не ведал, что несу, меня колотила дрожь, мне хотелось уткнуться в его шею и дышать им. И не в силах сопротивляться, я медленно протянул руку и чуть потянул простынь вниз.
Билл обхватил мои пальцы и дернул за руку на себя.
Мир взорвался.
Резкое движение и я под его потрясающим телом, а его мягкие губы на моих губах. Страстно и всепоглощающе, так, как будто он скучал по мне, я опоясал его ногами, и проклинал свою одежду и простынь - такую нелепую преграду между нами.
- Билл! – простонал я в его губы, сплетаясь языками, шаря руками по открытой коже, выгибаясь и потираясь об него всем телом.
- Молчи, молчи, грушка, – и он снова накинулся на мои губы.
Горячие пальцы юркнули под мою футболку и прошлись по боку, я прикусил его язык и схватил эту желанную руку.
- Билл, если бы ты знал… - он отстранился, и сфокусировал свой шальной взгляд на моем лице, - я так… но если ты не желаешь пойти до конца, то не нужно меня дразнить. Прошу.
Эти простые слова дались мне слишком тяжело, я не знал, зачем говорю их, мне просто нужно было сказать это раньше, дать ему возможность не чувствовать себя виноватым в желании целовать меня. Но он лишь покачал головой и нежно поцеловал уголок моих губ.
Прижался сильней пахом и на грани слышимости прошептал:
- Знаешь, это не очень честно по отношению к тебе, но, пойти до конца чего? – а в глазах яркие звездочки – чертята.
- Билл, что ты?..
Он отстранился и лег обратно, откинул простынь и лукаво улыбнулся, смотря, как я открываю и закрываю рот. Облизал в раз пересохшие губы и медленно сел, не отводя глаз от его подтянутого тела, от члена с ровной головкой, от стройных сильных ног.
Понимал ли он, что делал со мной?
Я не знал.
Все мои внутренние барьеры и самоконтроль полетели к чертям. Я сел на колени и пополз к нему, у Билла Милса засверкали глаза, как настоящие камни. Предвкушение и страсть обладания - больше мне было не нужно.
Переступая что-либо, мы часто даже не задумываемся об этом шаге, не видим точку отсчета, не слышим собственное сердце и не даем себе отчет в своих действиях.
Я коснулся его бедра и застыл.
Все внутри разрывалось на части, хотелось целовать его и бежать от него, так как я боялся захлебнуться собственным счастьем.
Соблазнял ли он меня?
Скорее всего, нет, он пользовался совершенно другим маневром – он позволял мне утолить свое желание раз и навсегда… А потом вернуться к точке отсчета.
Но, Билл, ты не знаешь самого главного, за моими словами и действиями крылось совершенно иное…
Любовь – ненасытна.
Я раскрыл губы и высунул язык, демонстративно прошелся им по верхней губе. Стараясь не смотреть на него, наклонился и языком провел круг по ореолу соска. Застыл.
Дурман был так велик, что я не выдержал и прикусил темную бусинку, мягко пососал, обхватив губами. Меня трясло и от дозволенности, и от того, что я должен показать ему, что со мной можно иметь дело, что я полностью отвечаю за свои действия.
Рукой медленно вниз по горячей коже, к сосредоточию его желания, но он мягко перехватил ее и поднес к губам:
- Ты не остановишься?
- Разве ты этого хочешь? – хрипло спросил я, внутренне сжимаясь от возможных слов подтверждения.
Он долго мочал, все так же перебирая мои пальцы и иногда целуя их, у меня затекли ноги, и почти капала слюна на его сосок, но я продолжал стоять, прогнувшись, и дышал его ароматом.
- Грушка, я голый, со стояком, и ты прекрасно понимаешь, что это не совсем утренняя эрекция, я предпочитаю парней, и хочу сейчас конкретного парня, собственно, хотеть которого, очень опасно, – он вздохнул. – Эту провокацию я устроил намеренно, но не думал, что ты…
- Что я что?
Он не ответил, а снова поднес мои пальцы к губам и дернул простыню назад, прикрываясь.
- Дей, моя ты славная грушка, такая юная и мягкая, сладкая на вкус, я не могу.
Я не вспылил и не выдернул пальцы из его руки, а сделал то, что хотел, еще только входя в эту комнату – уткнулся в его шею.
- Билл, я понимаю.
- Вряд ли, но я уверен, что со временем поймешь. Но я рад, что ты определился со своими предпочтениями.
Его голос был хриплый, иногда переходящий на сладкие нотки – желание звучало в нем. Но я понимал, сейчас не стоило давить на него, но это совершенно не значило, что я сдамся.
После душа и легкого завтрака, мы оделись и поехали к нам домой. Всю дорогу я прижимался к нему и снова воскрешал в памяти подтянутое тело и черно-зеленую тату чуть ниже бедра – небольшая веточка с листочком и с плодом груши.
Вспоминал и улыбался.
Как только я позвонил в дверь, и ее открыла Дже, обнимая меня и Билла, в коридор вышел дядя Ники и насмешливо осведомился:
- А вы все вместе? Боюсь, что через пару лет Эмилю придется отдавать Грушку замуж за Билли. Привет!
И объятия – сильные, ароматные и любящие.
- Привет, Ники! – взвизгнул я, обнимая его за шею.
На моем дяде были джинсы и светлая рубашка поверх футболки, волосы короткие, только одна прядь была заплетена в косу и спускалась почти до лопаток. Веянье Америки, как говорил папа.
Как только он меня отпустил, тут же обнял Билла. И вот тут я увидел то, что раньше не замечал. Билл Милс напрягся и слишком быстро отстранился от Николя. Серебристые глаза моего дяди блеснули, и на губах появилась мимолетная лукавая улыбка.
- Ты вырос, Билл.
- А ты постарел, вишенка.
- Хм… а вот мне кажется, что я в самом соку… - ответил на выпад Ники.
А я стоял и пытался не заплакать, не начать кричать.
Раньше я совершенно не замечал этого, просто не был готов открыть глаза, но сейчас тонкое лезвие ревности надрезало невидимые ниточки, и я мог упасть на колени… Но сильная рука Билла обхватила меня за локоть, и он наклонился и участливо спросил:
- Дей, что-то случилось?
Дже с боку хмыкнула и тихо посоветовала:
- Отведи его в комнату, он всю ночь не спал, между прочим.
- Как не спал? – удивился Билл.
- Ах, слепые влюбленные… - сквозь гул в голове услышал я слова Николя.
- Дядя! – Дже.
- Я сколько буду просить, я еще молод и в самом расцвете сил!
- А ума не нажил!
Они продолжали пикировку, а Билл уводил меня по коридору.
- Что с тобой? – мягко спросил он, сажая меня в кресло.
- Ничего, все хорошо.
- Дей, я тебя знаю, ты… - он вздохнул и присел на корточки около меня, - не думай, что я не видел.