— Тогда почему же он дремлет? — не унимался мальчишка. — Смотрите, тихо как.

Но в это время над головой у ребят что-то зашуршало и все подняли головы. В ветвях прошмыгнула большая сорока, словно хотела узнать: что за люди расселись тут, с добром ли пришли? Сорока опустилась на верхушку небольшой осинки и посматривала на детей.

— Чего вылупилась! — замахнулся на нее Васька. — Вот нахалка, и не боится.

— А чего ей бояться, она у себя дома, — сказала Маша. — Это мы к ней в гости пришли. И к ней, и к деревьям, и к муравьям…

— Вот кого терпеть не могу — муравьев! — отвечал Васька. — Скажешь, они полезные? Они глупые: вечно к человеку за шиворот лезут…

И он, хлопнув себя по шее, действительно вытащил из-за ворота рубахи муравья, который, оглушенный шлепком, уже почти не шевелился.

— Ах ты, мелюзга… Кусаться вздумал. Да я тебя сейчас…

Но он ничего не успел сделать муравью: Маша сдунула его с Васькиной ладони в траву.

— Это мой знакомый муравей, — сказала она. — И лез он к тебе, дураку, не кусаться, а на ухо кое-что пошептать.

— О чем пошептать?

— Да мало ли о чем… Может, про свою жизнь хотел рассказать. Знаешь, сколько с ним приключений было?

— Расскажи, Маша, расскажи! — обрадовался Алешка.

И Маша стала рассказывать.

.. Родился Муравьишка в большом красивом тереме-муравейнике, который стоял на краю леса, недалеко от дороги. Когда он вместе со своими братьями в первый раз отправился в лес, то старый Седой Муравей напутствовал их:

— Бойтесь одиночества! Если какой муравей останется один, то он сразу же оцепенеет.

Но Муравьишка был озорник и не послушался дедушку. Он отстал от братьев, залез на высокую липу и сидел там, загорал на солнышке. Когда он захотел пить, то побегал по коре и нашел зарубку, из которой тек липовый сок. Сок был вкуснее, чем газировка с двойным сиропом, и Муравьишка пил его, сколько хотел. Отсюда, с высокой липы, он видел родной муравейник. Южная сторона его была покатая, а северная шла к земле чуть ли не крутым обрывом. Сделано так было для того, чтобы в муравейнике всегда было тепло.

— Вот какие мы, муравьи, умные! — радовался Муравьишка. — Дедушка говорил, что только люди умнее нас.

Неожиданно он увидел на дороге человека, но какого-то странного. Он все время подпрыгивал на ходу и старался попасть пальцем в небо. Муравьишка не знал, что это был Большой Олух, и сначала удивился, а потом стал хохотать. Он так расхохотался, что даже не смог усидеть на липе и свалился прямо в густую траву.

А Большой Олух в это время подошел к муравейнику. Посмотрев на муравьев, которые дружно работали у себя в тереме, он решил, что они играют в чехарду.

— Бездельники! — сказал Большой Олух. — Вы чего это мне дорогу загородили? Вот я вас!

И он пнул муравейник ногой, а затем поджег его…

— Он что — озверел? — воскликнул Васька.

— Наверное… — задумчиво ответила она. — Нам учительница говорила, что из больших олухов иногда получаются настоящие звери. А еще она нам говорила про атомную бомбу. Если такая бомба упадет на большой город, то он сразу же сгорит, как муравейник от спички — и люди, и дома…

— Войны не будет! — уверенно заявил Васька. — Ты телевизор почаще смотри, тогда все будешь знать.

— Я смотрю, — согласно кивнула Маша. — Да и Валентина Ефимовна на классном часе нам объясняла, что только большие олухи могут на нас войной пойти. Но их, она говорила, на белом свете все меньше становится.

— Маш, ты дальше рассказывай про Муравьишку, — попросил Алешка, видимо, недовольный тем, что рассказ прервался на самом интересном месте.

…Почти все муравьиное население погибло. В живых остались только те, что ушли в лес за провиантом и строительным материалом. Прибежав, они. сбрасывали свои непомерные ноши и кидались в огонь, чтобы спасти белые куколки — муравьиных младенцев. Но из огня живым никто не возвращался.

А Муравьишка, свалившись с липы, продолжал хохотать и на земле. Но когда он учуял запах дыма, то забеспокоился. Ему вдруг захотелось домой, к своим многочисленным братьям и сестрам. По знакомой тропинке Муравьишка добрался до дома. Но вместо прекрасного терема увидел лишь пепелище. Ни одной живой души не было с ним рядом — ни братьев, ни товарищей. И он стал медленно цепенеть, как и предсказывал его дедушка, Седой Муравей.

Весь день и всю ночь пролежал Муравьишка без движения. Тут бы и закончилась его короткая жизнь. Но случилось иначе. В поисках строительного материала на пепелище зашли несколько муравьев из соседнего муравейника. Они всегда ходили целой бригадой — так было удобнее работать. Если один не мог справиться с какой-нибудь слишком тяжелой ношей, на помощь приходили другие. От их дружной работы и очнулся наш Муравьишка. Вместе со всеми он стал собирать хвоинки, кусочки коры, мертвых жуков. И чужие муравьи приняли его в свою семью, как брата.

— Вот и вся история про моего знакомого муравья, — улыбнулась Маша. А Васька еще убить его хотел.

— Да я так, пошутил… чуть смущенно отвечал Васька.

«Сама она сфантазировала или прочитала где?» — думал он. И тоже решил рассказать что-нибудь необыкновенное. Пока он раздумывал, Алешка допытывался у Маши про Большого Олуха.

— А он в кого обратился, когда муравейник поджег, — в волка?

— Волк, волк! — нарочно крикнул Васька, показывая рукой в кусты.

— Мама-а! — испугался Алешка и колобком подкатился к Маше. — Боюсь…

— Да врет он! — сказала она, прижимая к себе мальчика. — Врет…т…

Голос ее неожиданно осекся. Из зарослей терновника в канаве, где было сыро и сумрачно, прямо на Машу смотрели два зеленых светящихся глаза. И девочка стала медленно, увлекая за собой Алешку, подниматься на ноги. А Васька еще не видел то, что видела Маша, и продолжал забавляться:

— Там не волк, там Большой Олух! Иди к нам, Большой Олух! Иди, иди…

Но в следующую секунду пятки всех троих уже мелькали далеко от канавы. А за ребятами, почти настигая их, катился лохматый клубок шерсти с торчащими кверху ушами. И только когда выбежали на полевую дорогу и оглянулись, дети увидели, что за ними трусцой бежал бездомный деревенский кот по прозвищу Драный.

— Да это же Драный! — первым обрадовался Васька. — А мы его… а вы его испугались!

Прозвище свое кот получил не зря. Серая свалявшаяся шерсть его на спине и особенно на левом боку была выдрана большими клоками. Это были следы драк с деревенскими собаками. Драный никогда не убегал от собак, как другие кошки, а первым нападал на них и многих обращал в бегство. Такая храбрость особенно восхищала ключевских мальчишек, и они нередко натравливали Драного на какую-нибудь собачонку. Когда та с визгом убегала, кот победно задирал кверху хвост и возвращался к мальчишкам. Если они шли на рыбалку или в поле за горохом, он часто отправлялся вместе с ними. Но в руки кот не давался и даже погладить себя не позволял.

Откуда Драный взялся в деревне, никто не знал. Ночевал он на колхозной ферме, где сердобольные доярки иногда давали ему молока. А днем уходил в поле или в лес, охотился на мышей и мелких пгиц. Вот и сейчас ребята заметили прилипшие к его усам перышки.

— Кого-то уже слопал, — спокойно сказал Васька. — Ишь, рыльце в пушку.

Маша с неприязнью посмотрела на кота, который на некотором расстоянии шел за ними по обочине дороги. Она на миг представила себе голосистого дрозда, самозабвенно распевающего на ветке рябины свою утреннюю песенку. Дрозд так увлекся, что даже не заметил, как сзади к нему подкрадывался, щуря узкие зеленые глаза, этот жадный хищник — Драный…

— Маша, — потянул ее за рукав Алешка, — а может, Драный тоже раньше человеком был, а потом озверел?

После обеда Маша пошла с бабушкой на огород полоть морковку. Рядом была тропинка, по которой доярки ходили на ферму. А сейчас по ней, прижимаясь к земле, бежал Драный: его выгоняли из деревни ласточки. Маша впервые видела такое. Со свистом рассекая воздух, ласточки бесстрашно налетали на Драного, долбили в затылок и молниеносно увертывались, когда кот пытался отбиться лапой. На их сердитый и тревожный щебет прилетели два черных скворца, потом несколько воробьев, и птицы сообща гнали кота до самой фермы, где он юркнул под пол.