— Сто тысяч ливров?

— Налицо, сударь.

— Хорошо. Садитесь, господин ду Корну, мне нужно получить от вас одну справку.

— Я весь к услугам вашего превосходительства, — отвечал правитель, сиявший от удовольствия.

— Государственное дело, господин ду Корну.

— О, я слушаю, монсеньер.

И достойный правитель канцелярии пододвинул свой стул ближе.

— И очень большой важности, — продолжал посол, — так что мне нужны ваши познания. Знаете ли вы в Париже сколько-нибудь честных ювелиров?

— Есть господа Бёмер и Боссанж, придворные ювелиры, — ответил Дюкорно.

— Вот именно к ним-то я и не хочу обращаться, — отвечал дон Мануэл, — я не желаю больше их видеть.

— Они имели несчастье вызвать неудовольствие вашего превосходительства?

— Глубочайшее, господин ду Корну, глубочайшее.

— О, если бы я мог позволить себе нескромность, если бы я мог осмелиться…

— Осмельтесь.

— Я спросил бы, чем могли эти господа, пользующиеся такой хорошей репутацией в своем ремесле…

— Это настоящие ростовщики, господин ду Корну, и из-за неблаговидных действий они потеряют миллион, а может быть, и два.

— О! — с жадным вниманием воскликнул Дюкорно.

— Я был послан ее истинно верующим величеством для переговоров о приобретении бриллиантового ожерелья.

— Да, да, знаменитого ожерелья, которое покойный король заказал для госпожи Дюбарри, знаю, знаю.

— Вы неоценимый человек, вы все знаете. Итак, я собирался приобрести это ожерелье, но раз дело приняло такой оборот, я не куплю его.

— Не позволите ли вы мне сделать некоторый демарш?

— Господин ду Корну!

— О монсеньер, я приступлю к делу дипломатично, очень дипломатично.

— Еще если бы вы знали этих людей…

— Боссанж — мой дальний родственник.

Дон Мануэл и Босир переглянулись. Наступило молчание. Оба «португальца» погрузились в размышления.

Вдруг один из лакеев открыл дверь и доложил:

— Господа Бёмер и Боссанж!

Дон Мануэл быстро встал.

— Выгоните вон этих людей! — воскликнул он гневным тоном.

Лакей собирался выполнить это приказание.

— Нет, выгоните их сами, господин секретарь, — продолжал посол.

— Ради самого Неба, — умоляюще заговорил Дюкорно, — позвольте мне исполнить приказание монсеньера… Я его несколько смягчу, если оно непременно должно быть исполнено.

— Делайте как хотите, — небрежно отвечал дон Мануэл.

Босир приблизился к нему в ту самую минуту, как Дюкорно поспешно вышел.

— Что же? Этому делу суждено сорваться? — спросил дон Мануэл.

— Нет, Дюкорно его поправит.

— Он только его запутает, несчастный! Мы разговаривали у ювелира по-португальски, и вы сказали, что я не понимаю ни слова по-французски. Дюкорно все испортит.

— Я побегу туда!

— Но, может быть, вам опасно показываться, Босир?

— Вы увидите, что нисколько… Предоставьте мне полную свободу.

— Ну, черт побери!

Босир вышел.

Дюкорно нашел внизу Бёмера и Боссанжа, обращение которых с той минуты, как они вошли в посольство, совершенно изменилось в смысле учтивости, по крайней мере, если не в смысле доверчивости.

Они очень мало рассчитывали встретить здесь знакомое лицо и несмело проскользнули в первые комнаты. Увидев Дюкорно, Боссанж радостно вскрикнул от изумления.

— Вы здесь! — воскликнул он и подошел к нему с распростертыми объятиями.

— А, вы очень любезны, — сказал Дюкорно, — признали меня здесь, мой богатый кузен. Потому ли это, что вы встречаете меня в посольстве?

— Правда, — отвечал Боссанж, — простите, что мы так отдалились друг от друга, но не сердитесь на меня и окажите мне услугу.

— Я для того и пришел.

— О, благодарю вас! Вы, значит, состоите при посольстве?

— Да.

— Расскажите мне…

— О чем?

— О самом посольстве.

— Я здесь правитель канцелярии.

— О, прекрасно! Мы хотим говорить с послом.

— Я пришел сюда от него.

— От него? Чтобы сказать нам…

— Что он просит вас как можно скорее уйти из его дома, господа.

Оба ювелира переглянулись, ошеломленные.

— Потому что, — продолжал с важностью Дюкорно, — вы, по-видимому, вели себя неловко и недостойно.

— Выслушайте же нас.

— Это бесполезно, — раздался неожиданно голос Босира, который показался на пороге комнаты с горделивым и холодным видом. — Господин Дюкорно, его превосходительство приказал нам удалить этих господ. Выпроводите же их.

— Господин секретарь…

— Повинуйтесь, — сказал презрительно Босир. — Прошу вас не медлить.

И он удалился.

Правитель взял своего родственника за правое плечо, а компаньона своего родственника — за левое и тихонько стал выталкивать их из комнаты.

— Вот ваше дело и не состоялось, — сказал он.

— Как эти иностранцы обидчивы, Боже мой! — пробормотал Бёмер, который сам был немец.

— Когда человек называется да Суза и имеет девятьсот тысяч ливров годового дохода, дорогой кузен, — сказал правитель канцелярии, — то он имеет право быть каким хочет.

— Ах, — вздохнул Боссанж, — я вам говорил, Бёмер, что вы слишком круты в делах.

— Э, — отвечал упрямый немец, — если мы не получим его денег, так и он ведь не получит нашего ожерелья.

Они были в это время уже недалеко от выхода.

Дюкорно рассмеялся.

— Знаете ли вы, что такое португалец? — сказал он им презрительно. — Знаете ли вы господа, что такое посол? Неужели вы думаете, что он буржуа вроде вас? Не знаете? Ну так я скажу вам. Один вельможа, фаворит одной царственной особы, господин Потемкин, покупал ежегодно к первому января корзину вишен для своей государыни и платил за нее сто тысяч экю, по тысяче ливров за каждую вишню. Это недурно, не правда ли? Так вот господин да Суза купит копи в Бразилии, чтобы найти в них бриллиант такой величины, как все ваши. Он истратит на это свои доходы за двадцать лет. Но что это значит для него? У него нет детей. Так-то.

Он уже закрывал за ними дверь, когда Боссанж вдруг спохватился.

— Поправьте это дело, — сказал он, — и вы получите…

— Здесь никого нельзя подкупить, — отвечал Дюкорно.

И закрыл дверь.

В тот же вечер посол получил следующее письмо:

— Итак, — сказал дон Мануэл, прочтя это послание, — ожерелье наше!

— Нет, еще нет, — отвечал Босир, — оно будет наше, только когда мы его купим. Купим же его!

— Каким образом?

— Ваше превосходительство, как мы решили, не говорит по-французски… Прежде всего надо спровадить канцеляриста.

— Но как?

— Самым простым способом: надо возложить на него какое-нибудь важное дипломатическое поручение. Я беру это на себя.

— Напрасно, — сказал дон Мануэл, — он будет здесь служить нам гарантией.

— Он скажет, что вы говорите по-французски, как Боссанж и я.

— Не скажет… Я попрошу его об этом.

— Хорошо, пусть остается. Пусть введут человека с бриллиантами.

Этого человека ввели: им оказался сам Бёмер, который рассыпался в любезностях и нижайших извинениях.

Затем он подал бриллианты и сделал вид, что хочет их оставить для рассмотрения.

Но дон Мануэл задержал его.

— Довольно испытаний, — сказал Босир, — вы недоверчивый купец и, значит, должны быть честны. Садитесь и поговорим, раз господин посол прощает вас.

— Уф, как трудно продавать! — вздохнул Бёмер.

«И как трудно украсть!» — подумал Босир.

VII

ТОРГ

Итак, господин посол изъявил согласие внимательно осмотреть ожерелье.