Дама хотела сказать что-то о картах… И примерно месяц назад Оринов встретил старика-шулера, месяц назад мадам Оринова начала угасать… Любопытно, кто станет партнерами доктора по игре, если он согласится…

Помимо Оринова остаются и другие подозреваемые…

Глава 5

Мы шли сквозь вечер

В этот вечер мы снова отправились на бал к знакомым Ольги, которые настойчиво желали нас видеть. Помню, именно на их скучном вечере я имела несчастье беседовать с графом Н*.

Постепенно я стала примиряться со светской необходимостью, хотя с большим удовольствием побродила бы по вечернему Петербургу в сопровождении Ростоцкого, вслушиваясь в тишину и всматриваясь в тени города. Подобное время провождение светские моралисты, конечно, осуждают.

Как обычно, гости разделились на компании. Климентина сразу увлекла меня в общество своих приятельниц, и я с натянутой улыбкой, кивков, отвечала на их щебетание.

– Взгляните, граф Н* и его милая супруга, – прикрыв лицо веером, захихикала одна из дам.

– Ах, бедный граф, он думал, что женился на монахине, которая закроет глаза на его пороки, – усмехнулась другая.

– Графиня и закрыла глаза, ей муж не надобен, она предпочитает общество молодых офицеров, – добавила Климентина, взяв меня за руку.

Она хитро подмигнула мне.

– Вот об этом исходе я тебе и намекала, – шепнула подруга, – дочурка оказалась подобна своей матушке. Пуританство было напускное, которое сменило бесстыдство неприкрытое. Как глуп оказался граф. Теперь его милая супруга, получив статус замужней дамы, проводит время в непристойных увеселениях.

В разряженной даме, которая вошла вместе с графом, я не сразу узнала ту невзрачную девицу-невесту. Меня поразил её вызывающий вульгарный наряд, сменивший скромные серые платья с высоким воротником.

Граф и супруга разбрелись по разным углам зала, даже не взглянув друг на друга.

Даму мгновенно окружила компания молодых офицеров с горящим взором. Она, устало улыбаясь, кивала на их комплименты, явно пресыщенная вниманием.

Неожиданно, в комнату вошел Соколовский. Он был в черном костюме по случаю траура, лицо его было бледным и усталым. Он пытался казаться прежним и беззаботным, но это у него выходило неудачно. Он мне напомнил актёра, которому, позабыв о личных бедах, приходится хохотать на сцене, как того требует роль.

Графиня, сразу заприметив Соколовского, призывно улыбнулась ему. Вадим неспешно подошёл к даме, поцеловав её ручку. Графиня открыто флиртовала с Соколовским, присутствие мужа явно не смущало её. Граф Н* не даже не обернулся в сторону супруги, присоединившись к обществу других молодых красавиц.

Мне стало отвратительно до дурноты, что меня променяли на вульгарную лицемерную дрянь. Я смотрела на неё с нескрываемым отвращением. Мой тяжёлый взгляд ощутил Соколовский, он обернулся и испугано посмотрел на меня. Что-то шепнув на ушко графине, он спешно направился к нам.

– Ах, мой ухажёр явился, – проворчала Климентина, – уверена, что эта змея уже пригласила его в свой будуар. Странно, чего ему от меня надобно?

– Змея, – повторила я тихо, глубоко вздохнув.

В этот момент мне хотелось, чтобы эта ужасная особа умерла, провалилась в преисподнюю на этом самом месте.

– Мадемуазель, – обратился ко мне Вадим Соколовский, – вам дурно?

Понимая, что Вадим беспокоится, зная о моём мистическом таланте, я попыталась унять свой гнев.

– Простите, – произнесла я, поднявшись с кресла.

– Аликс, не оставляй меня, – услышала я жалобный голос Климентины, но ничего не могла с собой поделать, ещё несколько мгновений – и я уничтожу графиню Н*.

Мой талант. Я помнила, как однажды силой мысли и взгляда убила врага, вызвавшего на дуэль Константина, тогда ещё ухажёра Ольги. Я испугалась, что наш новый друг может погибнуть, поскольку еще не выздоровел после ранения. Вспомнила, как вызывала обвал в горах, который убил преследовавших нас горцев-бандитов. У меня было несколько подобных случаев…

Перед глазами мелькала картина, как кто-то подносит графине бокал отравленного шампанского, и как она умирает. Я не понимала, видение ли это, или мои пожелания. Мне было страшно, но я ничего не могла с собою поделать.

Я вошла в малую гостиную, где обычно подавали мороженое. Никого не было. Я села в кресла, запрокинув голову.

– Милая Аликс, я знал, что найду вас здесь, – прозвучал голос, от которого меня бросило в дрожь. – В этой комнате однажды состоялся наш весьма душевный разговор.

Граф Н*! Мне захотелось повторить все фразы, услышанные однажды от солдат-казаков в Кисловодске. Удивительно, что хватило мудрости промолчать. Как учила Ольга, в подобной ситуации нужно ждать, пока собеседник заговорит первым. Мой взор был направлен в сторону на пёструю картину с античным сюжетом.

– Милая Аликс, вы много не знаете, – спокойно произнёс граф, садясь в кресло напротив.

Я продолжала смотреть на картину, терпеливо ожидая дальнейшего увлекательного рассказа, который предполагала Климентина. Она не ошиблась, меня ждал поток слащавых речей.

– Пока я не могу вам всего рассказать, – добавил он. – Скажу лишь, что меня не оставляют мысли о вас… Надеюсь на вашу благосклонность… Знаю, что мои слова прозвучал банально, но ваш облик – нежные черты, светлые локоны, голубые глаза снятся мне в самых сладких снах.

Он взял меня за руку. Какая-то сила заставила меня взглянуть в глаза графа. Я увидела в них бездну, это были глаза не простого смертного. Однако возмущение от услышанного победило изумление.

– Благосклонность? – возмущенно воскликнула я. – Вы полагаете, что я подобна вашей супруге? Какой непристойный вздор вы болтаете!

– Нет-нет, – рассмеялся граф, – будь вы столь глупы, как моя супруга, я бы не проникся к вам интересом. Подождите немного, скоро вы всё поймёте…

– Оставьте меня, я не желаю ничего понимать, – я обхватила голову руками.

– Неужели? Вы разве уже позабыли ваше видение о кончине моей бедной жены? – он усмехнулся.

Видение? Но мне показалось, что это было моё пожелание… О, Боже, неужто мой проклятый талант убивать проявился снова?

– Полагаю, не ваш талант виною, – прозвучал голос графа, – хотя… не уверен… всё во вселенной взаимосвязано… Наши помыслы влияют на грядущее…

Неужели по моей вине погибнет графиня? Я презираю и ненавижу её, но не желала убивать!

Он взял меня за подбородок, пристально глядя в глаза. Сейчас его взгляд был обычным человеческим, взгляд заинтересованного мужчины.

Граф знает обо мне больше, чем я сама. Он не обычный человек. Кто он?

– Зачем вам мальчишка Ростоцкий? – добродушно произнёс он. – Да, он не бездарен, но ещё слишком молод и ему недостает мудрости… Сергею всего лишь двадцать лет!

– Мне тоже недавно исполнилось двадцать, – пробормотала я.

– А мне тридцать, тот возраст, когда приходит мудрость. Зачем вам мальчишка?

– Мальчишка, говорите, – прозвучал бесстрастный голос Сержа.

Рестоцкий стоял в дверях, скрестив руки на груди.

Граф вальяжно откинулся в кресле.

– Да, мой друг, вы еще очень молоды, – беспечно ответил он, – и мистические тайны постигнуть не столь просто, как вы полагаете. Помощь древнего египтянина не всесильна и ваш амулет тоже…

– Вы пришли с нравоучениями? – перебил Ростоцкий. – Характерно для пожилого господина.

Серж театрально склонил голову в знак почтения.

– Уважая ваши седины, я приму ваш совет быть благоразумным и усердным в мистических исканиях, – наигранно учтивым тоном произнёс он.

– А вы дерзкий мальчишка, – граф расхохотался. – Время уже позднее, вам пора отправляться спать, почему нянюшка отпустила в столь поздний час?

– Нянюшка полагала, что я буду в обществе почтенного старца…

Граф картинно зааплодировал, поднялся с кресла и, окинув меня заинтересованным взором, молча удалился.