Совершенно слепая и беспомощная, чего нельзя было сказать про Джарлакса. Он положился на свою кристально чистую память об этой зоне и теперь двигался без колебаний, проскользнув вниз, под арку, в проем не выше уровня его плеч. Он вышел из магической тьмы, как только пересек проем, прислонившись спиной к каменной опоре.

Впрочем, тут он чуть не споткнулся, ибо с этой новой выигрышной позиции он увидел перед собой человека, которого называл другом на протяжении десятилетий.

Конечно, Артемис Энтрери стоял совершенно неподвижно, хотя он был застигнут на середине движения, когда посмотрел на медузу. Он был наклонен к Далии, как будто пытался сбить ее в сторону, и Джарлаксу не потребовалось богатого воображения для того, чтобы представить сцену, которая привела к этой трагедии.

Эта потеря бдительности едва не стоила Джарлаксу жизни, поскольку он заметил приближение медузы только в последний момент. Он прыгнул в сторону и развернулся лицом к своей карательнице, но не смотрел на нее, вместо этого он нацелил палочку на уровне ее головы. Дроу внимательно прислушивался к приближающемуся шипению змей, и как только она подошла к нему на расстояние удара, он произнес командное слово, а затем вздохнул с облегчением, когда шипение резко прекратилось, и он услышал, что медуза споткнулась.

Джарлакс решился открыть глаза и увидел, что могущественное создание билось и шаталось. Голову медузы облепил сгусток вязкой слизи, а так как она пыталась соскрести липкую субстанцию, ее руки тоже быстро приклеились.

Одна из змей вырвалась из липкой слизи, угрожающе качнувшись к Джарлаксу, но медуза была слишком далеко, чтобы змея напала на него.

И все же освободившаяся змея могла направлять свою хозяйку, понял он, хотя не был уверен в характере взаимоотношений между медузой и ее змеями и не знал, может ли она видеть их глазами. Поэтому он запустил в нее еще один сгусток, который угодил медузе в живот и приклеил ее спиной к каменной арке.

Он хотел было пойти и прикончить ее, но сдержался, решив, что, возможно, лорд Дрейго будет более покладистым при их дальнейших встречах, если он оставит в живых это ужасное и могущественное существо. Он смотрел на медузу еще несколько мгновений, пока не убедился, что она действительно и полностью поймана.

Джарлакс повернулся к статуям и быстро нашел третью, Афафренфера, не так далеко. Из одного из своих многочисленных карманов наемник дроу извлек большой кувшин и поставил его на пол между монахом и двумя другими.

Он сделал глубокий вдох, не слишком уверенный, будет ли это работать. Даже Громф, который изготовил сосуд для Джарлакса, не смог дать никаких гарантий. И даже если кувшин сработает, архимаг предупредил, что превращение плоти в камень, а затем обратно в плоть является таким огромным испытанием для организма, что многие не переживают того или другого превращения.

— Энтрери и Далия, — прошептал дроу самому себе, пытаясь набраться смелости. — Крепкие души. — Он посмотрел на монаха и лишь пожал плечами, поскольку не проявлял большого интереса к незнакомцу.

Дроу вытащил из кувшина пробку и отступил назад. Из горлышка повалил дым, заполняя пространство и скрывая обзор. Первым признаком того, что его могущественный брат преуспел, был звук толчеи, когда Энтрери и Далия снова обратились в плоть, споткнулись и упали, пытаясь выпутаться из клубка.

Энтрери воскликнул: «нет!», а Далия просто закричала, а с другой стороны в поле зрения прыгнул монах, приземлившись в защитной стойке: одна рука вверху, прикрывает глаза, другая занесена для удара.

— Спокойно, друзья мои, — сказал Джарлакс, шагнув вперед и подхватив кувшин, так как туман уже начал рассеиваться. — Сражение выиграно.

— Ты! — заорал Энтрери явно потрясенный и возмущенный и бросился к Джарлаксу.

— Артемис! — вмешалась Далия и преградила Энтрери путь.

— Весьма кстати, — сухо сказал Джарлакс.

— Кто ты? — требовательно спросила Далия.

— Джарлакс! — ответил Энтрери, прежде чем успел дроу.

— К вашим услугам, — подтвердил Джарлакс, отвешивая низкий поклон. — На самом деле, снова к вашим услугам, — добавил он и щелкнул пальцем, разбивая еще один магический керамический факел. Когда тот разгорелся, он бросил его на пол, и другие увидели прилипшую медузу. Она все еще билась возле каменной опоры, а одна из страшных змей свернулась на ее покрытой липкой слизью голове.

— Теперь ты попросишь благодарности, — презрительно выплюнул Энтрери.

— Считай, что мы квиты, — ответил Джарлакс. — Или оставь выяснение отношений для другого времени и места, когда мы будем находиться на безопасном расстоянии от лорда Дрейго и его приспешников.

На него посмотрели явно встревоженные Далия и Афафренфер.

— Пошли, — велел им Джарлакс. — Пора уходить. Вы пробыли здесь слишком долго.

— Как такое возможно? — спросила Далия, осматривая незнакомые катакомбы. — Мы были в зале с шахматным полом. Дзирт и Эффрон упали…

— С ними все в порядке, — заверил ее Джарлакс. — Они уже вернулись в Лускан.

— Как долго? — спросил Афафренфер.

— Трое из вас украшали Замок Дрейго много месяцев, — объяснил Джарлакс. — Больше года. На Ториле сейчас весна 1466-го.

Вся троица смотрела на него с потрясением, даже Энтрери, казалось, отрезвило известие.

— Быстрее, — поторопил их Джарлакс. — Пока не освободилась медуза, или нас не нашел лорд Дрейго. — Он пошел прочь быстрым шагом, остальные трое пристроились за ним в ряд.

Афафренфер и Далия ахнули, когда они вернулись в шахматный холл и увидели, что конструкция башни заблокировала дальнюю стену. Но громче всех, и безусловно, к огромному удовольствию наемника дроу, был покорный вздох Артемиса Энтрери, который знал Джарлакса достаточно хорошо, чтобы нуждаться в каких-либо подробных объяснениях.

— Заходите внутрь, — пояснил Джарлакс, отступив в сторону и указывая на вход в башню и на воина дроу, стоящего на страже. — Он проводит вас к вратам, а врата приведут вас в Лускан.

— Серая Амбра! — воскликнул Афафренфер. — Я не уйду без нее!

— Как раз твоя доблестная подруга дворфа и привела меня сюда, — ответил Джарлакс.

— А Эффрон и Дзирт? — спросила Далия.

— Скорее всего, сейчас с Амброй, и да, снова в Городе Парусов. Теперь, прошу, уходите.

Афафренфер и Далия посмотрели на Энтрери.

— Доверимся ему, — согласился убийца. — Да и какой у нас выбор? А на самом деле, — добавил он, глядя в упор на ненавистного Джарлакса, — только потому, что у нас нет другого выбора.

Монах и Далия направились к башне, но Энтрери задержался и остановился прямо перед Джарлаксом.

— Я не забыл, что ты сделал со мной, — сказал он. — Годы мучений, которые я выстрадал из-за твоей трусости.

— Это лишь часть истории, — заверил его Джарлакс. — Возможно, когда-нибудь ты услышишь рассказ целиком.

— Сомневаюсь, — рявкнул Энтрери и последовал за своими спутниками. Пару раз он обернулся, с опаской глядя на Джарлакса, как будто ожидая, что дроу воткнет нож ему в спину — в прямом смысле слов на этот раз.

Джарлакс больше ничего не сказал и просто позволил ему уйти. Он надеялся, что его дерзкое и дорогостоящее предприятие по спасению поможет снова наладить его отношения с человеком, но он всегда знал, что надежда пустила корни скорее в его сердце, чем в разуме.

Над Артемисом Энтрери на протяжении десятилетий издевались, как над рабом Херцго Алегни, и у Джарлакса было мало аргументов против истины, что он повинен в большей части страданий Энтрери.

А Артемис Энтрери был не из тех, кто прощает.

Сигнальная вспышка на втором ярусе башни показала Джарлаксу, что троица и оставшиеся стражники вернулись через магический портал на Торил.

Быстрым напевом дроу собрал магию башни, которая снова стала всего лишь кубиком на полу, и немалая часть Замка Дрейго осыпалась, когда исчезли внедрившиеся конструкции. Великолепный балкон зала превратился в руины. Когда грохот прекратился, Джарлакс понял, что был не один, и действительно, из дальнего крыла замка вышел Киммуриэль, чтобы подобрать игрушку Громфа.