— Ты хочешь, чтобы я обратил тебя в свою веру?

— Возможно, у тебя и получится, — пожал плечами Дрейго Проворный. — Думаешь, она приняла бы меня?

Дзирт откинулся на спинку стула и долго разглядывал лорда Дрейго.

— Я верю, что бог есть то, что ты находишь в своем сердце, — ответил он наконец. — Если бы ты нашел в своем сердце Миликки, если бы ее принципы звучали для тебя истиной, то никакой бог был бы не властен принять или отвергнуть тебя. Если бы ты уверовал в ее догматы, ты стал бы последователем Миликки.

— Ты говоришь так, будто боги не более чем названия того, что находится в твоем сердце.

Дзирт улыбнулся, кивнул и вернулся к еде.

— Ты действительно в это веришь? — спросил Дрейго Проворный, отодвигаясь на стуле от стола.

— Разве это важно?

— Конечно же, важно!

— Почему? — спокойно спросил Дзирт. Он понял, что вызвал возмущение у старого колдуна, и обнаружил, что ему это даже нравится.

— А как же иначе? — ответил Дрейго Проворный. — Ты полагаешь, что если бы я изведал эти принципы Миликки, я стал бы одним из ее последователей, невзирая на мое прошлое?

— Если ты признал истинность ее догматов, то твое прошлое будет судить твоя совесть, или это вопрос справедливости наказания за какие-либо злодеяния, но богиня тут абсолютно ни при чем.

— Это абсурд.

— А что, по-твоему, значат ее принципы? — спросил Дзирт. — Считается, если бог, любой бог, олицетворяет божественную и всеобщую истину, то как только кто-то находит и действительно охватывает эту истину, он обретает гармонию с богом. Стремиться удержать ее любым способом, значит приписать предполагаемым богам мелкие недостатки вроде ревности или озлобленности. Если это так, то зачем мне провозглашать предельную благость любого такого существа? И больше того, если бы я разглагольствовал об имени, воплощающем сокровенные тайны моего сердца, то только свел бы истину, которую я называю божественной, к уровню смертной бренности.

Дрейго Проворный откинулся на спинку стула, внимательно изучая дроу.

— Хорошо сыграно, — поздравил он.

— Это не игра.

— Потому что твоя богиня является высшей?

— Потому что причина кроется в гармонии с истиной, все остальное — ложь.

— Хм, — пробормотал Дрейго Проворный. — Это просто позор, что ты сосредоточил свои усилия на подготовке к боевым искусствам.

— Я приму это, как комплимент.

— О, это он и был, — ответил Дрейго Проворный. — Или сетование.

— Теперь попросишь меня обратить тебя в веру во славу Паучьей Королевы? — спросил Дзирт. — Это может оказаться более интересным разговором.

— Нет, — рассмеялся над сарказмом Дрейго Проворный. — Считай эту беседу за завтраком последним углом, в который я загнал Дзирта До'Урдена, чтобы вырвать у него правду о Дзирте До'Урдене. Я думал, что правда окажется чудесной иронией, и возможно, это так, но, боюсь, скорее всего, ты такой же скучный, как и предпочитаемая тобой богиня.

Теперь настал черед Дзирта рассмеяться над Дрейго Проворным.

— Такой же скучный, как рассвет и закат, — сказал тихо Дзирт. — Скучный, как движение луны и планет, как искорки звезд. Скучный, как пищевая цепь, как место каждого живого существа в сплетении жизненных ролей, что так связывает их. Такой же скучный, как рождение и смерть, конечный принцип Миликки, которого я придерживаюсь в своих мыслях и поступках.

— Я колдун — ты забыл? Возможно, я в самом деле не считаю смерть истиной.

— Потому что можешь извратить ее?

Дрейго Проворный вздохнул и встал.

— Это не имеет значения, — объявил он, — ибо я устал от этого разговора. В действительности же, я думаю, что утратил интерес ко всем нашим разговорам.

— Тогда отпусти меня.

Старый колдун расхохотался, оборвав смех резким «нет».

— Тогда убей меня, и покончим с этим.

— Опять же, нет, — ответил Дрейго Проворный. — Ты ошибаешься насчет богов Торила, Дзирт. Они вполне реальны, и являются гораздо большим, чем простыми воплощениями того или иного догмата или истины.

— Это не меняет того, что живет в моем сердце.

— Или твою верность Миликки?

— Мою верность правде и справедливости, которые мне известны, и которые мне преподнесли как догматы Миликки. А это большая разница.

Дрейго Проворный бешено замахал руками, заставляя Дзирта замолчать и завершая разговор.

— У меня есть основания предполагать, что в ближайшие годы произойдут великие события и изменения, — промолвил он. — Столь же великие, как те, что соединили Торил и Абейр. Я верю в это, и боюсь этого. Столь же значительные, как Магическая Чума и Пришествие Тени. И я верю, что в этих грядущих изменениях ты можешь сыграть важную роль.

— Я буду точить клинки, — сказал дроу с неумолимым сарказмом.

— Твои клинки к делу не относятся. В отличие от твоих богов.

— Я не признаю богов…

— Знаю, знаю, — снова замахал руками Дрейго Проворный. — Ты постиг истины, и этим истинам были даны имена.

Дзирт с трудом подавил желание поддеть колдуна еще раз, напомнив ему, что это он, в конце концов, опять поднял эту тему.

— Ты говоришь мне о пути, которым следуешь, об указателях истины, которые ведут тебя, — напоследок сказал Дрейго Проворный. — И я верю в твою искренность. Но я знаю жизнь лучше, чем ты, Дзирт До'Урден, и я полагаю, что дорога, по которой ты идешь — это обманчивый круг, который больше подойдет для того, что ты отвергаешь, чем для того, что ты принимаешь.

— Там, Дзирт До'Урден, твоя жалкая правда. Я слышал истории, твою историю, которую ты поведал Эффрону в клетке в начале вашего пленения. Тебя утешает вера в то, что твоя драгоценная Миликки унесла твою жену и полурослика в некое место божественной справедливости. Быть может, они и сейчас с ней! — Он злобно фыркнул и закончил:

— Или, возможно, это был величайший обман из всех от демонической королевы, поклонницы обманов.

Тут он замолчал, готовый уйти, но Дзирт знал, что Дрейго добивался от него реакции по причине, выходящей за рамки простого личного удовлетворения. Лучшие испытания характера и приверженности всегда происходят во время большого напряжения, и самые разоблачающие моменты часто наступают тогда, когда распаляется гнев.

— Я знаю только то, что есть в моем сердце, — спокойно ответил Дзирт, не клюнув на эмоциональную приманку Дрейго Проворного. — Когда мне удается, это все, чему я следую.

Разгневанный колдун ушел, хлопнув дверью.

Дзирт долго сидел в комнате, прокручивая в голове этот весьма любопытный разговор. Он не верил, что был каким-то Избранным или вообще значительным для кого-то — хоть для Миликки, хоть для Паучьей Королевы, по крайней мере, никоим образом для ужасной Ллос.

Но лорд Дрейго, шейд, добившийся немалых достижений и власти, думал иначе, и это заставило Дзирта задуматься. Ведь Миликки забрала Кэтти-бри и Реджиса сложным для понимания и странным способом: увезла их призраки из Мифрил Халла на спине фантома единорога, прекратив их безумные страдания. И Дзирт должен был верить, что это волшебство Миликки, а не обман Ллос.

Но разве не доставило бы Ллос огромное удовольствие так его обмануть?

Он отогнал эти мысли. Будь это делом рук Ллос, то кто-нибудь из ее приспешников наверняка раскрыл бы эту хитрость Дзирту, чтобы сделать ему еще больнее. Действительно, если Дзирт был таким уж особенным для Леди Ллос, как намекал Дрейго Проворный, то почему жрицы Дома Ксорларрин не установили его истинную личность, когда захватили в недрах Гаунтлгрима?

Для Дзирта ничего из этого не имело никакого смысла.

Но принял ли он к сведению слова старого колдуна или нет, было спорным вопросом, в любом случае, в ближайшее время он никуда не собирался, ввиду отсутствия благословения Дрейго Проворного. Бежать было невозможно.

Да и куда бы Дзирт убежал?

— Вас высоко оценил мой партнер в Анклаве Шейдов, — сказал лорд Дрейго странному гостю, посетившему его замок в обычный для Царства Теней хмурый и дождливый день.