— И кто на нем?

— Команда из двадцати трех членов, — ответил человек.

— Расскажи мне про охранников! Про дроу!

— Только один, — сказал рабочий. — Дзирт. Еще дворфа, два человека и женщина, эльфийка.

— Ее имя!

— Далия, — ответил докер. — Далия, которая убила Верховного Капитана Ретнора. Весь Корабль Ретнора взбудоражен и разгневан ее проездом через Лускан под защитой Курта.

Он продолжал, запинаясь, рассказывать о здешней политике, но Эффрон уже не слушал его, вглядываясь в уменьшающиеся паруса, наблюдая, как ненавистная мать уплывает от него далеко-далеко.

— Куда они направляются? — спросил он уже спокойно, момент гнева прошел.

— Во Врата Балдура.

— И где это?

— Дальше по побережью, — произнес человек, и Эффрон бросил на него грозный взгляд за такой очевидный и неопределенный ответ.

— На пару сотен миль дальше от Глубоководья.

Эффрон отпустил его, человек упал на землю и остался там лежать, прикрываясь руками.

Колдун тифлинг не обратил на него внимания. Стараясь сдержать свой гнев, Эффрон напомнил себе, что он все равно не мог противостоять Далии под страхом возмездия Дрейго Проворного. У него были способы быстрого перемещения, и Врата Балдура находились не слишком далеко.

Он покинул переулок, а затем и Лускан, стараясь не паниковать, что Мелкий Шкипер потонет со всем экипажем. Он не мог потерять Далию таким образом. Побережье Меча слыло опасным местом для плавания любого корабля, но несомненно, от судна под флагом Корабля Курта большинство пиратов будет держаться на расстоянии.

К тому времени, как он вернулся в Царство Теней, Эффрон уже почти избавился от своих страхов. Не только флаг Корабля Курта, понял он, но и наличие Дзирта, Далии и Артемиса Энтрери на борту было верным признаком того, что Мелкий Шкипер благополучно доберется до места своего назначения.

Далия оставалась с Дзиртом долгое время после того, как Афафренфер и Серая Амбра ушли на нижнюю палубу в поисках рома и танцев, а дроу долго стоял на носу, вглядываясь в темные воды бескрайнего океана. Он больше не смотрел назад, в этом не было смысла, так как Лускан давно исчез из поля зрения, и вид сзади ничем не отличался от того, который был спереди.

Позже Далия подошла к нему ближе, и Дзирт обнял ее за талию и притянул к себе. Однако он почувствовал себя почти лицемером. Ему пришло в голову, что он поступал так только из-за тревожных ощущений, одолевавших его последний час. Он не мог продолжать сравнивать Далию со своей любимой женой, если хотел сохранить к этой эльфийке хоть какие-то чувства помимо дружбы.

Мелкий Шкипер не был Морской Феей, и Далия была не Кэтти-бри, но Дзирту эти сравнения казались подходящими. Он прижал ее крепче, в большей степени ради себя, чем ради нее.

Потому что он боялся.

Он боялся продолжать с ней отношения, зная и теперь признавая в глубине души правду, и боялся их прекратить, потому что не хотел остаться одиноким.

— Я уже начала отвыкать от твоих прикосновений, — сказала Далия через несколько мгновений.

— Мы были заняты, — ответил Дзирт. — Событиями исключительной важности.

Прекрасно понимая его попытку увильнуть, Далия глумливо заметила:

— Насколько нам известно, такие победы часто вели к плотским утехам.

У Дзирта не было ответа, по крайней мере того, что он хотел высказать открыто, поэтому ему оставалось только прижать ее к себе еще крепче.

— Энтрери покинет нас во Вратах Балдура. — Дзирт был удивлен, что она выбрала именно этот момент, чтобы сменить тему.

Он внимательно смотрел на нее, но не мог понять выражение ее лица.

— Он грозится сделать это со времен Невервинтера, — ответил Дзирт.

— Теперь у него есть кинжал.

— Кинжал был предлогом, но не причиной того, что он с нами.

— Что ты знаешь? — Далия повернулась, освобождаясь от объятий Дзирта.

— Артемис Энтрери снова свободен, но боится оков своих воспоминаний, — сказал дроу. — Он не желает опять стать тем, кем он был прежде. И единственная возможность избежать этой судьбы, это оставаться с нами, а по сути, со мной. Он найдет тот или иной предлог, чтобы оправдать свои действия, потому что он никогда не будет доверять мне или потакать, но он не покинет нас.

— Во Вратах Балдура.

— Или опять в Лускане, или снова в Порте Лласт в дальнейшем.

— Твои слова звучат уверенно.

— Именно так, — заверил Дзирт.

— Ты уверен во всех своих спутниках? Тогда ты дурак, — сказала она с легкой ухмылкой, которую Дзирт не смог понять полностью, и ушла.

Дзирт снова повернулся к морю, и вместо того, чтобы опять погрузиться в свои давние приключения с Кэтти-бри и капитаном Дюдермонтом, он подумал о своем недавнем прошлом, о последних зимних месяцах. Замечания Далии были достаточно правдивы: теперь он редко к ней прикасался и не вел никаких разговоров, кроме самых банальных. Они неумолимо отдалялись друг от друга, и это полностью было делом рук Дзирта, возможно, подсознательным.

Эта мысль встревожила Дзирта, и на короткий момент он во всем обвинил Энтрери. Сочувствие Энтрери и его понимание душевной травмы и глубокого эмоционального шрама Далии вынудили Дзирта отойти в сторону.

Идея не прижилась, и спустя всего несколько мгновений, Дзирт уже смеялся над собой.

Энтрери действительно встал между ними, или, по крайней мере, его сочувствие к Далии, но только поэтому Дзирт обнаружил в своих отношениях с эльфийской воительницей ограниченность, о которой он даже не подозревал.

Дзирт не знал, куда это может его завести. Он пытался следовать за нитью происходящих событий к логическому умозаключению, но достаточно скоро в своих мыслях он снова был на борту Морской Феи рядом с Кэтти-бри, с Гвенвивар, свернувшейся клубком на палубе перед ними, с ветром, дующим им в лица, и с жаждой приключений в своем сердце и душе.

Его рука рефлекторно потянулась к поясной сумке, и он не смог противостоять зову сердца.

Вскоре рядом с ним была Гвенвивар. Возможно, она и выглядела изможденной, но казалась по-настоящему довольной, тяжело привалившись к нему.

И ее присутствие заставило Дзирта еще глубже погрузиться в воспоминания о своих днях на борту Морской Феи, и он был счастлив.

Артемису Энтрери выделили небольшой гамак вдоль трюма по правому борту Мелкого Шкипера, но он не вернулся туда после того, как оставил Дзирта и остальных у леера в передней части корабля.

Что-то беспокоило его относительно всего этого соглашения. Энтрери уже не слишком хорошо разбирался в жизненном укладе Лускана, но он не мог представить, что все так резко изменилось со времен прихода к власти пяти верховных капитанов. Это судно шло под флагом Корабля Курта, который до сих пор оставался наиболее влиятельной силой среди руководства города, учитывая очевидную мощь резиденции Курта на Охранном острове, и сам факт того, что Бениаго смог заключить с Дзиртом подобную сделку касательно Порта Лласт.

Так зачем же Мелкому Шкиперу нужна такая избыточная и исключительная охрана?

Возможно, это была игра Бениаго и Корабля Курта, пославших Дзирта и Далию на такое тривиальное задание, чтобы они доказали свою лояльность. Но Энтрери боялся, что, возможно, это было нечто другое, гораздо большее, и намного более зловещее.

Таилась ли какая-то страшная опасность в темных водах? Может быть, сахуагины? Может они начали войну против торговых судов, вместо нападений на Порт Лласт?

Или это был, как он намекал — за неимением лучшего повода подонимать Дзирта — действительно отвлекающий маневр, чтобы лишить Порт Лласт самых могущественных обитателей, с целью подготовки к атаке на город лусканских сил?

Эта возможность неособо его волновала, но что беспокоило его больше всего, так это неведение. Артемис Энтрери выжил на улицах Калимпорта ребенком и преуспевал, будучи взрослым, благодаря знанию, благодаря своему инстинктивному пониманию людей, в сочетании с его вездесущей разведкой и сбором информации, что давало ему значительное преимущество, которое он никогда не уступал.