Урбай молитвенно подержался за ворот рубашки я, когда Темирболот проходил мимо, выскочил из-за камня и бросился на молодого джигита. Он левой рукой схватил Темирболота, а правой изо всех сил вонзил ему нож в спину. Темирболот громко вскрикнул от боли и непроизвольно нажал на курок. Раздался выстрел, и в тот момент Урбай второй раз ударил ножом ненавистного ему сына Медера.

Подбежавшая собака Темирболота с лаем вцепилась в Урбая.

Пограничники, услышав крики, выстрел и лай собаки, бросились к кустарникам. Один из них, оказавшийся ближе других, прицелившись, скомандовал:

— Стой, руки вверх!

Урбай увидел пограничников и взмахнул ножом, чтобы ударить себе в сердце. Но Темирболот чудом собрал последние силы и схватил его за руку, сжимавшую нож. Пограничник, подобно барсу, прыгнул на Урбая и прижал его к земле. Два других пограничника быстро спускались с гребня, держа на поводу собак. Их товарищи поднимались по лощине к камням, где происходил поединок между Темирболотом и Урбаем. Вскоре все окружили место происшествия.

Капитан Чернов, успевший увидеть, что Темирболот помешал самоубийству Урбая, решил, что молодой герой невредим.

— Спасибо, товарищ Медеров, — сказал он, протягивая Темирболоту руку и улыбаясь. Но Темирболот лежал на земле, не в силах подняться.

Чернов нагнулся и увидел кровь.

Пограничники, связав Урбая, захлопотали вокруг раненого Темирболота.

Капитана догнал пограничник из отряда, посланного по следу Урбая, и доложил, что след привел к юрте Чырмаша, самого хозяина нет, а жена его задержана и оставлена под охраной солдата в юрте.

Выслушав сообщение, Чернов приказал:

— Хорошо. Вернитесь обратно, женщина пусть пасет овец, а солдат останется при ней. Но прежде всего надо разыскать Чырмаша и отправить его на заставу.

— Разрешите выполнять?

— Выполняйте.

— Кажется, ранение тяжелое, — шепнул на ухо Чернову тот лейтенант, который помогал перевязывать Темирболота.

— Возьмите трех солдат и немедленно доставьте Медерова на заставу. Врачи там окажут ему помощь.

— Есть.

Чернов, отправив раненого Темирболота, приказал младшему сержанту:

— Не спеша отгоните отару к аилу и дожидайтесь там моих распоряжений.

— Есть, товарищ капитан!

Чернов, отправляя Урбая к заставе, сказал пограничникам:

— Будьте осторожны с непрошеным гостем. — А сам поскакал к юрте Айкан.

Две собаки, которые ночью с Айкан побывали на заставе, встретили Чернова сердитым лаем.

Айкан вышла из юрты и прикрикнула на них; псы покорно замолчали, время от времени повизгивая.

— Здравствуйте, тетя Айкан! — стараясь быть веселым, крикнул капитан. — Поздравляю вас! Враг пойман.

— Урбая поймали? — с удивлением спросила Айкан, пожимая руку Чернова.

— Поймали. После узнаем, с какими целями он приезжал сюда. А вы сейчас идите к своей отаре.

— Почему? А где Темирболот? — вымолвила Айкан испуганно.

— Не беспокойтесь. Все в порядке. Урбая мы задержали, когда он разговаривал с Темирболотом. Дня два Темирболот побудет у нас. А потом, может быть, поедет дней на пять-шесть в Пржевальск, если это посчитает нужным наше начальство.

— Значит, отара осталась без присмотра? — забеспокоилась Айкан.

— Не волнуйтесь! Пока с отарой ходит наш джигит…

Чернов, простившись с Айкан, уехал к заставе.

Солдат, который был оставлен пасти овец, тоже не сказал Айкан о ранении ее сына. Вдруг во двор вбежала собака Темирболота. Она лаяла, бросалась на Айкан, беспокойно визжала и, покружившись вокруг юрты, вновь куда-то умчалась.

Сердце Айкан тревожно сжалось. Она стояла, не в силах двинуться с места. Ноги обессилели, лицо побледнело, и Айкан молча смотрела вслед убежавшему псу.

«Что случилось? Почему собака на меня набросилась? Если бы этот высокий джигит не соскочил с коня, не быть бы мне живой. Аллах сохранил. Но что все-таки с этой проклятой собакой? Дома невесть что происходит, а муж бросил отару и скрылся. Погоди у меня. За все получишь сразу!»

Суксур злилась на Чырмаша. Все вокруг было непонятным.

«Когда уедет вот тот проклятый? Почему он с утра здесь торчит?» — недоумевала Суксур, глядя на солдата, державшего за повод коня.

Наконец она подошла к солдату и поинтересовалась, что он здесь делает.

Солдат коротко ответил, что ждет командира.

Вдруг Суксур оторопела от внезапно мелькнувшей догадки. А не Урбая ли ищут солдаты, что утром здесь шныряли с собаками?

Женщина застыла на месте.

Мысли одна страшнее другой лезли в голову. Суксур то принималась плакать, то, взяв себя в руки, пыталась понять, что все-таки произошло.

«Так… А если Урбая уже схватили?! А может, и Чырмаша уже забрали? Брат — человек умный, сумеет выкрутиться… А муж? Что будет со мной? И мне несдобровать!»

И тут Суксур вспомнила, что на днях должен появиться человек, доверенный Урбая.

«А если уже устроена засада? Как того предупредить? Ведь тот, чужой, если его поймают, наверняка выдаст Урбая. Что с нами со всеми будет?»

Мысль о старухе матери лишила Суксур последних сил. Комок сдавил горло, на грудь навалилась тяжесть, слезы хлынули потоком… Оставалось только ждать.

Солнце стало уходить за высокий хребет, в оврагах, лощинах и долинах сгущались тени.

После того как капитан Чернов сказал Айкан, что Урбая поймали, она немного успокоилась. Ее уже не волновало, откуда Урбай пришел, кем послан, — она была уверена, что на заставе все узнают. Теперь ее немного смущало другое: о чем Темирболот мог разговаривать с Урбаем?

«Не пострадаем ли мы из-за этого старого волка Урбая? Не сможет ли он бросить тень на Темирболота? Скорее всего — нет. Но почему Темиш стоял с ним и разговаривал?» — задавала себе вопросы Айкан и не могла найти объяснения всему случившемуся. Мысль о ранении Темирболота в голову ей не приходила.

Немного ее смущало только присутствие джигита — пограничника, неотступно сопровождавшего отару.

Когда пришло время гнать овец к аилу, Айкан сказала солдату:

— Спасибо! Теперь можете ехать по своим делам. Я думаю, если даже погибнет целая отара овец, это принесет меньше зла, чем переход одного врага через границу. А вам опасаться нечего — я сама справлюсь.

— Не имею права нарушать приказы начальника, — возразил пограничник, — сколько раз вам объяснять? Пока не придет к вам в помощь другой человек, я уйти не могу.

— И до тех пор, пока не придет Темирболот или кто-нибудь еще, вы все время будете со мной?

— Так точно.

— Но скажите мне, почему все-таки сын мой не возвращается? Не случилось ли с ним чего?

— Э-эх! Сколько раз я вам говорил, что Темирболот в полном порядке…

— Не пойму я все-таки, зачем тогда вы здесь? Чует мое сердце, что не все ладно…

Айкан увидела, что к юрте идет ее бурая корова, и поспешила ей навстречу.

Айкан подоила корову, пустила к ней теленка и вдруг услышала рев мотора. Очевидно, грузовик поднимался сюда, в гору. Всмотревшись, Айкан узнала колхозный грузовик. Он затормозил у юрты Сагындыка, выбежавшая Аксаамай поздоровалась с людьми, сидевшими в кузове. Потом пожала руку кому-то сидевшему в кабине. Машина тронулась с места, направляясь к юрте Айкан.

Грузовик, гремя, подъехал ближе.

Из кабины вышел Эреше Омурбаев и, протягивая руки Айкан, приветливо сказал:

— О дорогая чабан Айкан, как жива-здорова?

— Здравствуйте, тетушка Айкан! — крикнул Кенешбек, вылезая из кузова и помогая сойти Айымбийке и жене Эреше.

Айымбийке бросилась в объятия Айкан.

Последним из кузова на землю спрыгнул начальник милиции.

Айкан пригласила всех в юрту выпить кумыса, потом снова все вышли на свежий воздух.

— Тетя Айкан, — сказал Кенешбек, увлекая ее в сторону. — Вы понимаете, почему мы к вам приехали?

— Не совсем, — ответила Айкан.

Кенешбек крепко пожал ей руку.

— Прежде всего поблагодарить за то, что зорко следите не только за четвероногими овцами, но и за двуногими шайтанами… Да, поблагодарить вас и помочь вам! Темирболот еще три-четыре дня у нас задержится. Он нужен для разбора дела… Не волнуйтесь… Вам одной с отарой справляться трудно. Айымбийке охотно согласилась вам помочь, а вот отца Эреше долго пришлось уговаривать. Но другого подходящего человека нет… Эреше до осени походит с отарой Чырмаша… А потом, может, и Чырмаш вернется, кто знает.