Айкан решила всю свою жизнь посвятить сыну и замуж больше не вышла. А скольких женихов она отвадила! Темирболот подрастал. И вдруг начал озоровать. С каждой новой выходкой Темирболота все тяжелее ей становилось. Порою женщина впадала в отчаяние. Как она надеялась, что Темирболот вырастет настоящим человеком, станет ее опорой. Мечтала об этом, жила этой мыслью.

Не раз выходила Айкан из дому, смотрела в сторону школы и думала: «Кого сегодня будет дразнить Темирболот? От кого сегодня мне слышать проклятия?»

Черный плюшевый бешмет Айкан переливается на неярком солнце. Прохладный горный ветер шаловливо треплет платье из полосатого шелка, играет выбившимися из-под пухового платка волосами. Свежо, но женщина не чувствует холода. Вся подавшись вперед, она впивается глазами в сына, возвращающегося из школы домой.

Путь Темирболота лежит мимо группы школьников. Они, показывая пальцами на Темирболота, дружно толкуют о чем-то — возможно, уговариваются вместе напасть на озорника.

Темирболот с портфелем под мышкой шагает медленно и спокойно, чуть склонив голову вперед.

Школьники, чтобы пропустить Темирболота, разделились. Он молча прошел мимо, казалось не обратив на ребят никакого внимания.

Айкан облегченно вздохнула, но радость ее длилась недолго.

Отойдя метров десять, Темирболот кинул портфель на землю и побежал обратно к ребятам. Они бросились врассыпную.

Темирболот, не обращая внимания на других, ринулся за Белеком, который помчался в сторону школы. Темирболот быстро нагнал мальчика и сильно стукнул по затылку. Белек ничком упал на заледеневший снег, ободрал нос. По снегу расплылось кровавое пятно.

Айкан слышала, как Темирболот тихо, но очень сурово сказал:

— Если ты еще раз повторишь это слово, то пощады не жди. Предупреждаю тебя в последний раз.

Темирболот поднял портфель и зашагал к дому. Ребята стояли по обочинам дороги, с опаской глядя ему вслед.

Всматриваясь в злое, побледневшее лицо сына, Айкан поняла, что Темирболот услышал от Белека что-то очень обидное.

— Почему ты побил Белека? Что он тебе сказал? — взволнованно спрашивала она, подбегая к Темирболоту.

Тот молчал.

Айкан не смогла сдержать себя, ударила сына по щеке и бросилась к Белеку.

— Отвечай, за что тебе попало? Ты обругал Темирболота? За что он тебя ударил?

Белек, заливаясь слезами, ничего не ответил. Ребята, окружившие их, стали выгораживать Белека.

— Он ничего не говорил плохого.

— Темирболот прошел мимо вас молча? — допытывалась Айкан. — Почему же он вернулся, если Белек ничем его не обидел? Не станет же он ни с того ни с сего драться!

— Вы не знаете своего сынка. Он всех сам первый задевает, — зашумели ребята. — Никому не дает прохода!

Тем временем прибежала разъяренная Калыйкан. Она схватила Белека за руки, толкнула его под ноги Айкан и завопила:

— На, Айкан! Вместе со своим выродком берите беднягу на съедение. Не даете жить, измучили!.. Нет покоя! Ой-ой, Айкан! Возьми себе Белека! Отца его убили фашисты, а ребенка свои мучают в родном аиле!

Тут Калыйкан огласила улицу такой бранью, что Айкан заткнула руками уши и поспешила домой, заливаясь слезами.

«У ненавидящего зрачки широки». Так и получилось. Раз уж пошла по аилу о Темирболоте дурная молва, все начали на него сваливать. Заварил кашу Белек, а все обернулось против Темирболота. И это было уже не первый раз. Белек сам задирал Темирболота, а тот, не говоря никому ни слова, набрасывался на сына Калыйкан. Темирболота мучило, что насмешки Белека задевают отца, погибшего на фронте, и мать, вырастившую его. Темирболот был готов драться с кем угодно, кто чернит его честь.

Темирболот вбежал в дом раньше матери. Он бросил портфель на стол, снял пальто и шапку и, не притронувшись к еде, сел в угол.

В комнату вошла, громко поскрипывая туфлями, Жанаргюл — классная руководительница Темирболота, жившая у Айкан. Она всего лишь второй месяц работала в аиле. Поселилась она у Медеровых не только потому, что у них было просторно: Жанаргюл хотелось поближе узнать Темирболота, понять причину странных свойств его характера.

Жанаргюл лет за тридцать, она модно одевалась, закручивала густую длинную косу на затылке, двигалась стремительно, разговаривала громко и уверенно.

Заметив, что Темирболот над чем-то размышляет, Жанаргюл не стала ему мешать, пошла переодеваться в кухню. Туда, заливаясь слезами, вбежала с улицы Айкан. Жанаргюл подошла к огорченной женщине, положила ей руку на плечо, ласково сказала:

— Айкан, не печалься. С Темирболотом я поговорю сама…

Войдя в комнату, она тихонько села рядом с Темирболотом, погладила его по руке.

— Акиш, иди тоже сюда, хватит плакать. Мы живем одной семьей — нас трое. Давайте потолкуем. Может быть, Темиш осознает свою вину и бросит баловаться. Тогда все станет на свое место!

Темирболот вскочил и, глядя Жанаргюл в глаза, проговорил:

— Простите меня. Но я не виноват…

Айкан подняла заплаканные глаза на сына и с досадой произнесла:

— Как это ты вдруг не виноват? Почему уже год из моих глаз не перестают литься слезы?..

Рыдания перехватили Айкан горло.

— Перестань, Акиш! — сдержанно сказала Жанаргюл. — Может быть, Темирболот и прав. Может, мы допускаем оплошность, не выяснив все как следует, и напрасно обвиняем Темирболота.

— Именно напрасно! — почти выкрикнул Темирболот.

И, как бы досадуя, что проговорился, юноша вспыхнул, покачал головой и снова сел рядом с Жанаргюл.

2

Уже десять лет Жанаргюл Бакирова работает в школе. Она считалась одной из самых опытных учительниц не только в районе, но и во всем Иссык-Куле.

Она сразу замечала, кто из учеников не слушает и думает о чем-то постороннем, безошибочно угадывала, что этот из-за домашних неприятностей не выполнил задание, а тот за шалости был наказан родителями. И также безошибочно определяла, кто не знает урока и старается скрыть это от нее.

Выступая на совещаниях, Жанаргюл часто говорила, что педагогу крайне необходимо быть психологом. А сегодня Темирболот поставил ее в тупик. Вот уже сколько дней она живет в его семье, а он все еще остается для нее загадкой. Она старалась по-всякому воздействовать на Темирболота, но не смогла расположить его к себе и узнать причину его грубости с ребятами. По ее мнению, она оказалась слабее Темирболота. Кто-то сильной рукой вышиб из ее рук оружие, и она не может наступать…

«Простите меня! Но я не виноват» — как понять эти слова?.. Ни десятилетний педагогический опыт, ни навыки психолога ей не помогали.

«У человека шесть граней, двенадцать характеров» — так говорят в народе. Среди людей встречаются природные скандалисты. Перед ней один из таких — Темирболот. Ему минуло шестнадцать — пошел семнадцатый. Это уже далеко не ребенок. Подобно тому как град выбивает из колосьев зерна, жизнь выбила из Темирболота детство. Перед Жанаргюл как бы прошла вся жизнь Темирболота, когда-то рассказанная его матерью. Мальчик рос без отца. Молодая Айкан сама выкормила сына, сама должна была его воспитать. Никто не помогал Айкан по хозяйству. Она одна хлопотала по дому, одна работала в поле.

Да, у каждого своя судьба!.. Айкан не могла быть неотступно с сыном — то надо выбежать за дровами, то подоить корову. А что делает маленький Темирболот? Лежит и пищит в бешике[1], с невытертым носом, в мокрой пеленке.

Да… бывало и так.

Он подрос, начал ползать. А кому было за ним следить? Зола… Темирболот лез в золу… Порезал ладошки, все коленки в ссадинах…

«Сироте — семь палок» — говорят в народе. Темирболоту попадало от земли, пока он с ней не освоился. Начал делать первые шаги — падал в ямы, тонул в арыках.

В те годы в колхозе еще не было яслей. Айкан оставляла Темирболота у старушки Сайкал, уходила на работу.

Всех дел не переделаешь! Стоило старушке за что-нибудь взяться, Темирболот без пригляда сразу набедокурит. Сайкал только и оставалось причитать: «Если бы сыновья мои вернулись с войны, то и невестки мои были бы дома. Одна бы из них присмотрела за Темирболотом!» Ребенок, глядя на слезы старушки, тоже начинал плакать. Придет Айкан, застанет и старушку и мальчика в слезах, сердце сжимается.