«По телевизору показывали, как детям в какой-то стране плохо. Так я бы наколдовала, чтобы всем было хорошо».
«Я бы командовал погодой, чтобы всегда был хороший урожай...»
«Если бы я была волшебницей, я бы не боялась уколов, я бы их сама делала. Бабушке, чтобы у нее не болели ноги...»
«Эх, я бы так забивал голы... и меня не выгоняли бы из команды...
«Я бы наколдовал себе много-много смешных мультиков»
«А я — книжек, и давала бы их читать всем в классе»,
Первоклассники еще долго говорили о своих заветных мечтах, и лесовик с зайцем с интересом слушали их. Потом наступила тишина, и прозвучал голос учителя:
«Ну что ж, ребята, у вас очень добрые желания. Значит, у вас добрые сердца. А это самое главное, чтобы стать чародеем. Главное, но не единственное. Надо еще много знать и уметь. Для начала я научу вас читать, писать, считать...»
— Настоящий чародей! — воскликнул Тихон.
— Кто? — не понял Павлик.
— Учитель. А ребята — ученики чародея.
«Когда вы подружитесь с книгами,— доносились до лесной поляны слова учителя,— когда вы изучите разные науки, вы сами сможете творить чудеса... Погодите, погодите,— оборвал себя Василий Филиппович.— А почему сегодня молчит наш Колесник? Ну-ка, Ивасик, что бы ты сделал, если бы был волшебником?».
На Поляне Боровиков послышался голос мальчика. Он говорил негромко, но так уверенно, как будто давно продумал ответ на этот вопрос.
«Я бы всюду посадил сады и леса. Чтобы наша земля стала еще красивее».
— Спасибо, корешок! — поднял над кустом руки Тихон. — Я узнал все, что мне нужно. Ивасик... Как он славно сказал! Мне это так понятно. И лесу понятно. Вот кто может вернуть тебе силы, волшебный корешок. Чуткий и добрый мальчик Ивасик.
И лесовик-боровик наклонился к золотой искорке.
— Последняя,— вздохнул он. — Без нее я бессилен...
— Ой! — прижал к спине дрожащие уши Павлик. — А если об этом проведает Баба Яга?
Лесовик положил искорку на ладонь, и она затрепетала, как живая.
— Ничего, что я утрачу свое чародейство, но ты приведешь сюда Ивасика Колесника... — Он поднял искорку над головой: — Ты, искринка золотая, над лесами пролетая, тропки-стежки освещая, приведи в мою сторонку первоклассника-мальчонку.
Золотая искорка вспыхнула и исчезла за стволами деревьев.
А заяц Павлик задрожал еще сильнее, ведь они с лесовиком Тихоном были теперь совершенно беспомощны перед Бабой Ягой и Соловьем-разбойником.
А тем временем у развилки лесной тропы расположились на отдых Баба Яга и Соловей-разбойник. Косматый куманек, теперь такой крошечный, что мог лежать на своей бороде, закутавшись в нее, спал на дне дупла. А ведьма сидела возле избушки на курьих ножках и кручинилась. Она никак не хотела примириться с тем, что лесовик заставил ее убираться вон из новых сказок. Эх, волшебный корешок помог бы ей пристроиться в любой новой сказке, а то ведь нет ей, Бабе Яге, костяной ноге, места в сегодняшнем дне. Хоть в омут бросайся, хоть садись на метлу и выметайся обратно в старые сказки, на посмешище тамошним лешим и всякой прочей нечисти. Особенно теперь, когда этот старик-чаровник превратил ее в малышку ростом с зайца...
Вот так сидела она возле избушки на курьих ножках, смотрела на раздваивающуюся перед ней тропинку и гадала, в какую сторону податься: к своему убежищу — ведьминому логову или туда, где лес приветлив и потому для нее опасен?..
— Шшшу-у-у! — послышался вверху шорох Неприкаянного Ветра, того самого злого ветра, который метался из сказки в сказку, разнося дурные слухи.
— Ну, что нового принес? — буркнула она. — Только не ври, а то поймаю и в ступу посажу!
— Шшшу! Лесссник Тишшшка поссслал за мальчишшшкой.
— За мальчишкой?
— Шшшу! Мальчишшшка идет в лессе один.
— Один?! Мальчик! — ведьма потерла руки. — Вкусненький! Сладенький!.. Какой дорогой он идет?
Но ветер на то и ветер, к тому же Неприкаянный Ветер, чтобы не сидеть на одном месте.
— Шшшу-у! — шумел он уже где-то вдали.
— Эй! Постой! — крикнула вслед ему Баба Яга.
Улетел, умчался, оставив ее наедине с лесной тишиной.
Эту тишину нарушало только похрапывание Соловья-разбойника, доносившееся из дупла.
Даже громкий визгливый голос ведьмы не смог его разбудить.
Тогда она стала колотить метлой по стволу дуба.
— Проснись, куманек! Да высунь ты свою рожу! Да послушай, что я тебе скажу, свистун косматый!
Баба Яга сунула в рот два пальца и пронзительно засвистела. Ее свист все-таки разбудил Соловья-разбойника.
Он высунулся из дупла и, зевая, пробубнил:
— Кто, окромя меня... того... смеет свистеть?
— Ах, Соловушка! И эх, разбойничек! — расплылась в улыбке Баба
Яга. — Извини, больше не буду. Радость заставила. Ах, какая радость! Какая радость!
— Гадость? — недослышал Соловей-разбойник.
— Да, да, гадость, которую я задумала. В лес идет мальчишка. А тут всего две дорожки. Вот эта, мимо твоего дерева, и еще одна — на Запретный лог, откуда рукой подать до моего логова. Так я туда, к логу, слетаю, а ты, куманек, здесь его покарауль.
— Нет. Какая мне... того... корысть? Я спать хочу,— зевнул Соловей-разбойник и провалился в дупло.
— Погоди ты, куманек! Глуховатенький! Глуповатенький!
— Ась? — выглянул он.
— У мальчика свисточек казенный есть,— соврала Баба Яга. — Погромче твоего ящика будет.
Покараулишь — тебе свистулька достанется. Не будешь горлышко понапрасну драть.
— А не брешешь, кума?
— Метлой клянусь!
— А как... того... звать мальчишку-то?
— Не успела расспросить,— сказала ведьма и мечтательно произнесла: — Эх, кабы это был Ивасик-телесик!..
Давно это случилось, в старой-старой сказке. Встретилась тогда Баба Яга с Ивасиком-телесиком. Ох и досталось же ей от него! С тех пор не покидала ее надежда, что когда-нибудь снова поймает мальчишку и уж тогда ни за что не выпустит из своих лап.
— Ивасик-телесик? — переспросил Соловей-разбойник. — Ладно, запомнил.
— Ну, так я отправляюсь,— оседлала Баба Яга метлу и помчалась искать мальчика.
А Соловей-разбойник вздохнул, положил голову на край дупла и стал себя жалеть. Раньше он жалел себя молча, чтобы крючконосая кума не проведала о его несчастье. А теперь она разбередила его старую рану, и он вслух изливал свое разбойничье горе.
— Приходится... того... казенную свистульку выглядывать. Эхе- хе. А свистел же я раньше. Деревья... того... падали. Скалы рушились. Вот сам и оглох от собственного свиста. А нынче прячусь, чтоб никто не знал, что у меня пропал голос. А то еще перестанут бояться... А как замечательно было! Тю-тю-тю — заливался я соловьем, заманивал всех на сладкие звуки. А потом как свистну разбойничьим посвистом! Тут тебе... того... и конец. А сейчас? Хорошо, что удалось украсть у этих разбойников... дуристов маг... того... ни... того... фон. Вот и есть у меня казенный голос. А мальчик принесет еще казенную свистульку.
Он свесил голову и захрапел.
В это самое время и появился в лесу Ивасик.
Мальчик возвращался из школы домой, как вдруг перед ним затрепетала, словно светлячок, золотая искорка. Ну да, та самая, которую лесовик послал за чутким и добрым школьником. И вот она нашла его, сверкала перед глазами, то удаляясь, то приближаясь. Он даже не удивился, потому что сразу понял, о чем говорит ему этот огонек. О том, что ему, Ивасику Колеснику, надо отправляться за волшебной искоркой в лес, что там кому-то нужна его помощь. И, не задумываясь, он пошел вслед за золотым светлячком по извилистой тропинке.
Но у последней искорки волшебного корешка не хватило сил привести Ивасика к лесным друзьям, которые с нетерпением ожидали его. Она погасла в пути, и мальчик оказался на развилке тропы, где стояли дуб с дуплом и избушка на курьих ножках. Ее-то он увидел первой.