— Хо-хо-хо, и растения меня боятся! — приблизилась к кусту Баба Яга. А нос ее продолжал шевелиться, с шумом втягивая воздух.

— Что ты там нанюхал? — спросила у своего носа ведьма и наклонилась к веткам. — Ах ты, чудный носик, ответь на мой вопросик... — И вдруг взвизгнула: — Зайчатиной пахнет! А, вот он, голубчик! Зайчик! Душистенький!

— Души! Души! — стал отталкивать ее Соловей-разбойник. — Я сам... того... мой он!

— Нет, мой!

— Мой!

Они кричали, спорили, а руки, когтистые, загребущие лапы разбойников, тянулись к Павлику. Еще мгновение — и схватят.

Жих! — сверкнуло что-то в воздухе. Жих! Жих! Жих! — прямо в глаза пришельцам ударили яркие лучи.

Да это же подоспел Солнечный Зайчик! Он бесстрашно прыгал перед врагами и колол их своими сверкающими копьями. Ослепленные разбойники, зажмурившись, беспорядочно размахивали руками, по-звериному щелкали зубами и рычали. А когда, наконец, открыли глаза, серого зайца под кустом не было.

— Сама... того... съела?! — ничего не мог понять косматый бормотун и угрожающе произнес: — Вот сейчас как... того... свистну!

— Не надо! — испугалась Баба Яга.

Ей с давних веков было известно, что от свиста Соловья-разбойника деревья ломаются и горы раскалываются, а все живое замертво падает. И хоть сама была опытной колдуньей, но и она побаивалась разбойничьего свиста...

— Не надо,— миролюбиво повторила ведьма и добавила: — Убежал зайчик. Найду — отдам тебе, куманек.

— И волшебный... того... корешок отдашь! Сам... того... возьму!

А вот этого Баба Яга больше всего и боялась. Надо во что бы то ни стало опередить косматого нахала. И она сладким голосом пропела:

— Возьмешь, возьмешь. Только перед дальней дорогой надо бы отдохнуть, ты поспи, красавчик, похрапи, любезненький.

— Не-е,— почуял неладное Соловей-разбойник. — Идем к того... к лесовику. А то... того... свистну!

— Ну, будь по-твоему. Идем, идем,— притворно заулыбалась крючконосая кума.

Теперь вся надежда на летучую метлу, на ней она перегонит Соловья-разбойника. А уж когда корешок лесовика-боровика окажется в ее руках, ей, летающей колдунье, не страшен будет этот глухой сухопутный пень. Силой волшебного корешка кого угодно одолеешь.

Продолжая улыбаться, она незаметно пододвинула к себе костяной ногой лежавшую на траве метлу и села на нее.

— Ты чего? — привстал Соловей-разбойник.

Но было уже поздно — Баба Яга успела прошептать заклинание:

— Уничтожу все дотла, уноси меня метла! Чух! Чух! Чух!

И стремительно взлетела над верхушками деревьев.

Василий Филиппович любил своих учеников, всех без исключения. Однако после случая в яблоневом саду он с особым вниманием присматривался к Ивасику Колеснику. И увидел то, чего раньше не замечал. Самые обычные растения в вазонах цвели пышным цветом. Оказывается, их поливал Ивасик... Деревья у входа в школу, мимо которых проходил этот мальчик, к которым прикасался руками, не поддавались осени — листья на них нисколечко не желтели, будто на этой аллее навсегда осталось лето... Однажды Колесник подобрал засохший лист клена и положил его в портфель, а к концу уроков листок зазеленел...

Ребята уже привыкли к этим чудесам, привыкли и к тому, что каждое утро Ивасик приносил им гостинцы. Все те же румяные, веснушчатые яблоки с его Первоклассницы. Работа в саду не только приучила его к труду, но сделала щедрым и добрым.

И вот, наблюдая за Ивасиком, беседуя со старыми людьми, Василий Филиппович пришел к неожиданной мысли.

Иван-лесник жил когда-то в этом селе. Ивасик Колесник тоже родом из здешних мест, а все его родственники садоводы и лесники. А что, если легендарный лесник — предок Ивасика? И от него к мальчику перешло волшебство? Ведь передаются от дедов-прадедов разные способности — мастеровитость, певучесть, ловкость... Значит, и волшебство передается.

На последнем уроке Василий Филиппович обычно читал первоклассникам народные сказки. Сегодня решил рассказать им об Иване-леснике, о том, как оживил он заморское дерево и как барин предложил ему в награду большие деньги, только бы тот пошел в садовники. Но не согласился Иван. «У меня,— сказал он,— в лесу много работы. Ведь без меня ни один лесовик-боровик не справится с Бабой Ягой».

В этих краях много разных сказок о лесовиках. Оно и понятно: края-то лесные. И село так и называется — Подлесное...

— Ребята, а вы верите в волшебство, в лесовиков, о которых в нашем селе рассказывают сказки, верите?

— Верим! — дружно ответили школьники.

— А какие они, эти лесовики?

Дети зашумели и стали наперебой рассказывать.

— Тихо! — угомонил их учитель. — Буду вызывать по одному.

— Они улыбчивые,— говорили первоклассники.

— Маленькие.

— Сильные и смелые.

— Они добрые.

— Незаметные.

— У них ласковый голос.

Василий Филиппович улыбался, слушая уверенные ответы ребят. Да, наверное, лесовик, если бы он существовал на самом деле, был бы таким, каким видится детям...

Учитель посмотрел в окно, и черневший вдали лес показался ему таинственным и сказочным.

Вы, конечно, не забыли, что происходило в это время в лесу? Ну да, Баба Яга полетела к лесовику-боровику.

«Только бы меня никто не заметил,— беспокоилась она. — Такие дела делают тайком...»

Ночь словно услышала ее. Над лесом стало быстро темнеть. Появился начищенный тучками серпик месяца. Это разбойница-ночь нацепила пиратскую серьгу и спрятала под черным покровом непрошеную гостью из старой сказки.

Правда, теперь, в темноте, невозможно было отыскать домик лесовика. Пришлось Бабе Яге позаботиться о ночлеге. Она приземлилась, выбрала самое неприветливое дерево, сухое, корявое, без единого листочка, и устроилась на его суку.

Если бы кто-то увидел ее издалека, то подумал бы, что это большая растрепанная ворона.

Но заяц Павлик так не подумал, потому что увидел Бабу Ягу не издалека, а прямо над собой.

Так уж получилось, что и он прятался под этим сухим деревом. Павлик целый день бежал к лесовику-боровику, чтобы рассказать о пришельцах-разбойниках. А когда наступила ночь, решил переждать под первым попавшимся деревом. Попалось вот это, корявое... Только заяц накрыл ушами глаза и задремал, как над головой заскрипел сук и послышался шепот: «Ладушки-ладуси, отдохни, бабуся. Помер добрый старичок — заберу я корешок».

Павлик сразу узнал этот голос, замер и боялся даже дрожать. Дрожала лишь одна мысль в его голове: «Неужели лесовик-боровик умер?..»

Рано-рано на рассвете, когда над лесом еще покачивалась позеленевшая от утренней сырости пиратская серьга уходящей ночи, ведьма полетела дальше. «Надо ее перегнать!» — встрепенулся заяц и помчался прямиком, не разбирая дороги.

А дерево это, казалось бы, мертвое и трухлявое дерево, покачалось из стороны в сторону и неожиданно тоже отправилось в путь. Да, да, оно шагало, переступая обрубками сухих корней через кусты и ломая маленькие деревца.

Из его темного дупла вынырнула косматая голова. Тугой на ухо Соловей-разбойник ночью ничего не слышал, он только что проснулся. Огляделся и, зевая, скомандовал:

— Дуб! Того... к лесовику... шагай!

Вот, оказывается, какое дерево приютило на ночь и ведьму, и зайца...

Да, это был дуб Соловья-разбойника. Много столетий тому назад он зеленел пышной листвой. А молодой тогда еще его хозяин нежной соловьиной трелью заманивал под приветливые ветви путников и оглушал их разбойничьим свистом...

Пока заяц Павлик скакал сломя голову, пока сухой дуб ломился сквозь густые заросли, Баба Яга была уже над Поляной Боровиков. Сделав над ней круг и не обнаружив ничего опасного для себя, приземлилась в самом центре леса.

Это была очень красивая поляна. Вокруг, как бы охраняя ее, стояли грибы-боровики, такие огромные, каких больше нигде не встретишь.