Он сел на край стула, сжав между коленями руки и стараясь скрыть их дрожь.
— Разумеется, Сэм, это временно. Мы находили в прошлом руководителей и вновь найдем их.
— Нет, кузина. Потерян пуританизм, наша добропорядочность. Люди жертвовали, страдали, умирали; твой муж жил в разлуке с тобой и детьми долгие годы, а награду получили алчные и коррумпированные. В нашей стране погибло величие.
Сэмюел извинился и устало пошел наверх, в спальню. После долгого молчания Абигейл сказала:
— Кузина Бетси, трудно тебе. Я раньше не понимала.
Бетси посмотрела на Абигейл. Ее лицо было бледным, но глаза — ясными.
— Меня волнует, когда Сэмюел доводит себя до болезненного состояния. Ведь он был стойким борцом всю жизнь. Он обладает влиянием в Бостоне, хотя и отрицает это. Ныне он председатель сената и в состоянии продолжать борьбу. Мне горько лишь тогда, когда Сэмюел говорит, что он перевалил пик своей жизни, страна и народ не нуждаются больше в его услугах.
— Мы не были бы свободной страной без таланта и опыта Сэмюела Адамса, — решительно заявила Абигейл.
Бетси грустно улыбнулась и прошептала:
— Бывают приятные моменты. Но ему хотелось бы играть решающую роль в созданной им стране. — Она поднялась: — Извини меня, я пойду к нему наверх.
Абигейл не могла заснуть. В отчаянии она ходила в темноте по комнатам нижнего этажа. Неужели ради этого все эти годы она была далека от мужа и любви ради того, чтобы итогом были такие печальные настроения?
Вместе с семьей Кранч Абигейл наняла молодого Томаса учить ее мальчиков и Билли Кранча. Томас преподавал в течение школьного семестра, а затем подался в бизнес. Абигейл подыскала другого учителя, сына плимутского священника, использовавшего нередко пустовавшую лавку для занятий.
Через несколько месяцев молодой Роббинс подключился к семье, основавшей свое дело в Бордо. Абигейл не оставалось ничего, как обратиться в частные школы; ее сыновья должны получить хорошее образование. Из Андовера ответили, что в школе уже полный набор. Такие же ответы поступили из других мест. Абигейл отчаивалась: если сыновья не получат образования, их не примут в Гарвард. Время бежало, и ей больше чем когда-либо нужна была квалифицированная помощь мужа. Джон обязан знать, что будущее его младших сыновей поставлено под угрозу.
Что ж, на худой конец она сделает их фермерами, владельцами земли. Она купила в Вермонте пять земельных участков по триста тридцать акров каждый, но из-за недостатка средств ей пришлось дать расписку.
Двенадцать человек, захваченных британцами на судне «Эссекс», в защиту которых она просила вмешаться Джона, благополучно вернулись в Брейнтри. Они пришли с домочадцами к Адамсам, чтобы засвидетельствовать свое уважение. Каждый явился с суммой денег, выданной Джоном Адамсом. Абигейл приняла признательность, но сочла, что не может взять деньги.
— Просим извинить, мэм, — сказал от имени группы Джоб Филд, — почему нет?
— Мне не сообщил муж. Он мог выдать вам деньги Конгресса.
— Это не деньги Конгресса, миссис Адамс.
— Будьте добры, джентльмены, — настаивала она, — оставьте их у себя до возвращения мистера Адамса.
После начала сезона дождей Ройял Тайлер изменил свое расписание: он вставал в пять часов утра и работал над книгами по праву, а вечера проводил вместе с семьей Адамс у гудящего камина. Молодой человек все больше нравился Абигейл. У него появилась скромная клиентура, для особо сложных дел он пользовался сборниками Джона по правовым постановлениям. В знак признательности за гостеприимство он попросил разрешения вытребовать гонорары Джона, которые ему задолжали тори и некоторые купцы. И ему кое-что удалось собрать.
С наступлением зимы Абигейл поняла, что допустила серьезный просчет.
Ройял Тайлер был уже почти девять месяцев постоянным визитером, а она не написала Джону ни слова о молодом человеке. Поначалу Нэб проявляла сдержанность к нему, и Абигейл не хотела тревожить беспричинно Джона. Иногда она вроде бы замечала, что Нэб оттаивает, но столь же быстро девушка замыкалась и становилась скованной. Теперь выяснилось, что намерения Тайлера серьезнее и, возможно, появляются первые ростки любви. Джон вправе обозлиться. Поскольку имелись шансы его скорого возвращения из Европы, Абигейл откладывала сообщение, предпочитая рассказать обо всем при личной встрече.
Предположим, Нэб действительно влюблена. У Абигейл возникнут неприятности с мужем: ведь он окажется перед фактом спустя год после появления мужчины на сцене и объявления им, по меньшей мере косвенным путем, желания жениться на мисс Адамс.
Абигейл слишком долго откладывала, но в конце концов сочла за лучшее описать немедля Джону всю историю. В письме от 22 декабря 1782 года она набросала полный портрет Тайлера, рассказала, что он изучал право у мистера Дана, открыл девять месяцев назад контору в Брейнтри и стал постояльцем семьи Кранч.
«Он наделен талантами, и поведение ничем не выделяло его с момента поселения в городе, благодаря этому его клиентура расширялась изо дня в день. Он станет приметной фигурой в своей профессии, если будет настойчиво ею заниматься. Я не знаю другого молодого джентльмена, равного ему в литературе, в умении судить с большей точностью и деликатностью. Я частенько гляжу на него и думаю, что ты получил бы большое удовлетворение, имея такого ученика».
Затем, решив, что муж должен знать всю правду о молодом человеке, она описала его буйную молодость и прожигание наследства. В его оправдание она написала:
«Но даже во время кутежей он неизменно уделял утренние часы занятиям, благодаря чему накопил много полезных знаний».
Тут ей пришло в голову, насколько велик ее проступок. Она побежала в комнату Нэб и резко сказала:
— Дитя, думаю, что ты должна провести остальную часть зимы с дядюшкой Исааком и тетушкой Элизабет.
Нэб не расстроил тон матери.
— Я готова.
— Я скажу мистеру Тайлеру.
— Хорошо, мама.
Болезненно осознавая свою вину, Абигейл так и поступила в тот же вечер.
— Мистер Тайлер, полагаю, что мой муж вернется весной. Я не считаю правильным, чтобы рассудок моей дочери был привязан…
— Если рассудок и был привязан, она не выдала себя ни одним словом.
— Поскольку ваша юридическая практика недостаточно большая, чтобы думать о постоянном… Как бы то ни было, я имею лишь один голос, и этот голос принадлежит мистеру Адамсу. Пока я не услышу его мнения, я посылаю Нэб на зиму в Бостон.
— А я останусь здесь работать. Я буду делать все так, чтобы одобрили и вы, и мистер Адамс. Я знаю, что в моей молодости было сомнительное прошлое, и по этой причине стану работать вдвое усерднее и вести строгую жизнь.
Ответ Джона звучал как возмущенный вопль отца, неожиданно узнавшего, что может потерять маленькую дочку. Он не представлял, что за годы его отсутствия она выросла в длинноногую женщину с высокой грудью. Поскольку ответ Джона был воспринят Абигейл как суровая отповедь, обмен письмами стал резким. В горячке Джон писал так, что впервые глаза Абигейл видели лишь отдельные строки:
«…Поступило твое письмо от 23-го. Его содержание пробудило все мои эмоции и пролило свет на необходимость моего возвращения. Признаюсь, мне вовсе не нравится тип. Мой ребенок слишком юн для таких мыслей, и мне не по вкусу слово „кутежи“… Я бы взял адвоката, но он в этом возрасте должен проводить вечера и ночи за книгами, а не около камина леди…»
«О боже мой! — подумала Абигейл. — Неужели Джон забыл долгие вечера в гостиной моего отца?»
«Юноша, достаточно легкомысленный, промотавший свое состояние или половину его на развлечения, не для меня… Я не ищу ни поэта, ни профессора художественной литературы… Я со всей определенностью запрещаю всякую связь моей дочери с молодым человеком, который не избавился полностью от пристрастия к забавам и расточительности».