Победа была поистине ошеломляющей. Брейнтри и Бостон гордились Массачусетским полком, отличившимся при штурме британских редутов.

Вашингтон и генералы под его предводительством добились решающего успеха. Нация переживала взлет патриотических чувств. Тори чувствовали себя поверженными.

В Англии возбуждение было не меньшим. Против лорда Норта, руководившего войной от имени короля, в парламенте поднялась мощная оппозиция. Услышав о капитуляции Корнуоллиса, лорд Норт заметался из угла в угол в своих апартаментах, повторяя:

— Боже мой, боже мой! Все кончено! Все кончено!

Так же полагали в большей части мира, хотя требовались еще целые месяцы, чтобы отвести корабли и вывезти остатки британских войск из Нью-Йорка. Голландцы, сопротивлявшиеся уговорам Джона Адамса признать Соединенные Штаты и предоставить им значительный заем, пошли на признание независимости Америки. Он подписал соглашения с частными банками о предоставлении новому государству пяти миллионов гульденов под пять процентов годовых с возвратом займа через десять лет.

Его работа в Нидерландах оправдалась. Теперь он надеялся заняться делом, ради которого его послали в Европу, — договориться о мире с Великобританией.

Добрые новости подобны всходам клевера — появляются на свет все сразу. После двухлетнего отсутствия считавшийся в течение нескольких месяцев пропавшим Чарлз прибыл на судне «Цицерон» в конце января 1782 года. С момента отъезда он вырос на целую голову. Чарли тосковал по дому, перенес простуду; заграничный опыт превратил его из веселого мальчика в сдержанного юношу. Он не привез писем отца, но ему было что рассказать. Благодаря Чарли Абигейл смогла почувствовать, чем были наполнены дни Джона. Чарли нравилось находиться в центре внимания, он осознавал себя связующим звеном между семьей и ее отсутствующими членами. Он поселился во второй спальне с Томми и не скрывал своего превосходства над младшим братом.

Приход весны принес в дом Абигейл романтику, веселое настроение и бесконечные осложнения.

Виновником этого был двадцатичетырехлетний Ройял Тайлер, происходивший из почтенной семьи Массачусетса. Владелец дипломов Гарварда и Йеля, он изучал право под руководством Фрэнсиса Дана. Отец парня умер, когда ему было тринадцать лет, оставив сыну добротное поместье стоимостью семь тысяч фунтов стерлингов. Ходили слухи о его бесшабашной юности, о прожигании наследства. Но все это, казалось, кануло в Лету; он поселился у Ричарда Кранча, старательно учился и уже заимел клиентов.

Спустя несколько недель после того, как Тайлер поселился у Кранча, Абигейл посетила взволнованная сестра Мэри. Дела у Кранча пошли лучше, после того как Ричарда выбрали представителем Брейнтри в Генеральном суде. Еще до отъезда Джон помог Ричарду получить пост местного судьи.

После прекращения боевых действий Кранч занялся импортом часов и других механизмов из Голландии, пользуясь содействием Джона в получении кредитов.

— Сестра, ты умеешь хранить тайну? — спросила Мэри.

— Попытаюсь.

— Ты помнишь нашего постояльца, мистера Ройяла Тайлера? Он и моя Элизабет увлекаются прогулками. Вечерами он читает ей стихи и пьесы. Как по-твоему, это хорошо? Элизабет больше ни о ком не говорит. Сестра, могу ли я привести его в воскресенье на чай? Я хотела, чтобы ты присмотрелась к нему.

В воскресенье семья Кранч пришла с постояльцем в обычное для Брейнтри время на чай — в четыре часа дня. Когда в дом вошли Мэри с Ричардом и сыном Билли по одну сторону, а незнакомый молодой человек между Элизабет и Люси — по другую, мысли Абигейл унеслись в прошлое, к тем дням, когда Ричард ухаживал за Мэри. Как быстро растет новая смена! Брак не принес Мэри того, к чему она стремилась: особняка, такого же большого, как у полковника Куинси, частых поездок в Англию и посещения семьи Ричарда, коллекции столового серебра. Замужество Мэри вылилось в жизнь с бродячим специалистом по продаже и ремонту часов, преуспевающим владельцем лавок в Салеме, Бостоне и теперь в Брейнтри.

Но никто не догадался бы, глядя на Мэри, что она не осуществила честолюбивых замыслов своей молодости. Высокая, статная, усвоившая аристократические манеры, Мэри держалась как повелительница капризами судьбы.

Абигейл посмотрела на свою племянницу-простушку, а затем на Ройяла Тайлера в элегантном пунцовом сюртуке, белом жилете и плиссированной сорочке. Красивый мужчина, подумала она, ему к лицу темные изогнутые брови, короткий нос, четко очерченный рот. Его густая темная шевелюра напоминала парик, закрывая наполовину уши и спускаясь сзади на затылок. Глаза, выдававшие быструю смену настроений и мыслей, подчеркивались слегка потемневшими полуокружьями, а голос был живым и мелодичным.

Ройял Тайлер производил впечатление человека, который спешит высказать хотя бы половину глубокомысленных замечаний, приходящих ему на ум. Он цитировал прочитанные пьесы, декламировал наизусть стихи. Его остроумие разогрело атмосферу. Абигейл наслаждалась искренностью и блестящим интеллектом молодого человека. Казалось, что ее настроение разделяют и другие.

Все, кроме Нэб. Она сидела в углу, у буфета, положив руки на колени, потупив взор, не говоря гостю ни слова.

— Тебе не понравился молодой человек? — спросила Абигейл после ухода визитеров.

— Да, понравился.

— Почему же ты сидела, как бука?

— Ты так считаешь? Я просто слушала.

На следующий день, когда Абигейл писала письма, послышался стук в входную дверь. По лестнице поднялась миссис Ньюкомб и сообщила, что приехал мистер Тайлер. Один, принес книгу. Его лицо озарилось улыбкой при виде Абигейл.

— Простите мое вторжение, миссис Адамс. Вы проявили интерес к упомянутой мною пьесе. Я осмелился принести вам экземпляр.

— Вы очень любезны. Входите. Кажется, самое время для чая.

— Я был бы неискренним, миссис Адамс. Я пришел, как надеялся, в нужный момент. Чай и беседа позволяют заполнить рабочий день.

Вошла Нэб.

— О, мистер Тайлер! А где кузина Элизабет?

— Предполагаю, дома. Ваша мама была настолько любезна, что пригласила меня на чай.

— Рады видеть всех соседей.

Его возбуждение спало. Но не надолго. За чаем он заявил, что пришел попросить на время одну из книг Джона Адамса по праву.

— Не в порядке лести, миссис Адамс, но мне хотелось бы стать таким же исследователем в области права, как мистер Адамс. Я прочитал его «Мысли о правительстве».

— Правда?

Маска занимательного собеседника исчезла. Перед ними предстал серьезный юноша. Он изложил Абигейл резюме прочитанных им за последнее время работ: Кока, Блэкстона и Эшерли, а также Селдена, Хаукинса и Гейла. Абигейл поняла, что он обладает цепким аналитическим умом, и, подобно молодому Джону Адамсу, расширяет научную основу, тщательно изучая классических авторов: Ливия, Горация, Марка Аврелия.[37]

Абигейл нравился молодой человек, и он заинтриговал ее. Она поинтересовалась мнением Тайлера о жизни в Брейнтри, он ответил:

— Здесь она исключительно хорошая. Признаюсь, мама была против моего выбора. Она мечтала, чтобы я открыл контору в Бостоне. Я сказал ей, что если Брейнтри оказался достаточно хорошим для карьеры Джона Адамса, то он будет хорош и для меня. Не хотел бы сравнивать себя, мэм, но у каждого молодого честолюбца должен быть свой идол, для меня это Джон Адамс.

Абигейл была польщена.

Нэб не выразила согласия с Ройялом Тайлером, не бросила на него оценивающего взгляда.

С этого момента Тайлер ежедневно появлялся в доме Адамсов в часы чая с радушной улыбкой и небольшими подарками: со сладостями или тоненькой книжкой стихов и преподносил их как своего рода пропуск. Его взоры и беседы все больше обращались к сдержанной и державшейся отчужденно Нэб. К концу недели Абигейл решила, что нужно внести ясность. Когда по ее сигналу Нэб покинула комнату, Абигейл, налив себе и гостю по второй чашке чаю, посмотрела серьезно на посетителя и сказала: