– Тьфу на тебя!

– Не на меня – на неизвестные грибы. Нас спасет вода – и рыба! Небо – и птицы!

– Земля – и мамонты…

– Паникёров – к стенке! Кстати, сын, ты вовремя напомнил мне, что в приличном доме должны быть и мясные закуски. Пошли…

Первое время Сашка старался идти рядом с отцом, быстро вспотел, раздвигая по сторонам от себя жёсткие прутья кустов, устал и, шумно вздыхая, принял решение идти за Глебом, точно вступая в его следы.

– Тише!

Отец жаждал охотничьего триумфа, сын – ни в коем случае не должен был до срока догадаться о ждущем его на полянке сюрпризе.

Никто его там и не ждал.

Разбросанные по взрыхлённому насту рыжевато-серые, с частыми бурыми полосами перья, оборванная белая нитка, стряхнутый с высокого куста тяжёлый снег, крохотные капли крови…

Следы.

– Кто это тут бегал?

Сашка с любопытством выглянул из-за плеча отца.

– Наш обед.

– А вот те, большие отпечатки?

– Конкурирующая фирма…

– Лиса, что ли?

– Похоже…

«Извини, сын, за временное лукавство, но нашего рябчика скушала отнюдь не лисичка…».

– Так. Голодные и доверчивые птицы здесь есть. Это факт. Хитрые и прожорливые твари, которые крадут у нас пищу из-под носа, тоже имеются. Что делать? Как быть? Как не упустить своего жизненно важного шанса?

Рассуждая, капитан Глеб приготовил маленький белый клубок ниток.

– Ты же не прочь применить имеющиеся у нас обширные инженерные знания, да и обмануть соперника?

– Я есть хочу.

– Следовательно, к обману готов?

– Да-а-а!

– Тише ты!

Капитан Глеб с удовольствием, объясняя Сашке технологию, в педагогических целях медленно, повторил утреннюю процедуру по устройству на соседней заснеженной полянке ловчей петли.

Новая конструкция отличалась тем, что Глеб, подпрыгнув, пригнул вниз упругую берёзовую ветку, привязал к ней свободный конец нитки и зацепил приготовленную насторожку за другой, низовой прутик.

– Вот, смотри, невнимательная птичка рыпнется, кустик дёрнется, веточка выпрямится и вознесёт нашу потенциальную пельменину в высь, недоступную для других голодных хищников.

Капитан Глеб тщательно порылся в кармане куртки и высыпал оставшуюся приманку в снег, в круг петли. Встал с колена, выпрямился.

– Всё.

Когда они окончательно вышли из подлеска на береговой простор, Сашка заметно повеселел.

Низкое солнце уже вовсю полировало свежий лёд, отдельные крупные пластины на воде прочно смерзлись в единую поверхность и по рисунку напоминали панцирь гигантской белоснежной черепахи.

– Стой ты, осторожней!

Разбежавшись, Сашка оттолкнулся от песка и скользнул по мгновенно скрипнувшему льду от берега.

– Па! Смотри, у камышей ведро вмёрзло! Пригодится нам в хозяйстве?

– Не суетись, провалишься.

– Не, тут прочно!

Мелко перебирая ногами по блестящей поверхности, Сашка азартно продвинулся ещё с десяток метров от берега, схватился одной рукой за охапку ближнего камыша, другой потянулся за красным пожарным ведром.

Первый лёд прочен только на просторе, замерзая же вокруг травы и прочих водных растений, он ленив и хрупок.

Капитан Глеб Никитин немного опоздал с подобной познавательной лекцией.

С треском и уханьем Сашка завалился набок, в полынью.

Его грандиозные башмаки торчали вверх, как космические зенитные орудия, голова и плечи разом окунулись в неглубокое крошево воды и льда.

– У-ух!

Глеб даже не успел прийти сыну на помощь.

Прижимая к груди банку с собранными ягодами, Сашка стремительно выскочил на берег и, даже не пытаясь никого обвинять в случившейся катастрофе, молча помчался мимо него, за дюны, к дальнему спасительному костру.

Капитан Глеб не спеша двинулся по берегу, хохоча вдогонку.

– Мальчик, твой халат и банное полотенце со слониками висят справа, около зеркала!

На бегу Сашка развернулся, вновь промчался мимо отца, прогрохотал уже совсем без опаски башмаками по знакомому льду, шагнул в мелкую полынью, дотопал по воде до камышей и решительно, с хрустом, выломал вмерзшее ведро.

С ведром в руке и умчался вдаль. Эхом донеслось:

– Чтобы не зря…

Когда Глеб вернулся на базу, красивая туристическая куртка, распяленная на длинных ветках, уже сохла над огнём. Сашка, с собственными варежками на ногах, сидел по-турецки, сушил вручную обувь.

– Кофе или витаминные напитки?

Из банок ветерком относило в сторону слабый пар.

– Штаны не промокли?

– Нет, только куртка. За ворот тоже немного воды попало, свитер высох уже.

– Мокрая одежда зимой – это всегда скверно. Сейчас бы нам водочки литровочку поиметь…

– С рыжиками, да в баньку потом…

– Тебе пить нельзя.

– Почему это? А если в целях профилактики?

В очередной раз Сашка заботливо расправил тяжелую куртку над огнём.

– Твой голос в телефоне даже после одной бутылки пива становится смешным. Извини.

– Тогда не буду.

– Тогда не будь. Но литровочка сейчас для растирки нам явно не помешала бы! Пойду-ка я ещё за дровами прогуляюсь…

– Зачем?! Вон ведь какую кучу мы уже наломали!

– Пока могучих сил ещё в избытке – нужно напрягаться. Потом будет труднее.

– А давай, пока я тут всё равно без дела сижу, лук сделаю! Помнишь ту утку в камышах – завтра пошли бы охотиться?!

– Не ерунди.

Сашка упрямо и азартно настаивал, размахивая руками.

– Посмотришь! Сам же учил, как правильно оружие делать!

– Посмотрю обязательно. Не сомневаюсь, что лук ты сделаешь боевой. А потом по моей просьбе ты попробуешь попасть вот в эту сосну с десяти шагов. Смутился? В беззащитное неподвижное дерево ты дрожащими руками не попадёшь ни разу, уверен…. Ну, а надо-то в утку, или – в прыгающую синицу. Шагов с тридцати, пятидесяти…

Упрямство обычно признак глупости, болезни или усталости.

Сашка явно устал.

– Ладно, сохни. Потом научу, как охотничьи наконечники для стрел из пивных банок делать. И ещё…

Оставшись в свитере, капитан Глеб заботливо накинул свою куртку на сына.

– Или лучше поспи.

Он уже сделал несколько шагов от костра, оглянулся.

– Па, как ты думаешь, Вадима уже ищут? А если они сегодня сюда приедут? Прямо сейчас?

Внимательно, с уверенным спокойствием Глеб посмотрел сыну прямо в глаза.

– Будь реалистом – тогда мы имеем очень большие неприятности.

Не спеша, демонстративно лениво капитан Глеб Никитин отошёл от костра.

За первыми же частыми осинками он свернул в сторону и побежал.

За двадцать минут он проверил все заснеженные тропинки, которые вели от пустынной дороги к мёртвому обрыву.

Пусто. Снег. Свежих следов нет.

Сорока, пятясь, пыталась втянуть в густоту ёлки длинную соломинку.

«Для своего гнезда. Как и мы».

Сосны, закончившие свою жизнь на песчаных обрывах, несомненно, облегчают жизнь многим путешественникам, радуя их изобилием сухих веток.

Капитан Глеб неторопливо ломал и складывал в стороне короткие дрова.

Взвалил на плечо огромную охапку, присел, подобрал в ладонь ещё пару особо симпатичных ему толстых сучьев и потопал домой.

К сожалению, настроение Глеба было слишком хорошим.

«Ни ложбиночки пологой, ни тропиночки убогой…».

Его сын не кричал, не нервничал, не ругался.

Улыбаясь чумазым лицом в тёплое солнечное пространство, Сашка мирно спал.

А его роскошная, совершенно высохшая куртка валялась в костре.

В огне.

Ближний дым, поднимающийся ввысь от сгоревшей одежды, был противен и вонюч.

Капитан Глеб Никитин успел вовремя и спас куртку сына.

Почти всю.

Левый рукав сгорел дотла.

Глеб сильно ожёг ладонь жижей расплавленной синтетики, торопливо стараясь запихнуть тлеющий край одежды в снег.