— Ну конечно, пришлось. А если б он предложил тебе прыгнуть со скалы, тоже не смог бы ему отказать?

На этот вопрос я решил не отвечать.

— Я ведь вот еще зачем пригласила тебя...

— Зачем?

— Хочу свести тебя кое с кем.

— Вот как?

— С одной моей знакомой.

О нет, только не это.

— Ханна, мне и так хорошо...

— Ты же сам сказал, что тебе скучно!

— Я не говорил, что мне скучно. Я просто сказал, что в моей жизни сейчас ничего не происходит.

— Ну послушай, сделай это ради меня. Просто посидите с ней, выпьете по бокальчику. Что ты теряешь?

— Ханна, бывшим подружкам не положено устраивать свидания своим бывшим кавалерам.

— Дэнни, а бывшим кавалерам не положено спонсировать африканских мальчиков от имени своих бывших подружек. Однако они это делают. Причем постоянно. Как будто так и надо.

Я покраснел.

— Но я не хочу ни с кем знакомиться.

Я понимал, что говорю, как ребенок.

— Да ладно тебе. Надо радоваться жизни. И какое-то время, до совсем уже недавней поры, ты вроде бы снова стал жить, как все нормальные люди. Взбодрился, встряхнулся.

— Так и было.

— Тогда познакомься с Кристен. Посидите, выпьете. Мне кажется, вы поладите. И ты сразу повеселеешь.

Может, Ханна и права. Наверное, я должен согласиться. Возможно, мне и впрямь это пойдет на пользу. Ведь сейчас положение у меня незавидное. И, в общем-то, я знаю, как из него выбраться. Нужно забыть. А как можно такое забыть? Надо продолжать жить. Назад не оглядываться. Смотреть только вперед.

— Ладно. Я выпью чего-нибудь с Кристен. Позвоню ей.

Ханна как-то чудно — чувствовалось, что она довольна — улыбнулась и на салфетке написала телефон своей знакомой.

— Чудесно, — сказала она. — Правда, здорово. Да, послушай... можешь послать меня подальше, если считаешь, что я лезу не в свое дело... просто я тут с Ианом говорила, и... только ты не сердись... мне кажется, тебе следует сходить кое к кому.

— Еще бы тебе не казалось. То-то ты пытаешься устроить мне свидание со своей подругой.

— Нет, ты не понял. Тебе следует показаться кое-кому. Психологу. Психиатру. Врачу-консультанту. Хотя бы... кому-нибудь.

Уф.

— Что, черт побери, ты сказал Ханне? — спросил я у Иана.

— В смысле?

— Ты сказал ей, что я с некоторых пор на все отвечаю согласием?

— Нет, конечно. А что?

— А то, что она советует мне показаться врачу! Психиатру!

— Если честно, думаю, она советует тебе показаться врачу потому, что не знает про твой эксперимент. Вероятно, она думает, что ты свихнулся.

— Я не свихнулся! — воскликнул я, пожалуй, громче, чем следовало бы.

— Потише, — сказал Иан. — Когда человек кричит, что он не свихнулся, это, как правило, означает обратное. И потом, взгляни на себя ее глазами. Ты месяцами пребываешь в угнетенном состоянии, не выползаешь из своей квартиры, затем вдруг начинаешь гулять напропалую — и днем, и ночью, покупаешь чудную машину, ведешь себя так, будто весь мир у твоих ног, а потом — бах! — опять впадаешь в депрессию. Это ж похоже на шизофрению! Или на кризис среднего возраста! Неудивительно, что она послала тебя к психиатру. Пора с этим кончать. Уже несколько недель прошло с тех пор, как ты вернулся из Эдинбурга. Велика опасность, что ты спустишь на нет все наши труды.

— Наши труды?

— Послушай... ты должен взять себя в руки. Боже... ты только подумай, как изменила тебя твоя тактика согласия. Вспомни о том, что хорошего произошло, если оно было. Сделай выводы и забудь, если иначе нельзя.

— Забыть?

— Да. Я не стану тебя наказывать. Ты можешь отказаться от своей тактики прямо сейчас, и все будет кончено. Никаких последствий. Дальше живи как знаешь. Радуйся жизни.

Я поразмыслил над словами Иана. Вспомнил, чего я достиг. Да, то был весьма примечательный период в моей жизни. Я познакомился с интересными людьми, сделал что-то новое и, в общем и целом, вполне успешно справлялся с поставленной целью. Но это было в самом начале, когда последствия для меня не имели большого значения. Теперь наступил спад. Мне хотелось, чтобы моя жизнь вернулась в нормальное русло. А ведь еще только начало октября, господи помилуй. Октябрь! Мне еще пилить и пилить, если я намерен довести начатое до конца и придерживаться «Манифеста Согласного» до конца года. Ведь до конца года еще целая вечность. Неужели я еще только на полпути? Мне хотелось плакать. Хотелось схватить кого-нибудь — кого угодно — и рассказать этому человеку про мою затею, от начала до конца... но я уже знал, что мне не понравится конец моей истории. Если она закончится именно так. Ханна сказала, что мне следует показаться врачу. Может, она и права. Она бы такое никогда не посоветовала, если б это не имело значения.

В тот вечер я лежал в постели и думал, думал, думал. Ну что, бросить все к черту? Или пройти до конца? В каком направлении мне следовать?

Хорошо, если б мне было какое-нибудь знамение.

На следующее утро раздался телефонный звонок. Я ответил. Трубку не повесили.

И я получил знак, в котором так остро нуждался.

— Бутылку шампанского, пожалуйста. Самого дешевого.

— Сколько вы намерены потратить, сэр?

— Мм... пятерку?

— У нас есть «Дом Периньон» со скидкой в два фунта. Стоит 26.88 фунта. Будете брать?

— Да! — с огромным наслаждением произнес я.

— Ведерко для льда в придачу возьмете?

— Да! — ответил я. — Все, что пожелаете!

— Что празднуем? — спросил Иан, стоя в дверях. — И почему у тебя рот до ушей?

— Отмечаем одну шокирующую новость, — сказал я, проходя мимо него. — И новое начало.

— Что за новость?

— Меня повысили, — ответил я.

— Тебя повысили?!

— Да, повысили.

— Так ты же никогда не работаешь!

Проигнорировав ребяческое замечание Иана, я достал две кружки из его буфета.

— Черт... «Дом Периньон»... пошиковать решил, да?

— Не совсем. Я просил что-нибудь подешевле, но мне предложили это.

— А штопор зачем притащил?

— Мне его продали вместе с шампанским.

— Итак...

— Угу. «Когда я уже думал, что песенка моя спета, «Да» вернуло меня в строй». Кто первый это сказал? Алан Пачино.

Я разлил в кружки шампанское, а Иан открыл пакет с орешками.

— Так что за работа?

— Ну... в одном небольшом — можно сказать, крошечном — отделе на телецентре. Разработка новых идей, поиск новых талантов, развитие — все такое.

— И как называется твоя должность?

Я сделал глубокий вдох.

— Начальник отдела развития.

Я улыбался во весь рот. Сиял, как майская роза.

— Начальник отдела развития?! — изумился Иан. — Что-о? Ты? Начальник? Глупость какая-то!

— Знаю. Но, если тебе станет легче, скажу, что подчиненных у меня нет. Это все равно что меня назначили бы начальником канцелярии просто потому, что у меня есть свой карандаш.

— Насколько я могу судить, — сказал Иан, покачав головой, — тебя только что назначили на руководящую должность в Би-би-си, самой уважаемой телевизионной вещательной компании в мире, грубо говоря, потому, что ты постоянно дакаешь.

Мы чокнулись кружками.

— Да, — подтвердил я.

— Значит, ты продолжаешь дакать?

— Да!

Иан не уловил самого главного.

Мое повышение произошло не само по себе. Я был в том уверен. Меня повысили очень вовремя — как раз в тот момент, когда я засомневался в правильности своих действий и стал подумывать о том, чтобы взять другой курс. Курс на благоразумие. На предсказуемость. На надежность. И мое повышение свидетельствовало о том, что это правильный выбор.

Оптимист сказал бы, что «Да» предоставило мне еще один хороший шанс и что мне следует придерживаться тактики согласия. Пару месяцев назад я сказал бы то же самое. Совершенно верно: согласившись прийти на то первое совещание, я спровоцировал череду событий, которые в итоге привели к тому, что я купил бутылку шампанского, дабы отпраздновать наступление нового этапа в моей жизни. А вот реалист сразу бы сообразил, что это означает на самом деле.