четы были готовы, но дождь Зимой в горах рулить по скольз-

кой дороге из Иерусалима в Тель-Авив ей ужасно не хотелось, что-то останавливало ее. Фирма, где она работала по контракту, занималась реконструкцией ресторанов по всему Израилю. В

старых неприспособленных зданиях они проектировали крошеч-

ные гамбургерные, которые правильнее было бы назвать заку-

сочными, но в Израиле мания величия и игрушечные кафешки

на четыре столика гордо именуют «Мисадой» (рестораном). Эта

проектная работа была достаточно рутинной, но в эмиграции

больше всего Ника ценила эти стандартные простенькие черте-

жи с той степенью материальной свободы, которую они дарили

ей, компенсируя отсутствие Полета и изыска, что было для нее, архитектора от Б-га, компромиссом в пользу разумного, ком-

фортного быта. Но этот компромисс был ее болью и разочаро-

ванием, ранним истощением блестящих идей и запретом на Ус-

пех, на себя ту, которая много лет назад жила единственной стра-

стью пропорций и линий, вычерчивающих новое, созданное ее

интеллектом, пространство бытия. Здесь, в этих жарких геогра-

фических координатах абсолютно другой смысл и другая цель

жизни и нет ответа: «ПОЧЕМУ самовыживание в 21-ом веке

подменяет самовыражение в творчестве и становится почти язы-

ческим культом для стольких моих соотечественников?»

Но это уже абсолютно другой сюжет. Ника приучила себя

за годы эмиграции глубоко не анализировать свою жизнь; це-

нить тысячи маленьких праздников, которые сама себе декори-

ровала по своему вкусу и настроению, тщательно до мелочей

отбирая все-все, что создает этот праздник, музыку и хоро-

шие книги, волнующую живопись, терпкие напитки и горький

шоколад, духи (наверное, «Кензо», пахнущий арбузными корка-

154

Бегство из рая

ми) и цветы, садовые розы с нежным карамельным ароматом и

обязательно белые, подчеркивающие торжественность празд-

ника. Праздником для Ники были вечерние сумерки Иеруса-

лима, театральные спектакли, Красное море и обжигающий эй-

латский песок, космический пейзаж Афро-Азиатского Излома и

каменный хаос пустынь, которым так много тысяч Лет, которые

помнят Начало и, наверное, знают все-все про нас: что было, что

будет и То, чего не было. Никогда. Но было, было так обжигающе

близко, так волнующе рядом, так ощутимо, осязаемо и одновре-

менно никогда. Вы замечали, что события в нашей жизни могут

разминуться во времени? И не состояться? Что-то сдвинется в

пространстве Вселенной, стрелки часов вздрогнут в мириадах чу-

жих миров, и чья-то судьба опоздает, затеряется, не найдет.

А во сне к вам придет из туманных пространств «То, чего не

было» и будет так больно от этой несостоявшейся потери, от

этого странного состояния ирреальности в вашей такой простой

и понятной жизни. Но не будем биться в истерике бесполезной

ностальгии, «The show must go on».

Утро понедельника начиналось банальным зимним дождем.

Холодно, сыро. Нике хотелось одного за много лет работы в

этой дизайнерской фирме проспать целый день, проспать все на

свете, плохое настроение и хандру, совещания и встречи, опус-

тошенность вечернего возвращения домой и холодный кофе возле

мерцающего дисплея, очередные сюрпризы TV-новостей и тем-

ный густой вечер за стеклами хрупких одинарных окон, из кото-

рых днем виден Старый Город за мрачной крепостной стеной.

Вечером в подсветках бледных огней Старый Город кажется

театрально-нереальным, и даже не верится, что там живут люди

не из средневекового спектакля, а живые, настоящие и такие

непонятные, далекие нам, живущим в другом ритме, другой эпо-

хе, другом веке. Но Ника, будучи абсолютно не сентименталь-

ной, проваливается в сон, наслаждаясь возможностью задуман-

ного безделья. Окружающая жизнь это всего лишь данность, декорации, придуманные кем-то.

155

Ирина Цыпина

Как всегда, разбудил нежданный телефонный звонок.

В трубке вибрировал незнакомый мужской голос с каким-то

едва уловимым южнорусским акцентом. Эту певучесть и мяг-

кую угарность согласных она слышала безумно давно, много

лет назад, в городе своего детства.

Вера? Здравствуйте Даже не знаю, с чего начать Во-

обще-то мы не знакомы Но очень прошу вас выслушать меня.

Я так долго вас искал, столько лет. Я в Иерусалиме в команди-

ровке, всего три дня. Вера, я не ошибся номером? Моя фамилия

Рублев. Вы знали Олега Рублева?

Он не ошибся. Нет!

Очень давно, сотни лет назад, Ника-Вероника была девоч-

кой Верой в том самом прекрасном на свете южном городе, и ее

так нежно, так трогательно любил двадцатилетний мальчишка, жизнь которого так внезапно, так странно оборвалась. И опять

этот незнакомый голос. Ей страшно.

Звонок с того света. Ведь Олега Рублева давно нет. Давно

все забыто.

Вера, Вера Я брат Олега. Вы помните, у него был млад-

ший брат, Витя? Когда это все случилось с Олегом, мне было

шесть. Всю жизнь я хотел с вами встретиться, вы такая же кра-

сивая, как тогда? У меня есть ваши фотографии. Столько лет

прошло. Всю жизнь я собирал образ брата, как обидно мы с ним

разминулись Как хреново было без него. Эх, Вера, Верочка

Замужем? Прости, что лезу в душу.

Да, Замужем.

И зачем ему Правда про всю эту длинную историю без на-

чала, сюжета и конца?

156

Есть дети?

Да, двое. Cыновья.

И как их зовут?

Cтасик и Дан.

Бегство из рая

Молчание на другом конце провода. В трубке стоит напря-

женный гул. А ведь так хотел услышать имя брата.

Как объяснить ему, что Олег тогда все выдумал?

Не было НИ-ЧЕ-ГО!

Просто звезды падали в августе в кромешной темноте ночи,

и они, Ника и Олег, мчались на «Яве» без страховки и шлемов, на бешеной скорости по окружной, обгоняя всех на своем пути.

Перехватывало дыхание, ветер рвал волосы и одежду, в глазах

то ли от ужаса и восторга, то ли от сильнейшего встречного

потока воздуха стояли слезы.

Мотоцикл, казалось, парил в темном пространстве над зем-

лей, и только звезды сыпались на плечи и звенели в ушах целой

Вселенной. Жуткое ощущение этого полета осталось у Ники на

всю жизнь, как «высший пилотаж», ощущения счастья.

Никогда в жизни она не была счастливее, чем в те несколько

минут этих бешеных гонок. А через неделю их общий друг, про-

фессиональный гонщик со смешным прозвищем «Чайник», раз-

бился на этой «Яве» на этой же трассе, такой же ночью, в звез-

допад, когда принято загадывать желания.

Как объяснить этому Виктору, свалившемуся так неожиданно

с чужой планеты в ее абсолютно другую жизнь, что все, что

случилось потом с его братом, это то, чего не было в ее жиз-

ни? Все было потеряно, все трагически оборвалось, не состояв-

шись.

А в трубке все вздыхал незнакомый мужской голос с таким

родным и теплым уже забытым акцентом:

157

Ирина Цыпина

Вера, я очень прошу вас о встрече. Я так долго добирался

на этот безумно далекий Ближний Восток. Очевидно, другого

случая не представится.

Сколько лет прошло? Больше двадцати. Как несправедливо,

как нелепо Олег оказался на той безвестной, страшной войне в

Афгане.

И не твоя ли, Ника, вина, что влюбившись в тебя без памя-

ти, он перестал учиться? Его отчислили за неуспеваемость с

третьего курса, и его партийная активистка мама сама побежа-

ла в военкомат, «чтобы Армия сделала человеком». Его отец, герой войны, летчик-испытатель, разбился еще тогда, когда толь-

ко родился маленький братик, оставив жену с двумя мальчиш-

ками в шикарной квартире высотного дома без опоры и поддер-