янный на адреналине первых впечатлений, всё это было уже

запредельно далеко, почти в другом измерении...

Несколько часов они карабкались в этом мокром, скользком

лабиринте, где одно неверное движение могло стоить жизни.

Внизу зияла огромная черная дыра пропасти, готовой погло-

тить новые жертвы... Смеркалось, от усталости они уже пре-

стали ориентироваться во времени. Было жутко и страшно...

Тропа, казалось, вела в никуда... От бессилия не было слов...

Каждый почти погибал в одиночку...

Первым сдался Вадим... Он на коленях вполз в расщелину

горной породы, где даже не было места для троих. Его бил оз-

ноб, его трясло и ломало, он не мог ничего объяснить... Он толь-

ко затравленно всхлипывал... Истерика с ним случилась впер-

141

Ирина Цыпина

вые в жизни... В ушах стоял звон его бессвязных причитаний...

Он уже не управлял своей волей, его раздавили СТРАХ, УЖАС, БЕЗДНА.

Потом все было предельно прозаично и неинтересно: они не

прошли намеченный маршрут, вернулись... Вниз спускались мол-

ча... Вика и тот, третий случайный знакомый, волокли Вадима

на себе, еще больше рискуя разбиться. Было совсем темно, снег

хлопьями забивал глаза, останавливал дыхание, несколько раз

Б-г пронес их над пропастью мимо неминуемой гибели...

Не было покоренной Вершины, не было Восторга преодоле-

ния, не было ощущения чего-то очень важного, свершившего-

ся... А еще была усталость, чувство поражения и досады... Не

судите строго, они не стали Победителями. Через год Вика ушла

от Вадима, без скандалов и выяснения отношений.

Больше я не встречала ее. Говорили, что она уехала из стра-

ны, что живет в Европе, но почему-то никто из общих знакомых

точно не знал, где она и как сложилась дальнейшая судьба стран-

ной женщины-девочки с балетным разворотом плеч и бритым

черепом абсолютно правильной формы.

*****

p.s.

Так случилось, ровно через год я вновь вошла в их дом, не

желая сравнивать и осуждать. Нет, Вика не вернулась в его жизнь, просто у Вадима был уже другой сценарий, и другая женщина

заполнила собой их придуманное с Викой пространство. Были те

же зеркала, но в пыли, ведь так часто в наших краях случаются

пыльные бури. Их странные растения оказались сухими и без-

жизненными, как выброшенный и ненужный гербарий, даже кар-

тины неприветливо излучали мрачную грязно-серую гамму... Их

с Викой мир рухнул, исчез...

Другая женщина была моложе Вики лет на 15, и была этим

очень горда. Она была обычной, а значит никакой. Малиновые

142

Бегство из рая

поджатые губки сердечком, глазки-пуговки, топорная стрижка и

практичность в каждом жесте и каждом слове, командный тон

и металлический голос, срывающийся на визг.

В ней не было Викиной легкости и куража; драйва, который

заводил и сводил с ума... Вадим суетился вокруг нее, много и

громко шутил, но его напускная молодцеватость казалась мне

жалкой и неуместной, и только глаза оставались тусклыми и ус-

талыми, глаза человека, потерявшего ВСЁ.

На столе стояли нехитрые закуски из нашего супера. Про-

воды любви, так назвала я этот вечер, последний вечер на-

шего знакомства. Мы пили холодный чай, не о чем было го-

ворить, музыкальные диски пылились в серванте. Было скуч-

но и неуютно.

Я больше сюда не приду!!! шептала я, мысленно жалея и

прощаясь.

За дверью остался хаос непонятных вопросов и горькое чув-

ство вины за то, что когда-то случайно я подсмотрела чужой

ослепительный Праздник; случайно вошла в матрицу их чувств

и прочитала то самое запретное и тайное, чему суждено было

разбиться так беспричинно, легко и трагично.

НАВАЖДЕНИЕ

Кто написал этот сюр? Кто перетасовал придуманные сю-

жеты и реальность в одну человеческую судьбу? И почему он

согласился? Так не бывает!!!

Сразу после многочасового перелета, уставший и сонный,

обалдевший от жары и экзотики, он вдруг решил, что эта ночная

прогулка именно то, что так необходимо перед завтрашним днем, полным деловых встреч, интервью, записей на радио и ТV, кулу-

арных дискуссий и бесконечных трапез с прекрасными винами

и экзотическими деликатесами, сладкими речами, которым все-

143

Ирина Цыпина

гда не хватает логики и завершенности, но в которых мы всегда

с готовностью увязаем, как в сладком сиропе из слов и фраз.

Позже, анализируя все события этой необычной командировки, Лунгин никак не мог понять, почему он так поспешно решился

тогда придти именно в этот странный порт-мираж, почти «Бер-

мудский треугольник» того хамсинного, беспощадного лета?

Официально Лунгин прибыл на международный Гуманитар-

ный Форум, посвященный объединению представителей разных

рас, культур и религий. Кроме всей этой объемной академичес-

кой программы, его ждал огромный бонус университетские

друзья, сокурсники по журфаку, которые волею судеб оказались

за кордоном, а это уже был кайф от предстоящей встречи, «Праз-

дник в ожидании праздника».

Эти шумные, многолюдные съезды проводились уже много

лет в разных столицах мира достаточно торжественно и пышно.

В этом году местом проведения Форума оказалась маленькая

Средиземноморская страна, где всегда тепло, солнечно и в фев-

рале в изумрудной траве собирают алые маки, где морской бриз

и никогда не бывает зимы, а еще полно бывших «наших», что

создает ощущение повышенного комфорта для людей из «сред-

ней полосы», которым «сорок плюс».

Принимающей стороной оказался его давнишний приятель,

Валерка Максимов, с которым были связаны самые крутые ви-

ражи их общей Таганской юности, бесшабашной, хмельной и

давно оставленной в самых далеких лабиринтах памяти, где-то

вне рационального, в сфере бессознательных чувств и необъяс-

нимых поступков. Именно Валерка предложил Лунгину эту ноч-

ную прогулку, когда они стояли на ветру на балконе 26-го этажа

гостиницы «Alexander» и от высоты и близости моря захваты-

вало дух, как на американских горках, когда адреналин пульси-

рует в висках и заводит тебя ощущением полета, легкости и

бесконечности. Они уже крепко выпили за встречу, уже прошли

первые минуты неловкого напряжения, уже были пересказаны

все истории побед, обид и поражений, уже опять они были вме-

сте Там, на кривых старомосковских улочках Тихого Тупика, где

144

Бегство из рая

прошла самая лучшая пора, где все только начиналось, где все

было возможно, где они были бесконечно молоды, талантливы и

умны, и где их все так бескорыстно и горячо любили, как никог-

да не бывает в жизни.

Хочешь понять, почему я не живу в Москве?

Валерка смотрел в упор, очень серьезно, не мигая.

Сквозь морской ветер к Лунгину летели его слова:

Я покажу тебе мой ночной город, согласен? Это что-то...

Этому нет объяснения... Ты все поймешь.

То, что Валерка немного «crazy», знали все еще тогда, когда

он поставил в их студенческом театре спектакль из жизни Сафо, полный мистики, крови, слез и вычурной манерности, что в те

далекие «застойные» было не понято не только аскетичными

осторожными преподавателями, но и многими продвинутыми,

авангардно-настроенными студентами.

Это был общественный взрыв! Такого не прощали!

Слезливая безвкусица, брезгливо кривило губы «послуш-

ное большинство».

Не подпустили к диплому. Ругали газеты. Топтали друзья.

Создали вакуум. И кто виноват? Была другая жизнь и дру-

гие песни.

Ему не простили его нестандартность. Человек слаб и он,

чокнутый Валерка, уехал навсегда от Таганской юности, от род-

ных, от всего, к чему так крепко был привязан и что с легкостью