Сидя напротив адмирала, Олег украдкой изучал его лицо. До сих пор он видел Скаукрофта редко. Чаще на журнальных снимках или — по телевизору. Впрочем, Скаукрофт не терпел рекламы и избегал журналистов.

В жизни Скаукрофт выглядел так же, как и на цветных фотографиях и в видеоклипах. Высокого роста. Худощавый. Подвижный. Пожалуй, даже слишком. Высокий лоб, светлые волосы, тщательно зачесанные на пробор. Глаза серо-стального цвета. Тонкие губы. Длинный хрящеватый нос, кончик которого адмирал потирал иногда указательным пальцем.

— К нам обратился премьер-министр Израиля Ицхак Рабин, — нарушил молчание директор ЦРУ. — По дороге из склада в Хайфе на ядерный полигон исчезли двенадцать боеголовок к ракетам среднего радиуса действия. Грузовик, на котором везли контейнер, свалился с шоссе, проложенного вдоль берега моря. Перед этим кто-то облил дорогу маслом. Неизвестная подводная лодка с помощью электромагнита на цепи утащила контейнер в море. Израильские катера пытались расстрелять лодку, но террористы применили метод распыления в воде металлических частиц; в результате на экранах радиолокаторов возникли изображения около сотни подводных лодок. Пока израильтяне искали реальную лодку, она ушла.

— Господин директор! Но почему Израиль обратился к вам?

— Израильтяне отрицают наличие у них ядерного оружия, — поморщился адмирал. — Хотя сейчас это и секрет Полишинеля, все связанное с ядерными исследованиями у них по-прежнему государственная тайна. Поэтому они не хотят предпринимать расследование собственными силами.

— И вы, конечно же, согласились оказать им помощь, — покачал головой Олег. — Простите мне мою дерзость, господин директор, но лавров тут не получить. А вот нажить крупные неприятности проще простого!

— Я знаю, ты парень с головой. Но не считай нас хуже, чем мы есть. Думаешь, я рассуждал иначе? — усмехнулся адмирал. — Однако Рабин убедил нашего президента в том, что США в какой-то мере ответственны за израильские ядерные силы. Вот я и получил соответствующий приказ…

— Но если США и помогли израильтянам создать бомбу, это вовсе не означает, что они обязаны отвечать за их ротозейство. Впрочем, я понимаю — это эмоции. Хоть какие-то улики, следы в этом деле имеются?

Адмирал нахмурился и покачал головой:

— Кроме идиотского предположения, что за этим покушением стоят палестинские террористы — ничего!

Олег задумался. Кажется, его расчет — управиться с этим делом за неделю — себя не оправдывает. А ведь Марта все еще живет в цюрихском отеле «Шератон», где он снял номер на свое имя. И ждет его!

— Я понимаю вас, — быстро заговорил адмирал, заметив реакцию Олега. — Если увидите, что ничего не получается, бросайте все к чертовой матери. В конце концов, — прибавил он с раздражением, — мы не няньки израильтянам.

Олег кивнул.

Директор ЦРУ извлек из кармана пиджака два конверта и протянул Олегу.

Смирнов распечатал их и обнаружил в одном билет на самолет компании «Эль-Аль» по маршруту Вашингтон — Тель-Авив, в другом — сжатые сведения о том деле, каким ему предстояло заниматься, и телефоны израильской службы безопасности «Моссад».

— В Израиле этим делом занимается Разведывательный комитет. Вы же знаете, он координирует действия всех видов израильской разведки, военной и разведки МИДа, — заметил Скаукрофт. — Так что в первую очередь вам предстоит встретиться с его председателем — генералом Пинхусом Эбухом.

— Что это за человек? — спросил Олег.

Его насторожил тон, которым директор ЦРУ произнес имя израильского генерала.

— Как вам сказать? Очень своеобразный, — криво усмехнулся адмирал. — Я бы такого просто не взял на работу в свое ведомство. Впрочем, надеюсь, что вы к нему подберете ключик. Желаю удачи!

Израиль (Тель-Авив)

Председатель Разведывательного комитета Израиля генерал Пинхус Эбух в бешенстве мерил шагами свой просторный кабинет. Он только что раздраженно задернул шторы. Яркий солнечный свет и пение птиц за окном выводили его из себя.

Пинхус Эбух размышлял. До чего дошла служба безопасности страны, если у нее из-под носа уводят двенадцать боеголовок для ядерных ракет средней дальности и еще трейлер в придачу.

Настойчивый звонок телефона вывел Пинхуса из состояния задумчивости. На другом конце провода раздался голос:

— Говорит полковник Левин. В районе американского посольства расклеены десятки листовок с описанием того, что произошло с нашими боеголовками!

— Сделайте все, чтобы ни одна живая душа не увидела эти чертовы листовки! — почти шепотом, еле сдерживая себя, просипел генерал. — Слышите: ни одна! От этого зависит ваша карьера!

Пинхус Эбух с размаху бросил трубку на рычаг. В волнении снова заходил по комнате. На его виске билась голубоватая жилка.

Резко остановившись, генерал снова связался с полковником Левиным.

— Кто-нибудь взял на себя ответственность за кражу боеголовок?

— Организация «Аль-Джихад» — «Священная исламская война» — со штаб-квартирой в Бейруте. — Полковник помолчал. — Листовок слишком много, господин генерал! Мы не успева…

— Я уже сказал, что нужно сделать с листовками, — ледяным тоном проговорил Эбух и повесил трубку.

Воровато оглянувшись, генерал подошел к сейфу и приложил к нему правую руку. Детектор сравнил рисунок отпечатков пальцев Эбуха с заложенной в память картинкой, и сейф открылся.

На стопке бумаг, каждая из которых была помечена грифом «Совершенно секретно», стояла бутылка виски. Подарок адмирала Скаукрофта, память о посещении Вашингтона три месяца назад.

Пинхус Эбух схватил бутылку и нервно открутил пробку. Обжигающий горло «Джонни Уокер» и полная тишина помогли ему сосредоточиться.

«Итак, противник, который бросил нам перчатку, известен, — размышлял генерал, поглаживая высокий стеклянный бокал. — Надо сделать все, чтобы пресса не пронюхала о похищении боеголовок. Приказ премьера о соблюдении строжайшей скрытности вокруг этого инцидента должен быть выполнен!»

Телефон зазвонил снова.

— Мы задержали корреспондентов «Ассошиэйтед Пресс», «Би-Би-Си» и «Файненшнэл Таймс», — тяжело ронял слова полковник Левин. — При задержании отобрали фотоаппараты. Оказалось, журналисты успели сфотографировать листовки. Корреспондент «Би-Би-Си» утверждает, что ему позвонили и предупредили о том, что он сможет получить сенсационную информацию в районе американского посольства…

— Журналисты заявили протест? — деловито осведомился генерал.

— Да. Бурный.

— Отпустите их. И прекратите операцию по срыву листовок.

«„Аль-Джихад“ всегда найдет новое место, где можно будет расклеить листовки, — прикидывал Эбух. — А фотоаппарат корреспондента „Ассошиэйтед Пресс“ наверняка снабжен устройством, с помощью которого снимок автоматически передается в штаб-квартиру агентства».

— Господин генерал, я прошу извинить меня… Вы сказали о последствиях для моей карьеры… — напомнил полковник Левин. В трубке было слышно его учащенное дыхание.

— К этому вопросу мы еще вернемся, — сухо отрезал генерал. — А пока — отбой!

Из международного аэропорта Бен-Гуриона в Тель-Авив вела прямая, как стрела, магистраль. С обеих сторон ее окаймляли кипарисы. При посадке в каждое молодое деревце вкололи гормон роста. В результате за считанные годы кипарисы превратились в величественных красавцев, поражавших своим ростом и стройностью.

Для Олега это был первый визит в Израиль. Он с любопытством смотрел по сторонам. Старые и новые кварталы Тель-Авива, пальмы, набережная, залитая лучами солнца, многочисленные кафе, ресторанчики и кабаре, кинотеатры и универсальные магазины делали столицу Израиля похожей на другие города Средиземноморья. Единственное, в чем Тель-Авив был неповторим, — это его жители. Большинство мужчин в ермолках и характерных широкополых черных шляпах. Несмотря на жару, не видно женщин в коротких юбках и платьях без рукавов. Талмуд запрещает создавать соблазны для мужчин.