Я кивнула, стягивая одежду и оставаясь в купальнике. Потом медленно зашла в воду, отдышалась — и нырнула.

Кайла и Тот не испытывали затруднений, плывя за мной все дальше. Онан тоже. Легкие у него были сильные. Я привела их к подобию храма, и сразу показала то самое жуткое лицо, чтобы не испугались больше, чем нужно. Меня оно уже не страшило. Потом я отплыла дальше и указала им на кошек, рычавших на горгону с другой стороны улицы.

Тот кивнул мне, и мы стали подниматься на поверхность. Они увидели подтверждение моим словам, а большего было и не нужно.

Облака в этот день не приплыли. И на следующий тоже. И через неделю. Люди крепко поверили в невиданный талисман, но я знала: дело было не только в кошках. Впервые за много лет нечисти был дан решительный, пусть и неумелый отпор. А когда добыча сопротивляется, не каждый хищник позволит искусать себя до кровавых ран.

Я раздумывала над тем, кто приказал миртам быть покорными своей судьбе рабами. Неужели предки? А если да, что же это были за отцы и матери, преподнёсшие и внушившие детям подобную участь?..

Мы с Онаном успели сдружиться за эти несколько дней, несмотря на его грубоватый, насмешливый, и довольно-таки ядовитый характер. Люди его сначала побаивались — не только из-за внушительного внешнего вида (мирты были все как один среднего роста, и не такие мощные и широкоплечие), но и из-за резкостей и колкостей, которые сыпались с его губ. Спустя время мирты поняли, что он совсем не злой, и перестали его сторониться. Кстати говоря, Онан плавал куда лучше меня, да и нырял здорово. Несколько раз вместе с другими ребятами он летал к Золотому городу, и принес оттуда древние предметы: прекрасный гребень цвета слоновой кости, почти целую чашу с потрясающей росписью, и даже тонкий изогнутый кинжал — целиком из золота. Всё отлично сохранилось, и предметы были сделаны здорово. У древних мастеров руки росли из нужных мест, чего нельзя было сказать о нынешних жителях прибрежных городов. Единственное, что они умели, это на славу строить. Прочее декоративное творчество казалось им недосягаемым. Они возделывали сады, ловили рыбу в море. Могли шить незамысловатую одежду и чинить крылья. Но упорно отказывались заниматься чем-то новым. Мы с Онаном пришли к пугающему выводу: им просто-напросто промыли мозги, стерли из памяти настоящее прошлое их народа. Они умели жить мгновением и веселиться, не хотели остановиться и задуматься, куда несет их ветер. К тому времени я уже знала: суша не так огромна. Наверное, ее площадь была около ста тысяч квадратных километров — то есть как наша земная Исландия. Я полагала также, что за океаном существует большой материк. И уже не верила, будто оттуда приходит только плохое.

Хорошенько всё обдумав, мы с Онаном решили строить лодку и плыть на разведку. Онан обладал удивительным даром создавать вещи. Он мог сделать дом, посуду или одежду, любой механизм. Что угодно, но только не живое. Поэтому и лодка была готова быстро: он сделал её ночью, пока все спали.

Не знаю, что он начудил с её устройством, но яхта могла идти не только под парусом, но и на винтах, непонятно какой энергией запускаемых. Плыть собирались мы с Онаном, Кайла и Тот. Последним в команде оказался светловолосый мужчина по имени Игрин. Пока мирты делали запасы и отмечали скорое отплытие, я стойкой краской рисовала на оранжевом парусе кошачью морду. Она получилась замечательно: решительный взгляд зелёных глаз, большие уши с кисточками, как у рыси, длинные белые усы и крупный тёмный нос. У нас был и запасной парус, и на нём я тоже нарисовала кошку, только чёрную. Когда полотно повесили на место, лодка приобрела солидный вид, но ей ещё нужно было дать имя. Жители Миртлеума удивились этому, свои маленькие лодки они никак не называли. Мы с Онаном долго думали и в итоге написали на боках «Ратник».

Мы отплыли рано утром, ещё до восхода солнца. В розовых туманных сумерках нас провожали всем городом. Люди стояли на верхушках маяков и по краю скал, сидели на деревьях. И все они — несколько десятков человек — пели печальную, нежную песню. Я знала, что никогда не забуду её.

Постепенно мы привыкли к тому, что вокруг, куда ни глянь, простиралась океанская гладь. Корабельная жизнь наладилась, мы устроились с комфортом и запаслись терпением. Чем дальше от берега, тем более сильной становилась вода, но никого из нас пятерых не укачивало, несмотря на то, что только у Онана был опыт морских странствий. На третий день мы встретили дельфинов. Они были очень похожи на наших земных афалин. Общительные создания тотчас облепили лодку и принялись нас разглядывать. Мы, в свою очередь, разглядывали их. Онан предложил было искупаться, но мирты категорически отказались. Они с подозрением относились ко всему неведомому.

— Ну а ты, Фрэйа? Полезешь со мной к этим милым поплавкам?

Я рассмеялась и кивнула.

— Представь себе, полезу.

Мы старались вести себя осторожно, но вскоре забылись в радостной игре с дружелюбными дельфинами. Казалось, им часто приходится вот так общаться с человеком, и это вселяло надежду на то, что океанские пределы населяют не только монстры.

Ближе к вечеру они исчезли в глубине, и ко мне подошла Кайла. Я как раз сушила волосы полотенцем, собираясь заплести две тугие косы.

— Вы с Онаном не одни из нас, — сказала девушка, и я оставила свое занятие. Это разговор нужно было начать ещё на острове, но я все не могла дождаться удобного момента. — Вы совсем не похожи на миртов. Я должна была сразу догадаться, но жизнь в пределах одного дня хоть и весела, но тесна. Скажи, откуда вы взялись?

— Мы пришли из другого мира, Кайла.

Онан кинул на меня быстрый взгляд из-за штурвала.

— Но как такое возможно? Ты что же, путешествуешь по планетам? — нахмурилась девушка.

— Да. И Онан тоже. Он не на лодке сюда приплыл, Кайла. И я не скрывалась в пещерах. Прости, что ввела тебя в заблуждение.

Она некоторое время разглядывала меня, то хмурясь, то кусая губы, то поправляя волосы.

— Эй, ребята, — наконец повернулась она к друзьям. — Идите сюда.

Тот и Игрин подошли, улыбаясь, но после рассказа о Промежутке посерьезнели.

— Каждая реальность творит свою собственную историю, — сказала я.

— Вы ушли из своего мира, потому что там плохо? — спросил внимательно слушавший Игрин.

— Нет. Наш мир прекрасен. Но у каждого, кто отправился в это путешествие, была своя причина покинуть планету.