— У нее есть тайный дружок, да, Фрэйа? — хихикнул Вальер.

— Конечно! И я его тщательно от вас прячу, — ответила я, нисколько не обидевшись.

Они рассмеялись.

— Кайла! — позвала я ее.

Она шагнула ко мне.

— Что ты знаешь о золотом городе под водой? — прямо спросила я.

Девушка вздохнула.

— Немногое. Он ведь находится к югу от нашего маяка? Я знаю, что когда-то давно этот край населяли Боги. Они не боялись того, что за Облаками, потому что их охраняли могучие существа, полулюди-полузвери. Но потом случилось что-то страшное, и город канул под воду. Так они сами пожелали, им не хотелось смотреть на оскверненную красоту. Прошли столетия, и здесь появились мы, люди, а Те, великие, не выжили. Осталось лишь зло, и мы бессильны против него. Но нам завещано от отцов ценить каждое мгновение, каждую секунду. Жизнь — великий дар, даже если она скоротечна.

— Вот оно как… — задумчиво пробормотала я. — Ну, а те существа? Они не могли выжить?

— Что ты, Фрэйа! Это было так давно! — засмеялась Кайла. — Мы не тешим себя бесплотными надеждами, я и тебе не советую увлекаться.

И она побежала догонять друзей.

Остаток вечера я провела на маяке. Он находился в отдалении от города, и я занялась небольшим огородом, где спели оранжевые свеклы, крошечные помидорки и многочисленная зелень. Особого ухода они не требовали, но мне нравилось поливать их и подкармливать сухими ракушками. Когда и это занятие не могло меня больше отвлечь, я вернулась на маяк. Взяла кусочек серого дерева, и теперь ножом ковырялась в мягкой древесине, думая о том, что рассказала Кайла. Мне было холодно и неуютно. Руки действовали отдельно от головы и я, опустив глаза, увидела на ладони кошку. Она была далека от совершенства, но вполне узнаваема: уши и глаза, и маленький нос, мягкие пушистые лапки, нечеткие линии усов… Я зажала ее в ладони, услышав снаружи странные звуки. Мне ужасно не хотелось подниматься, но я всё же подошла к окну. Ветер усилился, а со стороны горизонта, откуда-то издалека, к берегу приближались облака. И я сразу поняла, что это были те самые Облака. Они не походили на пушистые белые сугробы, не были ни лёгкими, ни прекрасными. Они жили холодной, мертвой жизнью, и были черными, как сажа. Даже издалека было видно, как они шевелятся, словно дышат… Гигантский спрут, способный засосать целый город. Жуткая облачная глотка, в недрах которой происходил шумный пищеварительный процесс.

Я выбежала наружу и натянула крылья. Рука сама схватила меч. Может, ещё удастся всех предупредить? Или поздно, ведь черные облака несутся к городу с ужасающей скоростью! Обгоню ли я их хоть на несколько минут? Или и мгновения будет достаточно?..

Я приземлилась на площади, больно подвернув ногу. Не знаю, наверное, у меня был очумелый вид. Люди косились, а я искала Кайлу. Можно ли орать об опасности на всю площадь? А если я ошиблась? Если всё не так страшно? Если это лишь гроза и ничего более? «Если» было много, а я одна. Решимость моя возросла, когда я увидела Кайлу. Девушка повернулась в мою сторону, наши взгляды встретились, и я задыхаясь от волнения, прокричала:

— Ка-йла! Об-ла-ка-а и-ду-у-ут!

В этом момент на меня посмотрели все. Мир вокруг на мгновение застыл, а потом народ бросился врассыпную. Я думала, меня просто-напросто сшибут с ног и раздавят, но всё обошлось. Никогда не видела, чтобы люди так быстро прятались кто куда: они зарывались в кусты, закрывались в домах, лезли в какие-то потайные лазы и под навесы, задвигали ставни, захлопывали двери, кто-то быстро натягивал крылья, собираясь улетать, кто-то кричал, кто-то рыдал, кто-то стонал… Это было ужасно. Кайла и ее друзья подбежали ко мне.

— Скорее, сюда! — крикнул Тот. Ноги мои, наконец, отлипли от земли, и мы побежали. Я хотела спросить, не проще ли надеть крылья и улетать, но промолчала. Им-то видней.

Мы юркнули в высокую каменную башню, мужчины закрыли за нами тяжелую дверь.

— Туда, туда прячьтесь! — приказал Тот. Я послушно залезла за Кайлой в шкаф, и мы затихли. Я поглядела в щелку: трое мужчин методично заняли свои укрытия: один за плотной шторой, другой за тумбой, третий залез под кровать. Фантазии у них не было никакой, хотя за такое время я тоже не выдумала бы ничего лучше…

Кайла возле меня уткнулась носом в колени. Она боялась дышать, но я решила посмотреть, что будет. В круглой комнатке было только одно окно — высокое и узкое, без стекла. Я видела, как опустел берег, и тишиной накрыло утёсы и маленькие кудрявые деревца. За окном окончательно стемнело. Хотя ночи здесь и были светлые, но сейчас сумерки казались мне отнюдь не такими красивыми, как всегда. Словно они были заодно с чёрными облаками. Время шло. Облака наползали, и я убеждала себя, что это обычный туман. Нет, туман не бывает черным. Темная воздушная масса заполняла все вокруг — вот в ней исчезли синие воды залива, песок, лодки у причала. Она приближалась, и, наконец, начала заползать в комнату. В черном облаке происходило заметное движение, что-то издавало трескучий электрический звук и шевелилось внутри него. Я видела, как оно приблизилось к занавеске и вдруг из черноты высунулось лицо… То самое! Уродливое, темное, с большими выдающимися вперед зубами и безумными выпученными глазами. Какое-то жуткое подобие женщины, и ее длинные костлявые пальцы щупали, щупали, и не могли остановиться… Иногда ее словно било током — и она корчилась и дергалась, и шипела, и стонала. Я глядела, не в силах оторвать глаз. Она стояла ко мне в профиль, и вот медленно протянула руку, чтобы схватить человека, спрятавшегося за портьерой. У меня вспотели ладони, я стискивала пальцами ключик и кошку, которую тоже привесила на цепочку. Я не могла позволить осуществить задуманное. Когда она кинулась к мужчине, рывком выдернув его из убежища, я резко распахнула дверь, выскакивая наружу:

— Эй!

Она повернулась, и ее взгляд придавил меня к полу. Сердце сжалось, пытаясь отвернуться, как в кошмаре. Сдаться — значило умереть сразу, и я решила сражаться.

— Подходи смелее, гадина! — процедила я, сжимая меч. Моего опыта едва хватало на простые движения, да и по-серьезному я никогда не сражалась. Но страх и отчаяние высосали меня досуха, и пришел покой, отчуждение, холодная жесткая уверенность. Женщина двинулась ко мне… Я держала ее взгляд, сколько могла. Это тоже был поединок.

Когда она, закричав, бросилась на меня, невозможно широко разинув огромный рот и протягивая черные руки, я смогла, крутанувшись на месте, зайти ей за спину, в самую гущу темного облака, и коротко ударила вслед. Крик превратился в визг — я ее достала. И тотчас меня с невероятной силой отшвырнуло прочь. Это был удар током, такое со мной один раз уже случалось, когда я играла с молнией. Только в тот раз не было больно.

Я вылетела в окно спиной вперед и шлепнулась на песок. От удара в глазах потемнело, руки и ноги онемели. Я с трудом приподнялась: тварь летела ко мне на всех парах. Ближе, и еще ближе… Со стороны города послышались крики и визги — видимо, пришедшие добрались до остальных. Меч валялся поблизости, но я не могла его взять. Мне удалось нащупать на груди подвески, они болтались поверх одежды, и серебряный ключик ярко сиял, будто бы внутри него зажглось крошечное солнце. Женщина начала склоняться надо мной, хрипло дыша, как вдруг завизжала, скорчилась, изогнулась, словно ее ломали, и отпрянула, заслоняясь руками. Я проследила за ее взглядом — она смотрела на подвески. Мне хватило ума сдернуть с себя амулеты и выставить их вперед, как щит. Я думала, она лопнет, так ее коробило. Она извивалась и не переставая визжала. Потом резко рванула в сторону, уменьшилась в размере, как сдувшийся шарик, и с огромной скоростью понеслась прочь. Я упала навзничь, задыхаясь. Живот бурлил, дурнота разливалась по телу. Я прижалась лбом к песку и закрыла глаза. Так легче… так легче. Ещё минуту…

Я всё-таки смогла подняться, но ноги были противно мягкими, как свежесваренные макароны. Я никак не могла поставить их правильно и то и дело падала обратно на песок. Мир расплывался, тело расплывалось вслед за ним. Через несколько минут мне стало полегче, и я пошла к лестнице, что поднималась от пляжа к городу. Я шла долго и трудно, теребя пальцами кошку. Не подлежало сомнению, что существо спугнула именно она, эта маленькая подвеска, и серебряный ключик, несущий в себе частицу тепла и света Моего человека. Это была одна из немногих вещей, в которой я была уверена.