— Возьму пару ящиков, места хватит.

— Две ходки максимум можете успеть сделать, если схрон недалеко. В семнадцать тридцать смена караула.

— Я на две и рассчитывал. Спасибо, — поблагодарил он рыжего. — Ну что, к нам еще не надумал?

— Погоди, не гони лошадей, — рассмеялся тот, и Степан вдруг отчетливо понял: неа, не пойдет. Была в его взгляде толи обреченность какая-то, толи нежелание жить, убивая себе подобных, толи по дому тоска. Человеческая душа потемки и разобраться в ней до конца не дано даже самому квалифицированному психоаналитику.

— Ладно, черт с тобой, думай.

Когда он вышел за ворота, погрузка уже была практически завершена. В телегу влезло четырнадцать ящиков с патронами, два ящика с «Вальтерами», ящик с запасными обоймами. Он решил было закинуть сверху еще и два ящика гранат, но, глянув на лошаденку, все-таки передумал. В другой раз, негоже переутомлять скотину.

— Авдей, повести сможешь?

— Смогу, дело нехитрое.

— Возьми тогда с собой пару человек и с Богом. Остальные со мной останутся на случай, если что не так пойдет.

Возражений не было. Авдей, хоть ранее и не управлявший никогда гужевым транспортом, тем не менее, оказался на высоте. Степняк прирожденный, что и говорить. С места двинулся медленно, постепенно набирая темп до тех пор, пока не достиг приемлемой скорости. Вскоре телега скрылась за поворотом, слышалось лишь удаляющееся поскрипывание, которое, впрочем, тоже вскорости прекратилось, и стало совсем тихо. Лишь легкие порывы ветра временами ерошили волосы да будоражили кукурузное поле, которое отвечало ленивым шелестом. Рыжий подошел неслышно, стал подле Степана, любуясь разворачивающейся со двора панорамой.

— Второй ходкой что брать будете? — произнес он спустя некоторое время, разрушая звуками своего голоса безмятежную идиллию, установившуюся сразу же после отъезда телеги.

— Сорок седьмые возьму. Патронов к ним, обоймы опять же, если есть запасные. Гранаты.

— Ну пойдем тогда… инвентаризацию проводить. И нюкеров своих позови — пусть сразу ящики ко входу таскают.

— Пойдем, — настроение у Степана, откровенно говоря, почему-то было ни к черту. Устал? Возможно. Слишком многое надо еще сделать. Парадокс: чем дальше в лес — тем толще партизаны. Так оно и есть, в принципе. Одно цепляет другое, второе — третье, четвертое — пятое и так без конца. И в какой-то момент начинает казаться, что жизни всей не хватит на то, чтобы осуществить задуманное. Финиш все отдаляется, и ты как взмыленная лошадь несешься вскачь, до крови закусив удила.

— Ну смотри: АК — сорок седьмых в ящике сорок штук.

— Пары ящиков хватит, пожалуй, — с видом собственника ходил Степан по складу за рыжим, тыкая пальцами во все то, что ему приглянулось. Сирти же с готовностью выносили добычу во двор. Работа спорилась, в общем. Гранат взял два ящика, как и задумывал изначально, ящик с магазинами. Остальное добрал патронами. Итого получилось шестнадцать ящиков — в аккурат столько же, сколько и в первую ходку. Или нет? А ну-ка стоп! Пересчитал на пальцах, прикидывая. Нет, семнадцать их было. Точно, семнадцать. Гранат тогда еще ящик возьмем — посмотрим на что это чудо имперской индустрии годится.

— Трупы на склад затащите, затрите кровь, — вездесущий рыжий раскомандовался вовсю.

И правильно, пусть привыкает человек. Зам из него получится дельный, если сподобится все-таки принять его заманчивое предложение. Вернулся на склад, снял с одного из трупов армейский пояс и застегнул его поверх одетой навыпуск сорочки. Видок у него теперь тот еще, аховый можно даже сказать вид. В ящике с гранатами выбрал парочку, повертел в руках. Оказывается, у них в тыльной части еще и скоба имеется с фиксатором. Удобно, черт возьми. Прицепил их к поясу и остался доволен. «Вальтером» теперь обзавестись бы, да не тем, что в заводской смазке, а уже пристрелянным и готовым к бою. Вернулся к трупам. Неа, нет «Вальтера», автоматами вооружены все как на подбор, исключая рыжего разве что. Причем новехонькими, а не абы какими, из новой партии. Взять что ли, чего его так на «Вальтере» заклинило? Сорок седьмые — они же неприхотливые, как пес дворовой: ни пыли не боятся, ни влаги. Идеальное оружие в общем.

— Бери, не пожалеешь, — рыжий уже был тут как тут. Выпрыгивал, словно черт из табакерки. Такое создавалось впечатление, что мысли все Степановы для него будто раскрытая книга.

— А что, и возьму! — «калаш» словно сам оказался у него в руках. Секунду назад лежал на полу, и вот он уже у Степана. Привыкает к новому хозяину, едва не повизгивая от удовольствия.

— Подсумок выдать?

— Неси, — только сейчас осознав, что о такой сущей безделице он и позабыл, Степан тихо выматерился в кулак. Нагнал рыжего, который, к счастью, далеко не успел уйти: — Подсумков у тебя много?

— Завались. Сколько отгружать?

— Вагон.

— Неет, столько у меня нету, — тот, похоже, понял его слова буквально.

— Да ящик возьму всего. И так перегруз будет.

— Ящик бери. Вон они стоят.

Заозирался вокруг и, не найдя никого из своих подручных, покряхтывая, взвалил ящик на спину. Когда вернулся обратно, рыжий уже протягивал ему подсумок, под завязку набитый снаряженными магазинами.

— Отлично. Ну, теперь, кажется, все. Хотя нет: бинокль бы. Есть такое?

— Найдется. Семикратный подойдет?

— Давай семикратный.

Буквально через несколько минут он уже стал счастливым обладателем еще одной имперской поделки.

— Вот теперь точно все. Спасибо.

— Да не за что. Как там по времени, ваши скоро должны вернуться?

— По идее да. Если уже не вернулись.

— Пойдем значит, прощаться будем.

— Что, так и не надумал?

— Нет, не по пути мне с тобой. Очень уж цивилизацию люблю, да и стар уже по лесам таскаться. Может в другой раз когда свидимся.

— Как знаешь, — разочарование Степана было велико. Хотя и предчувствовал где-то глубоко внутри себя, что все произойдет именно так.

Во дворе вовсю кипела работа. Телега, как он и предсказывал, уже подоспела. Мало того: ее и загрузить даже успели едва ли не наполовину.

— Что делать будешь? Думаешь, удастся выкрутиться?

— А то! — рыжий рассмеялся задорно, по-юношески. Есть у меня здесь в городе одна особа — она подтвердит, что с ней, дескать, всю ночь кувыркались, да так увлеклись, что я и о работе своей напрочь забыл. Я здесь человек новый, сам понимаешь, за самоволку особо терзать не будут. А склад подорву, чтобы следов не осталось. Спишут на самовозгорание либо на преступную халатность персонала, покойного, кстати, поголовно. Так что с меня взятки гладки. Губы трое суток максимум или служебное несоответствие влепят. Как-то вот так.

— Ну ты и жук! Ладно, давай, труженик постельный, удачи тебе!

— И вам не хворать!

Видя, что телега полностью загружена, Степан махнул рукой: езжайте мол. Сам же поспешил к рыжему, обнял по-братски, зная наверняка, что никогда больше его не увидит. Чем-то приглянулся ему этот пузатый дядька, имени которого узнать он так и не удосужился. А, впрочем, надо ли?

У схрона, а точнее неглубокого глинистого оврага, полузасыпанного прошлогодней листвой, их уже ждали Улуша с Гриней. Причем оба, похоже, места себе не находили от беспокойства. В особенности Улуша: подлетела, словно на крыльях, обняла Степана так крепко, что едва не выпустила из него дух. Замерла в его объятьях, прикрыв глаза, ежесекундно опасаясь, что чары развеются, и прогонит он ее, словно нашкодившую кошку. Потому что у него, Степана, есть другая. Поглаживая шелковистые волосы Улуши свободной рукой, он и сам не знал как поступить. Так и стоял, тупо глядя в пространство до тех пор, пока его не окликнул Авдей:

— Староста, с повозкой что делать будем?

— Пускай постоит пока. Разгружайте в темпе, ящики маскируйте прошлогодними листьями, кустами, в общем всем, что найдете.

Видя нешуточное недоумение помощника пояснил:

— Маскируйте — засыпайте значит, чтобы видно не было. И пошустрее!